– С чего бы мне это делать?
– А вы подумайте об этом, когда будете где-то еще.
Должно быть, это самый худший способ подкинуть свинью – коварно не поддающийся определению, и потому бороться с таким невозможно.
– Это прекрасное место для каждого, – заявляет Вуди и вешает трубку.
Он готов разобраться с теми, кого упоминал Боттомли, но тут Агнес распрямляется, сжимая книгу. Вуди снова вспоминает о своем сравнении с кормящимися животными, в особенности из-за выражения ее лица, угрюмого и по-бычьи упрямого.
– Это не Гэвин звонил, – сообщает она.
– Эгей, ты заметила.
– Я думаю, мы должны приложить усилия и убедиться, что он в безопасности.
– Не стоит думать о чем-то, что не связано с твоими полками. – Не похоже, что его слова ее радуют, но он не видит причин ей угождать. – Я не собираюсь звонить отсюда, – пусть она понимает его, как хочет. Он уже идет к Ангусу, чтобы отправить его наверх для разговора, когда телефоны снова начинают надрываться.
Неужели весь внешний мир сговорился мешать работе? Микрофон телефонной трубки все еще влажный от его дыхания.
– Да? – Слово звучит резко, как удар ножа, направленного в цель.
– Это книжный магазин?
– Да, мэм. – Он смягчает тон и свою улыбку, потому что, судя по голосу, это потенциальная покупательница. – Вуди у телефона. Чем я могу вам помочь?
– А наша дочка там? С ней все в порядке?
– Все здесь. С кем вы хотите поговорить?
– Ей нравится, когда ее называют Аньес.
– Значит, это была не ваша идея. Что ж, похоже на бунт. – Почему же он совершенно не удивлен, что очередная ненужная пауза связана с Агнес? – В любом случае, да, она здесь, и с ней все хорошо, как и всегда.
– Значит, она не попала в ужасную аварию на скоростной трассе. Мы только что об этом услышали. И подумали, она могла бы и позвонить, сообщить, что с ней все в порядке.
– Простите, но это было невозможно.
– Почему же?
В голосе женщины слышатся тревожные нотки, а Агнес хмурится, глядя на него, словно услышала голос матери. Вуди всеми силами старается обойтись без слов, которые могли бы дать Агнес подсказку.
– Политика магазина. Никаких обсуждений, если они не связаны с бизнесом.
– Вам не кажется, это несколько чересчур? Все равно, что посадить всех работников под замок.
Теперь он понимает, у кого Агнес научилась перечить.
– Это не я придумываю правила, мэм, – ограничивается кратким ответом Вуди. – И на меня они тоже распространяются.
– А, так, значит, вы со мной согласны? Но вы должны что-то с этим поделать, вы же директор. Я бы перемолвилась с Агнес парой слов, если можно.
– Боюсь, ничем не могу помочь.
– Но что вы имеете против? Вы же только что сказали…
– Работа. На всю ночь. Целый магазин необходимо подготовить для особого случая, а те, кто должен помогать, не делают этого. Не волнуйтесь, вы можете мне верить. Все в полной безопасности, пока я на посту.
Ни его слова, ни его улыбка, похоже, не трогают эту женщину, которая повторяет:
– Я все равно хочу переговорить с моей дочерью.
– Как я уже сказал, это невозможно. Прошу вас, не пытайтесь снова. На все звонки буду отвечать я.
Ощущение, что его подслушивают, сильно как никогда. Вуди кажется, что, понизив голос, он лишь подманил слушателя ближе, слушателя, которого он даже не видит. Агнес бросает на него косой хмурый взгляд, наклоняясь за очередной книжкой. Когда ее мать выдыхает, гневно или недоверчиво, он завершает разговор.
– Ангус, ты нужен у меня в кабинете, прямо сейчас, – выкрикивает он, как только дверь, ведущая к комнате для персонала, капитулирует перед его пропуском.
Из своего кабинета он видит и Агнес. Пока он наблюдает, как ошеломленный, словно в воду опущенный Ангус еле-еле тащится через торговый зал, он замечает, что Агнес опускает руку на телефонный аппарат на прилавке. И он обрушивает свой голос на нее, а заодно на всех остальных работников:
– Давайте все сосредоточимся на том, чего ради мы собрались здесь сегодня ночью! Если вам необходимо с кем-то поговорить, сообщите мне. В данный момент нам не нужен никто, кроме тех, кто уже здесь.
Вуди с удовольствием наблюдает, как Агнес отдергивает руку от телефона, словно это ей он бросил обвинение. Когда она переводит сердитый взгляд на потолок, он ощущает, как поднимаются уголки его рта: выражение, совершенно противоположное тому, с каким она возвращается к полкам. Вуди призвал бы ее поискать свою улыбку, если бы не Ангус, который как раз заходит в кабинет, весьма робко растягивая губы. Его улыбка то исчезает, то становится совсем недоумевающей, пока Вуди произносит:
– Значит, ты не делишься своими знакомствами с магазином.
– Знакомства с магазином? – И Ангус прибавляет еще бестолковее, если это вообще возможно: – Какого рода?
– Да не с магазином. – Вуди просто не в состоянии поверить, что человек, работающий в «Текстах», может быть настолько тупым. – С одним типом, с которым ты познакомился, – произносит он сквозь сверкающие в улыбке зубы, – пока, как предполагалось, рекламировал нас.
