– Мы приехали.
– Куда это? – слышит Джил собственный сонный голос.
– К телефонной будке. Ты проехала мимо. Ты проехала! Там телефон!
Джил разлепляет отяжелевшие веки, и в ответ на нее таращатся многочисленные глаза, сверкающие из темноты. Они могут принадлежать сотням раздувшихся пауков или же одному, но громадному, но затем она узнает в них бусины влаги на ветвях живой изгороди. Телефонную будку она не видит, пока стоп-сигналы не подсвечивают ее нижнюю часть, окрашивая в алый цвет в зеркале заднего вида и заливая тускло-красным светом внутренности. Джил не глушит мотор, чтобы не погасли фары, и говорит:
– Я позвоню насчет магазина. Какая помощь тебе нужна с машиной, но только чтобы мне не пришлось ехать обратно?
Конни, похоже, почти обессилена, поэтому отвечает только:
– Просто довези нас до дома.
Телефонный разговор может затянуться, и Джил не рискует оставить включенные фары, когда заглушен мотор. И она совершенно точно не собирается доверять ключ от зажигания Конни или даже Гэвину. Она выдергивает ключ и выбирается из машины, проходит вдоль нее, придерживаясь рукой за грязную крышу. Два шага по диагонали от задних колес, и она уже рядом с телефонной будкой, которая, как ей кажется, угрожающе нависает над ней. Она ощупывает дверь, настолько мокрую, что запросто может сгнить, и находит металлическую ручку, с которой капает влага. Джил входит внутрь, и будку заливает светом: он, как ей представляется, взмыл вверх, а не возник под тесным потолком. Свет не гаснет, когда дверь захлопывается со скрипом, который даже отдается эхом в живой изгороди позади будки.
На ржавой металлической полке нет телефонного справочника, но он ей и не нужен. Кто-то нацарапал на зеркале и рамках с информацией неразборчивые символы, сделав все слова нечитаемыми и заключив ее усталое лицо в частую паутину. Желтой как деготь краской измазан и телефон. Когда Джил снимает ледяную трубку, свет тускнеет, словно съежившись от дуновения тумана. Она набирает один из основных, известных всему миру номеров из трех цифр, как только слышит долгий гудок, пусть и слегка приглушенный. Когда его перебивает щелчок, она кричит:
– Алло? Оператор? Алло?
– Оператор.
Вряд ли стоит удивляться, что в этот ночной час женский голос звучит несколько механически.
– Я не знаю точно, какая служба мне нужна, – признается Джил.
– Какая?
– Но это срочно. Один человек застрял в лифте и находится там уже несколько часов, и во всем здании нет электричества. Вы можете соединить меня с теми, кто занимается такими случаями?
– Соединяю. – Не успевает отзвучать последний слог, как голос обрывается, и спустя несколько секунд раздается другой, но настолько похожий, что Джил не отличила бы его от первого, и он произносит:
– Аварийная служба.
– У нас отключилось все электричество. Это же по вашей части, да?
– Электричество. Да.
– И поэтому человек застрял в лифте. Вы можете это исправить?
– Да.
– Не знаю, знаете ли вы это место. Оно довольно новое. Заболоченные Луга.
– Да.
Джил давно уже не слышала столько положительных ответов подряд, но теперь в телефонном голосе звучит откровенное воодушевление.
– Там есть магазин, – продолжает Джил. – «Тексты», книжный магазин.
– Да.
– Должна предупредить, что там очень густой туман. И здесь тоже, хотя от магазина довольно далеко.
– Да.
Воодушевление кажется здесь неуместным, хотя Джил понимает, что ее просто хотят подбодрить.
– Так, значит, я могу на вас положиться? – надеется она.
– Да.
Наверное, она слишком часто задает один и тот же вопрос: голос понизился на пол-октавы, наводя на мысль, что она его раздражает.
