– Бывают рассуждения и похуже.
– Но тебе вообще обязательно рассуждать как женщина?
– Некоторые из нас не видят в подобных рассуждениях ничего странного, – вставляет Мэд.
При этих словах она поднимает взгляд на Джил, и Конни старается не выдать своего негодования, предлагая:
– Мы сосредоточимся на стеллажах вдоль витрины. Но не потому, что у тебя с ними проблемы, Джил.
– Я буду рада, если кто-нибудь протянет мне руку помощи.
– Я бы тоже не отказалась от парочки при случае, – замечает Мэд.
Конни подозревает, что Росс может воспринять это как сигнал и ответить, а Мэд меньше остальных захочет услышать этот ответ.
– Может, мы дружно сделаем над собой усилие и начнем, наконец, ладить? – предлагает она. – Совместная работа должна сближать.
На попечении Джил столько же коротких проходов между стеллажами, сколько народу в торговом зале, а это значит, что у Грэга нет повода оставаться в своей секции.
– Грэг, я действительно имела в виду, что нам всем нужно собраться здесь, – сообщает ему Конни.
Когда он поднимает очередную книгу, на поверхности обложки, кажется, появляются зачатки какого-то блестящего лица, но как только свет перестает попадать на обложку, намек на лицо исчезает.
– Я пытаюсь разглядеть, куда это поставить, – поясняет он. – Никогда не бросай работу на полпути.
Она не собирается считать эти слова упреком в свой адрес. Как только Конни сознает, что даром тратит время, подыскивая достойный ответ, который докажет всем, что она тут главная, она удаляется в один из проходов в секции Джил. Поднимая с пола обесцвеченные книги и ставя на полки, она искоса поглядывает на Грэга, пока тот не соизволяет присоединиться к коллегам. Она настолько поглощена своими наблюдениями за ним, что пропускает начало диалога между Джил и Мэд.
– Мне тоже не нравится, – отвечает Джил.
Конни старается, но не может пропустить их слова мимо ушей.
– Что это вам обеим не нравится?
– Вид за окном, – поясняет Мэд.
– По мне, так все выглядит, как и раньше, и в любом случае мы-то внутри.
– Мэд имеет в виду, что магазин как будто затягивает туманом.
Конни сама виновата, что все слышат этот разговор. Только Грэг демонстративно удерживается от взгляда в окно и делает все, чтобы было слышно, как он ставит книги на полки. Конни очень хочется, чтобы этот туман – его блеклость, его неуверенное движение украдкой, оставляющее блестящий след, – не напоминал ей так сильно брюхо чудовищно огромного слизня, который выползает из темного тела невидимого небосвода, и тут из серости раздается великанский голос:
– Кто-нибудь к тебе сейчас подойдет.
Вуди выдерживает достаточно длинную паузу, и Конни успевает подумать, что он имеет в виду кого-то из работников в торговом зале, но затем он называет имя Агнес, произнося его не так, как ей нравится. И какое-то время даже рассуждает вслух о правилах произношения, чуждых его американскому духу, и только потом выдает, что Агнес заточена в лифте. Его голос возвращается в свои гнезда по углам зала, не потребовав отчета, как там у Рея дела с предохранителями, поэтому Конни направляется к телефону у информационного терминала. Едва она успевает поднять трубку, как оттуда раздается:
– Да, Конни. Я здесь.
– А мы уверены, что Найджел сможет ее вытащить?
– Полагаю, скоро узнаем.
По крайней мере, Конни понимает, почему слышала, как дважды громыхнули двери в зоне доставки несколько минут назад: Найджел, должно быть, решил впустить туда немного света, но не удосужился с самого начала подпереть чем-нибудь двери.
– Давно она там сидит?
– Надо полагать, с тех пор, как отключился свет.
Слишком долго Агнес находится в заточении в темноте. Какой бы занозой она ни была, в подобных обстоятельствах рассуждения Вуди о том, как лучше произносить ее имя, в высшей степени непростительны. Конни приходится сделать над собой некоторое усилие, чтобы ограничиться только словами:
– Вам не кажется, что нам стоит позвонить в службу спасения? Полагаю, они умеют вызволять людей, застрявших в лифте.
– Я как-то об этом не подумал. Я сделаю все, что полагается.
– Но у вас есть их номер? Мне нет необходимости напоминать вам, что в Америке он другой?
– Да-да, я помню.
– В таком случае я могу положиться на вас? В смысле, вы им сами позвоните?
– В точку. А тебе лучше сосредоточиться на своей команде внизу, заставь их поднажать. Будет достаточно времени для передышек, когда нам вернут свет.
Не успевает Конни положить трубку на рычаг, как Росс спрашивает:
– Он им позвонит?
– Насколько я поняла, да.
– Он так и сказал?
– Он им позвонит.
– Ну, раз уж сказал, – Мэд явно чувствует себя обязанной вставить словечко. – Но он только что втолковывал Аньес – я ведь не ослышалась? – что американцы не всегда произносят слова так, как мы. Она вполне обошлась бы без всего этого, сидя в темном лифте.
– Вуди тоже под замком, – напоминает Грэг. – Может, он считает, что надо просто немного потерпеть.