– Вы имеете в виду, как вы там его называли… – Ангус слишком много секунд тратит на то, чтобы в итоге выдать: – Историк.
– Я бы не стал его так называть, нет. Скорее, докучливый сукин сын, и, может быть, ты объяснишь мне, почему он вообще здесь ошивался.
– Мне показалось, из-за Лорейн.
– Не только докучливый, но еще и больной на голову, судя по всему. Не удивлюсь, если он выискивал материал для следующей книги, или, может, для этой, о Заболоченных Лугах, если продаст достаточно, чтобы выпустить второе издание.
– Он говорил не только о Лорейн. Ему хотелось рассказать хоть кому-то о Заболоченных Лугах.
– Ну да, я слышал всю эту чушь от него. Не удивлюсь, если что-то он выдумал сам. Но знаешь, что гораздо важнее? Он сообщил кое-что полезное: ты не оставлял нашу рекламу на автомобилях, как тебе было велено.
– На некоторых оставлял. Я думал, что основная часть предназначена для других магазинов.
– Ты думал, что лучше меня разбираешься в том, как рекламировать наш магазин? Что-то все вокруг слишком много думают. – Высказав последнее замечание, Вуди ощущает себя полным ослом, в особенности потому, что сам не до конца уверен, что имел в виду. – На будущее, – говорит он Ангусу, – надеюсь, ты станешь делать только то, что тебе велено.
– Я же все выполнил.
Господи, не хватало еще спорить с ним. Вуди-то считал, он один из тех, на кого можно положиться, когда речь идет о командной работе.
– Ладно, почему бы не сделать это снова, – Вуди не просто предлагает, а приказывает, однако Ангус моргает на него в тупом недоумении. – Иди выполняй. Выполняй свою работу.
Необходимость объяснять суть как будто лишает приказ здравого смысла. Он разворачивается к Ангусу спиной, чтобы сразу же перехватить его изображение на мониторе. Он прекрасно знает, что будет дальше, и все в точности так и происходит. Не успевает Ангус вернуться в торговый зал, как Агнес принимается засыпать его вопросами. Пока Вуди подглядывает за их неулыбчивым разговором, он одними губами проговаривает слова, которые, как ему кажется, они произносят, а потом он сознает, что они впустую тратят не только свое время, но и его, и, что гораздо хуже, время магазина.
– Оставим болтовню до перерыва, – приказывает он из всех колонок. – Когда Ангус с виноватым видом возвращается к своим полкам, а Агнес с отчаянием смотрит ему вслед, Вуди добавляет: – Конни, зайди ко мне в кабинет.
Вероятно, по его тону чувствуется, что он приглашает ее вовсе не из дружеского расположения, но не понимает, отчего Джил провожает ее такой улыбкой, какой на ее губах не было с момента появления в магазине. Вуди наблюдает, как Конни исчезает из поля зрения в нижнем правом углу экрана. Заслышав шаги на лестнице, он невольно приходит в смятение: он близок к тому, чтобы вообразить себе, как нечто не поддающееся определению подползает к его кабинету. Он вскакивает с места, оставив кресло вращаться, и торопится в комнату для персонала, когда в дверях в конце концов появляется Конни. Кажется, она ошеломлена его видом – или же тем, что он сразу оказался так близко.
– Я занимаюсь полками, – произносит она, вроде бы защищаясь. – Не хотите, чтобы я продолжила?
– Но ты же не думаешь, что к ним сейчас сбежится толпа чтителей.
Она, кажется, готова улыбнуться его словам, и на самом деле даже начинает растягивать губы.
– Как-как?
– Просто до меня вдруг дошло, что я не знаю, много ли книжек ты чтишь сама.
– Довольно много, когда выпадает время. Но я же не так разговариваю, правда?
– Работа на магазин требует чтительства, верно? Или ты бы назвала это рабочеством?
– Честно говоря, Вуди, если это шутка, я что-то не улавливаю сути.
– Не уловляешь, наверное. Эгей, значит, нас таких уже двое. И почему же мы не проверили твою листовку вместе?
Она разводит руками, и ее розовые губы чуть размыкаются – Вуди подозревает, что она еще в детстве научилась этому умоляющему выражению лица.
– Они все внизу. Мне спуститься и принести?
– Не нужно. Всё здесь, поджидает. – Когда она в ответ хмурится, словно жилка нервно подергивается на лбу, Вуди улыбается еще шире. – Можешь вывести это на экран компьютера. Да, давай, посмотрим на компьютере.
Конни проходит в свою часть кабинета так неспешно, что он уже готов попросить, чтобы она не теряла времени даром. Серая поверхность, усеянная символами, такими блеклыми, что кажутся просто бессмысленными пятнами на мониторе, концентрируется и превращается в рабочий стол. Она щелкает «мышью», на которой нарисованы усы, затем водит этим бледным, гладким, лишенным лапок предметом, копаясь в своих файлах. Когда текст рекламы, задрожав, разворачивается на экране, она бормочет себе под нос:
– И на что вы хотите посмотреть?
– Просто смотри внимательно.
Она так и делает, прежде чем ахнуть, и звук такой, словно она выдохнула, только-только вдохнув.