Речь о нем. Ангус не станет утверждать, что ему это дается легко, и потому он молчит. Вуди то ли рад, то ли твердо намерен считать молчание общим согласием, во всяком случае его улыбка готова вернуться.
– Итак, я покупатель, – объявляет он. – Кто хочет приветствовать меня?
Он смотрит не только на Ангуса, но Ангус не в силах противиться требованию, от которого глаза Вуди, кажется, стали еще краснее. Ангус прокашливается, и последние звуки тонут в первых словах:
– Добро пожаловать в «Тексты».
– Не слышу тебя.
– Добро пожаловать в «Тексты», – Ангус едва не кричит, покрасневшее лицо как будто раздувается от натуги.
– Эй, я здесь, в магазине, а не там, в тумане. Впрочем, это уже больше воодушевляет, вот только чего я не вижу?
Ангус никак не может понять, что подразумевает Вуди, и ему кажется, его разум тонет в тумане. Глаза Вуди как разверстые раны, и он тычет ему в лицо пальцем с обкусанным ногтем. И мгновенно его улыбка возвращается, сделавшись еще лучезарнее, чем прежде.
– Ни шагу без этого, – и улыбка почти не искажается, пока он произносит эти слова.
Ангус сощуривает глаза и растягивает рот пошире, задирает уголки губ так высоко, что они начинают подрагивать.
– Добро пожаловать в «Тексты», – произносит он, но из-за улыбки слова звучат так невнятно, что он ощущает себя куклой чревовещателя.
– Неплохо. Упражняйся при любой возможности. Порепетировать можно за пределами торгового зала, – говорит Вуди, адресуясь не только к Ангусу. – А теперь кто готов его превзойти?
Ангус не знает, надо ли улыбаться и дальше, пока все остальные будут с ним соревноваться. Когда никто не вызывается добровольно, он перестает растягивать рот и ощущает, как его лицо съеживается, пока Вуди подбадривает остальных:
– Ну же, соревнование не означает, что мы перестали быть командой. Когда вы помогаете друг другу стать лучше, вы сливаетесь воедино.
Джейк широко раскидывает руки, словно желая обнять Вуди.
– Добро пожаловать в «Тексты», – произносит он таким голосом, каким, наверное, соблазняет или соглашается поддаться соблазну, и жеманства там хватит на всё сразу.
– Наверное, стоит взять на тон ниже, но это было не так смешно, Гэвин. Давай-ка послушаем тебя.
Гэвин, не меняя ухмылки, произносит:
– Добро пожаловать в «Тексты», – вовсе без всякого выражения.
Прежде чем Вуди успевает прокомментировать, фразу произносит Джил, так, словно предлагает ребенку лакомство, и добавляет к словам улыбку, полную надежды, которую обращает к Россу. Вероятно, она хотела подбодрить его, но когда он повторяет заклинание, его улыбка больше похожа на плач: Ангус подозревает, он вспоминает Лорейн.
– Хорошо, над этом предстоит поработать, в особенности над улыбками, – подытоживает Вуди. – Как только добьетесь результата, привносите это ощущение в каждый момент своего рабочего дня, переносите на каждого покупателя.
Он всматривается в их лица, выискивая то самое выражение или же признаки бунта, прежде чем прибавить:
– Мне нужен кто-нибудь из вас, чтобы разнести листовки по всем соседним магазинам. – Кто самый быстрый?
Гэвин раскрывает рот, но Вуди, похоже, не нравится его темп.
– Ангус, это можешь сделать ты. Отправляйся прямо сейчас, пока мы не начали терять людей.
Он имеет в виду предстоящие похороны. Когда Ангус берет со стола Конни стопку листовок, Вуди прибавляет:
– Почему бы заодно не оставить их под «дворниками» автомобилей? В общем, время пошло.
Ангус хватает пальто и силится натянуть его, не выпуская из рук листовки. Предчувствуя, что та самая улыбка вот-вот всплывет на лице Вуди, он становится еще более неуклюжим. Роняет листовки, одевается, затем поднимает их и выскакивает на лестницу. Он входит в торговый зал в тот момент, когда голос Агнес возвещает из-под потолка:
– Продавца ожидают у прилавка. Продавец, пожалуйста, подойдите к прилавку.
Она выдает подарочный сертификат огромной женщине с маленькой головой, балансирующей на многочисленных подбородках над воротом мохнатого свитера. У информационного терминала дожидается мужчина с седым хвостом волос, выпущенным поверх мехового воротника поношенного каракулевого пальто. Как только Ангус заскакивает за прилавок, мужчина разворачивает к нему морщинистое лицо, потирая пальцем ямочку на подбородке.
– Ничего удивительного, что вы ходите здесь в пальто, или вы собирались прогуляться, пока погода наладилась?
– А она наладилась? – почему-то спрашивает Ангус.
– Туман немного рассеялся. Хотя вряд ли это надолго. Но пока вы не убежали, я Уилл Блюдс. Вы наконец-то получили мою книгу.
Когда Ангус наклоняется к полке с надписью «Заказы покупателей», он понимает, что забыл улыбнуться мистеру Блюдсу, не говоря уже о том, чтобы приветствовать его. Ни на одной из полудюжины закладок, торчащих из книг, нет имени мистера Блюдса.
– Прощу прощения, а как называется ваша книга?
– «Общинные земли и каналы Чешира». Ее написал парень по фамилии Боттомли. Адриан, если это поможет.
