– Ангус, если ты сейчас делаешь то, что я слышу, постарайся сначала подумать.
– Не представляю даже, чего, по мнению Вуди, он не должен делать с самим собой в темноте, а ты, Грэг? – издевается Джейк.
– Джейк, в самом деле, отдохни немного, – просит Джил.
– Ладно, я совершенно точно никого не хотел напрягать.
Конни нисколько не сомневается, что Грэг сочтет себя обязанным ответить. Она уже готова перебить чем-нибудь возможную колкость, когда вмешивается Вуди:
– Оставь Найджела и Агнес и выясни, не нужна ли помощь Рею. Если пробки поставить на место, то и подъемник, ясное дело, заработает.
Мэд с грохотом опускает книгу на верх полки, прежде чем возразить:
– Ничего это не ясное дело. Лифт, может быть, запитан от другой линии. Телефоны же сами по себе.
– Но Вуди-то точно знает, что от чего, – говорит Грэг.
Но Вуди точно не знает, что Рей не отвечает и что Найджел отправился за помощью. Найджел как-то не торопится, а между тем что делать Агнес? Конни решительно приближается к двери, перед которой замешкался Грэг, и барабанит в нее костяшками пальцев.
– Рей, ты хотя бы можешь дать нам знать, что ты там?
Она не кричит. Крик может отвлечь его, он решит, что надо обязательно ответить. Она прижимается ухом к двери как раз вовремя, чтобы услышать какое-то беспокойное шарканье, в котором чувствуется нетерпение, а затем односложное ворчание. Должно быть, он слишком занят или слишком сильно сосредоточен, чтобы ответить.
– Успех, Грэг, – сообщает она. – Возможно, в некоторых делах требуется женский подход.
– Я его не услышал.
– Я услышала. – Она уже на грани и готова взорваться из-за его вечного желания быть в каждой бочке затычкой. – И он не хочет, чтобы мы его беспокоили, когда он там пытается что-то сделать в полной темноте.
Конни сверлит Грэга внимательным взглядом, от которого кажется, что глаза превратились в горячие гирьки, пока тот не отступает к своим полкам. Она с изумлением понимает, что Грэг не может позволить себе выказать ни малейшего нежелания, ведь это легко истолковать как недостаточную преданность делу и самому магазину. А в следующий момент голос Вуди требует ответа:
– Кто еще, кроме меня, не в силах поверить, что Ангус до сих пор кричит, а не идет туда, куда велено? Можно подумать, он не хочет, чтобы мы починили свет.
Вдруг Ангус еще одна помеха, из-за которой Рей не отвечает? Конни возвращается в проход между стеллажами и принимается расставлять книги, беря по штуке в каждую руку, чтобы ускорить процесс, однако понимает, что, пытаясь прочитать сразу две обложки в таком освещении, лишь замедляется в два раза. Она возвращается к привычному способу, гневно надеясь, что Грэг ничего не заметил. Она ставит несколько книжек с грохотом, который должен бы звучать триумфально, но кажется ей просто глухим стуком, когда Мэд спрашивает:
– А только у меня такое впечатление, что все наши предположения как-то необоснованны?
По-видимому, да, потому что Грэг успевает поставить на место два тома, прежде чем Росс задает уточняющий вопрос:
– Какие именно?
– Конни, ты, очевидно, слышала Рея, и я понимаю, почему он так немногословен, но откуда такая уверенность, что Найджел пошел за помощью, Грэг?
– Ну, тогда скажи мне, куда еще он мог отправиться.
– А что, если ему просто стало невыносимо находиться в темноте? Может, там вообще никакого света нет.
– Ну, брось. – На случай, если ей не хватит ума понять, почему он так вознегодовал, Грэг прибавляет: – Менеджмент так не поступает.
– Я могла бы.
Конни тут же жалеет, что призналась в этом, пусть даже в словах Мэд есть резон, потому что Грэг тут же многозначительно хмыкает, и этот звук кажется ей самым оскорбительным из всех, какие она когда-либо слышала. Она уже готова окатить его ледяным гневом, когда Джейк спрашивает:
– Даже если бы ты при этом бросила Агнес, Аньес, в лифте?
– Ты прав, не представляю, чтобы Найджел сделал такое, или я.
– Если он отправился за помощью, – настаивает Мэд, – почему до сих пор не вернулся? С тех пор, как мы слышали грохот двери, он успел бы все Заболоченные Луга обойти.
– Да что тут непонятного, – Грэг держит своих слушателей в подвешенном состоянии, пока наклоняется за книгой, и отвечает только, когда его серое самодовольное лицо снова появляется над стеллажами, – охранников не оказалось в будке, и ему пришлось идти искать их по всей территории.
Он бросает взгляд за окно, а затем всматривается в обложку книги. На какой-то миг Конни кажется, что в тумане движется что-то, однако зыбкие силуэты, которые, должно быть, ей примерещились, не дотягивают ростом ни до Найджела, ни до охранников. Она гонит от себя это видение, когда Джейк интересуется:
– А мне уже можно говорить?
– Судя по всему, ты уже начал, – замечает Грэг. – Только постарайся сперва понять, стоит ли другим слушать то, что ты скажешь.