– Это вовсе не одно и то же, – возражает Джил. – Я бы с куда большим удовольствием согласилась оказаться там, где он, в смысле, на его позиции.
«В какой тебе хотелось бы оказаться позиции там, где он, да с выключенным светом?» Вместо этого, поскольку Конни понятия не имеет, с чего вдруг такая мысль вообще пришла ей в голову, она произносит:
– Можем мы, по крайней мере, не только болтать, но и заниматься полками? И немного пободрее.
– Это всех, что ли, касается? – вопрошает Джейк.
– Всех до единого, без исключения.
Он поднимает подбородок и указывает им поверх стеллажей на Грэга, который хмурится и растягивает губы, демонстрируя стиснутые зубы.
– Грегори, я бы на твоем месте не стал слишком долго стоять с раскрытым ртом, – радостно спешит посоветовать Джейк. – Никогда не знаешь, что и кому захочется туда сунуть.
У Конни такое чувство, будто тусклый свет лишил всех вокруг не только красок – этот полумрак и нескончаемая ночь низвели каждого до голой основы самого себя.
– Мне кажется, пока что довольно болтовни, – произносит она вслух. – Это никак не помогает работе.
Грэг бешено ныряет, чтобы ухватить книжку. Джейк улыбается самому себе, прежде чем шагнуть за следующим томом. Опасаясь, что может все испортить, если скажет что-нибудь еще, Конни старается сосредоточиться на полках. Ей приходится носить каждую книгу к витрине, подставляя под болезненный свет: она легко представляет себе, как каждый ее повторяющийся жест притягивает край тумана ближе к магазину. Грэг то ли намерен подать всем пример, то ли предлагает остальным потягаться с ним в скорости: он производит столько шума своими книгами, что практически полностью заглушает какую-то короткую суматоху за дверью, где находится распределительный щит. Эти звуки не означают, что Рею удалось все наладить, потому что свет так и не загорается. Конни размышляет, не обязана ли она выяснить, как там у него дела, когда Вуди объявляет, что Рей с Найджелом должны открыть дверь для Грэга и Росса.
– Они давно уже могли бы это сделать, – сетует Грэг, но, похоже, это единственный ответ. Если не считать громыхания книг на полках, стоит тишина – ни намека на какую-либо деятельность за дверью. Конни не в состоянии определить, сколько проходит времени, которое кажется таким же вялым, как туман, когда Вуди продолжает:
– Ребята, кто там остался снаружи, не нужно ждать у моря погоды. Если вы наконец попытаетесь войти, у нас все получится.
Когда Грэг шагает к двери, за которой находится Рей, он оборачивается, взглядом приглашая Росса. Конни невольно оскорбляется, когда Грэг подносит к пластине в стене свой пропуск, словно его дверь впустит охотнее, чем ее. Нет, ей действительно негоже радоваться про себя, когда дверь отказывается признать и Грэга тоже. Они с Россом принимаются соревноваться, долбая дверь плечами, и Росс сдается первым.
– Я не… – выговаривает он, переводя дух. – Не думаю, что Найджел там.
– Его там и не может быть, – отзывается Грэг, нанося по двери победоносный, хотя и бесполезный удар.
Конни удается сдержать свое раздражение, чтобы спросить:
– Почему это, Грэг?
– Я слышал до того, как он вышел. Теперь-то я точно знаю, что именно слышал. Он отправился за охранниками. Должно быть, понял, что они нужны у лифта.
– Так что же он им не позвонил?
– Но он же не мог позвонить оттуда, где был, так? Ему пришлось бы проделать весь путь обратно наверх в полной темноте.
Конни чувствует себя дурой, что приходится выслушивать все это, – она ведь и без того знала ответ. Несомненно, Грэг все больше убеждается, что из него менеджер получится лучше, и не только потому, что она женщина. Пока она силится придумать, в чем он не прав относительно Найджела, Джейк предлагает:
– Объясни тогда заодно насчет Рея, Грэг.
– Не понимаю, что тут объяснять. Он хороший менеджер.
– Только вот он, похоже, прячется от тебя.
– Я не тот, от кого он вынужден… – лицо Грэга, скрытое тенью, само порождает темноту, когда до него доходит, что он неверно воспринял вопрос. – Если ты спрашиваешь, почему он не подошел к двери, так он слишком занят у распределительного щита. Это сама по себе трудная работа, которую нельзя бросать на полпути.
– Ты должен был его услышать, – вставляет Росс. – Разве не так?
– Нет, пока мы оба производим столько шума.
– А сейчас, когда никто не шумит?
– В данный момент – нет.
– Попробуй покричать ему, – предлагает Конни, – или лучше мне?
– Я и сам в состоянии. – Грэг разворачивается спиной ко всем остальным и наклоняется к двери, отчего его тень втягивается сама в себя. – Рей? – кричит он, когда руки его тени сливаются с лишенным черт контуром головы. – Рей, – зовет он, приставив ладони ко рту рупором. – Рей!
– Как будто ты подбадриваешь спортивную команду, которой нет, – замечает Джейк.
Конни уже готова броситься к двери, за которой наверняка должен быть Рей, когда голос Вуди снова звучит сверху.