Не похоже на то.
– Вам кто-то сообщил, что она здесь?
– Вы мне прислали открытку. – Мистер Блюдс вынимает ее из кармана вместе с крошками табака. – Вы простите, что спрашиваю, но вы что, шутите? Я заказываю книгу во второй раз, и ваш коллега, с которым я разговаривал в прошлый свой приход, похоже, счел это смешным.
Ангус вспоминает, как Гэвин рассказывал в комнате для персонала, что у них есть покупатель У. Блюдс. Главное теперь, когда уже слишком поздно, не улыбнуться и как-нибудь не фыркнуть. Он старательно скрывает лицо, склонившись над открыткой мистера Блюдса, которую тот шлепнул на прилавок. Чтобы отвернуться, Ангус хватается за телефон. Он уже готов позвать на помощь, когда Вуди произносит прямо ему в ухо:
– Еще не приступал к заданию? Что случилось?
– Нам должен был прийти заказ, но я не могу его найти. – Ангуса вдруг охватывает ужас, как он отреагирует, если потребуется назвать имя заказчика, но Вуди вместо того произносит:
– Кажется, догадываюсь: «Общинные земли и каналы Чешира».
– Точно, только как…
– Книга у меня в кабинете. Передай покупателю, я уже несу ее.
Разворачиваясь к мистеру Блюдсу, Ангус чувствует, что ничего ужасного не случится, если он раскроет рот:
– Наш директор уже несет вам книгу.
Не успевает он положить трубку, как Вуди выскакивает из-за двери, ведущей в комнату для персонала. Мистер Блюдс разворачивается кругом, распространяя запах слежавшегося каракуля, чтобы взглянуть на тонкую коричневую книжицу в руке Вуди.
– Лично проследили, чтобы она больше не сбивалась с пути, а?
– Просто пролистал, пока она еще здесь, – улыбается Вуди.
– Много о наших краях?
– Ничего, что можно считать существенным, – отвечает Вуди и отворачивается так быстро, что Ангус не успевает понять, не начала ли вдруг исчезать его улыбка. – Я сам все сделаю. Тебя уже не должно здесь быть.
– Ладно-ладно, хорошо, – бубнит Ангус, и с его лица исчезает сочувственное выражение, предназначенное для Вуди. Он сгребает с прилавка рекламные листовки и, прижимая их к груди, выскакивает из магазина.
Солнцу не удалось победить туман. Хуже того, лишенное источника сияние мешает рассмотреть то немногое, что еще осталось от скрытого мглой торгового центра. Зыбкие складки тумана волнами колышутся на асфальте, словно юбки громадной, неповоротливой танцовщицы. Наверное, из-за них Ангусу чудится, что кто-то идет за ним, пока он сходит с прицела пристального взгляда Вуди с той стороны витринного стекла. Когда он входит в «Веселые каникулы», насыщенная влагой серая вуаль заволакивает дальний угол «Текстов».
Две девушки в желтых свитерах с буквами ВК на груди играют за стойкой в крестики-нолики. Обе поднимают головы с живостью, граничащей с изумлением, и та, что посветлее и постройнее, интересуется:
– И куда бы вы хотели улететь?
– В данный момент я никуда не лечу. Мы просто спрашиваем у соседей, не возьмут ли они немного наших рекламных листовок.
– Сильно много не оставляйте. – Когда он выкладывает им на стойку примерно десяток, девушка замечает: – У нас за неделю столько посетителей не бывает.
Ангус, выходя, одаривает девушек своей версией улыбки Вуди, однако она, похоже, не производит на них особенного впечатления. Туман сделал вид, что отступает, и выставил напоказ старую «шкоду», припаркованную позади сломанного деревца. Ангус идет к машине, на случай если Вуди заметит, что на ее стекле нет листовки. Он приподнимает один из видавших виды «дворников» и подсовывает под него листок, затем отступает обратно к стене тумана, спустившейся на тротуар, когда его окликает кто-то:
– Что это вы оставили на моей машине?
Ангус, поскальзываясь, разворачивается и видит в просвете между двумя уцелевшими деревьями высокий силуэт. Силуэт расплывается и почти исчезает, проходя вдоль травянистой полосы. Это мужчина в белых кроссовках, зеленых брюках и потертой кожаной куртке, с которой даже свисает несколько лохмотьев; седую шевелюру прикрывает черная вязаная шапочка, норовящая сползти с головы. На маленьком рябоватом лице особенно выделяется толстый, весь в оспинах нос, когда его обладатель склоняется над капотом машины.
– А, так это вы, – произносит он с могучим ланкаширским говором. – Вы тут за мной гонялись.
– Кто?
– А вот это ваше заведение. «Тексты». Похоже, овчинка не стоила выделки.
– Почему это? – Ангус поддается на провокационное замечание.
Мужчина вытягивает листовку из-под «дворника», сминает в мокрый комок и швыряет на траву, куда она приземляется с влажным шлепком.
– Что за «кружок чтителей» такой?
– Э… – Короткий взгляд на верхний листок в стопке, и Ангус понимает, что имеет в виду мужчина.
– Ну, это как клуб. Где читают.
– Хорошая попытка, сынок, только слишком поздно. Давай, иди дальше, неси ошибку в массы. Это как с языком, на котором мы говорим: столько столетий мы развивали его, чтобы теперь упрощать.