Если кто-то и должен выдать Джейку разрешение, то это точно Конни. Она уже готова сказать об этом, когда Джейк демонстративно отворачивается от Грэга и спрашивает:
– Это я Ангуса слышал?
– Когда? – уточняет Мэд.
– Пока вы там спорили о Найджеле.
– Никто не спорил, – сообщает ему Грэг. – Мы проговаривали ситуацию. Некоторые из нас стараются не опускаться до уровня склочных школьниц.
Джейк высматривает, кого задели эти слова, и становится так же несимпатичен Конни, как и Грэг.
– Как ни называй, – настаивает Джейк, – но ты затевал ссору.
Его победа вроде бы подводит итог разговору. И Джил с видимой неохотой спрашивает:
– И что же, как ты говоришь, слышал?
– Ангус звал кого-то или пытался. Голос у него был слегка визгливый.
На лице Грэга читается, что визги – это точно по части Джейка.
– А кто-нибудь еще слышал что-то подобное?
Поскольку никто, похоже, не спешит принимать сторону Грэга, то наступает тишина.
– Ну, – нарушает молчание Джейк, – если это был не Ангус, тогда, должно быть, Рей.
Грэг издает короткий смешок, выражая презрительное недоверие, однако Конни кажется, что настойчивость Джейка пугает Грэга так же, как пугает ее, а если нет – у него совсем нет мозгов. Не успевает она сказать Джейку, чтобы держал свои фантазии при себе, как Джил произносит:
– Почему же мы не слышим их?
– Джил, ты меня удивляешь, – заявляет Грэг, напирая на «ты». – Очевидно ведь: потому что слышать там нечего.
– Конни, я не это имею в виду. Ангус к этому времени уже должен спуститься, так разве мы не должны слышать, как они разговаривают?
Конни старается не обижаться на подсказки, пока идет по все сильнее темнеющему проходу между стеллажами к двери, ведущей в помещения для персонала. Света до двери доходит столько, что его могло бы и вовсе не быть. Эта дверь навевает воспоминания, как однажды выглядела ее спальня, когда она была совсем маленькой: как-то раз она проснулась среди ночи и заметила, что все двери в комнате затаились в полумраке и нарочно стоят неподвижно по приказу тех, кто поселился за ними. Она готова наброситься на дверь с кулаками, чтобы сделать ее безопасной и добиться ответа. Но вместо того она кричит:
– Извини, что отвлекаю, но Ангус с тобой, Рей?
– Угу.
Должно быть, это приглушенный голос Рея, если только он не принадлежит Ангусу. Кто бы ни ответил, он, должно быть, сильно занят, потому что едва выговаривает звуки. Конни не станет притворяться, будто мечтает услышать это мычание еще раз, но все же она спрашивает:
– Вы там оба как, в порядке?
– Угу.
По крайней мере, они оба ответили, хотя слово прозвучало еще более невнятно: ей представляется, как их рты почему-то сделались вялыми. Ее охватывает до крайности ненужное ощущение, что она дурачит сама себя, думая, будто узнала их: она же не может определить, кто из них когда отвечал. И, главное, она не видит причины, почему ее вопрос словно бы развеселил их. И впечатление, что они готовы покатиться со смеху, заставляет ее спросить:
– Как там у вас успехи?
Ей очень хочется верить, что они не повторили ее вопрос, причем такими булькающими голосами, которые словно захлебываются от веселья. Вязкие слоги звучат едва разборчиво, в том числе и из-за Вуди, который почти полностью заглушает их своим начальственным вмешательством:
– Что там у тебя такое, Конни? Выглядит так, словно ничего не происходит.
Она хватает трубку ближайшего телефона, похожую на блестящую кость. Ей приходится склониться пониже, чтобы понять, какая из кнопок разнесет ее голос по всему магазину.
– Я пытаюсь выяснить, чем занимаются Рей с Ангусом. Мне казалось, вам тоже интересно.
Он снимает трубку через секунду.
– И что же там у них?
– Непонятно. Сами послушайте. – Она подносит телефон к двери, но это не помогает ей отделаться от страха, потому что ее тень вытягивается, как червяк, вдоль книжных корешков. – Рей, Ангус! – все равно кричит она. – Вуди слышит вас по телефону, если хотите, скажите ему, что там у вас.
Она внутренне собирается, готовясь услышать, как они снова повторяют фразу за ней, но, похоже, они решили над ней подшутить, потому что отвечает ей только молчание, в котором угадывается откровенная насмешка.
– Ну, давайте, вам же было что сказать раньше. Вуди хочет услышать сам.
Она так сердито тычет трубкой в их сторону, что едва не ударяет ею о дверь. Когда рука начинает болеть от напряжения, с которым она растягивает провод, она снова подносит трубку к уху.
– Они не отвечают.
– Может, им не понравился твой тон.
Этот упрек задевает ее, как совершенно несправедливый.
– В таком случае, может, покажете мне, как надо.
– Улыбнись мне, и дело в шляпе. – Когда она на мгновение показывает зубы, глядя в потолок, Вуди произносит: – Надеюсь, для команды внизу у тебя найдется улыбка получше, – после чего он переходит на громкую связь: – Рей, Ангус, Конни держит телефон перед дверью. Пусть кто-нибудь из вас поговорит со мной.