– Спасибо, – произносит Джил и кладет испачканную трубку на такой же обезображенный рычаг. И тут же чувствует, что сделала глупость, не сообщив своего имени, и теперь руководство не узнает, что это она звонила в службу спасения, кроме того, надо было спросить, не связывались ли с ними Мэд или Джейк. Явно лишенный какого-либо источника свет над головой подрагивает, словно собираясь погаснуть, и Джил не желает оказаться запертой в будке в темноте. Она распахивает дверцу так широко, что задевает ветки снаружи, должно быть, поэтому живая изгородь издает протяжный скрип, как будто что-то поднимается с другой стороны, но достаточно далеко от нее. Джил бежит к «нове» и опускается на водительское сиденье как раз в тот момент, когда будку и оживший участок изгороди рядом с ней заливает темнота, похожая на волну грязи.
– Дело сделано, – сообщает она и благополучно находит замок зажигания, чтобы запустить мотор и включить свет. – Все готовы ехать?
– Мне кажется, я не отсюда пришел, – замечает Гэвин.
– Пусть она просто едет, – выпаливает Конни. – Куда-нибудь мы доберемся.
– Ладно, забудьте, что я сказал. Извини, Джил.
Джил невольно улыбается, как дурочка, понимая: они боятся, поскольку неизвестно, что она выкинет, если они затеют очередной спор. Для нее это равнозначно согласию, и, когда «нова» движется вперед, она уверена, что сделала что-то правильно, и они оставляют голодное отчаяние позади. Хотя она понятия не имеет, что это значит, этого достаточно, чтобы вид тумана, ползущего по дороге и по живым изгородям, больше не казался таким уж гнетущим. Джил успевает всего несколько раз вдохнуть в себя туман, когда Конни с надеждой восклицает:
– А это не главная дорога?
И точно, впереди свет. И спустя несколько секунд он становится ярче того свечения, какое придают туману фары Джил. Достаточно ярок, чтобы его источником могли быть прожекторы, думает Джил, ожидая увидеть их. Затем туман редеет, отступая, и она видит высокий уличный фонарь в просвете между двумя спаренными приземистыми домами.
– Я пришел не отсюда, – произносит Гэвин.
– Да какая уже разница? – отзывается Конни. – Еще минута, и мы выберемся.
Пересекая шоссе с двусторонним движением, чтобы повернуть на Манчестер, Джил понимает, что Конни имеет в виду ее машину.
– Стой, – требует Конни. – Я возьму это такси.
Джил едва успевает затормозить, когда Конни уже выскакивает наружу и несется вперед, размахивая руками и крича, едва не визжа, чтобы подозвать такси. Когда оно останавливается и сдает назад, она кричит Гэвину:
– Гэвин, хочешь напополам?
– Я бы поехал, если ты не против, Джил.
– Почему я должна быть против? Я хочу попасть домой, как и все остальные.
– Ну, тогда пока. – Он зевает и потягивается, открывая заднюю дверцу, затем задерживается, чтобы спросить: – Мы ведь еще увидимся, правда?
– В данный момент это неизвестно, так? Надеюсь, уже скоро выясним.
– Кажется, я больше не знаю, на что похоже это «скоро». – И он доказывает это той скоростью, с какой выбирается из машины под крик Конни.
– Так ты со мной или нет, Гэвин?
– Спасибо, что вытащила нас, – благодарит он вполголоса Джил и спешит к такси, насколько позволяют ему затекшие от долгого сидения ноги.
На крыше такси гаснет огонек, и оно отъезжает. Джил трогается следом гораздо медленнее и спустя минуту остается одна между рядами марширующих по обеим сторонам спаренных домов, в основном погруженных в темноту, если не считать высоких уличных фонарей. Светлые участки размыты, но это из-за тумана. Джил не может вспомнить, когда это началось, не говоря уже о том, что это значит. Может, вспомнит, когда отоспится. Несколько минут пути, и она выруливает на главную дорогу в паре миль от того шоссе, по которому приехала в Заболоченные Луга вечность тому назад. А ведь это еще один путь к книжному магазину, который должен привести туда новых покупателей, если только кто-нибудь поставит указатель на торговый комплекс.
Уже скоро Джил доезжает до скоростной трассы на Бери, оставляя за спиной последние клочья тумана. И никто не критикует ее манеру вести машину так, как будто она проезжает через жилую застройку. Наконец там и она оказывается, и часы на магазинах сообщают ей, что сейчас самое начало пятого, хотя она с трудом верит, что не пропустила Рождество. И несколько окон в обрамлении сказочных огоньков или с елками в разноцветных шарах лишь усиливают ощущение, что праздники прошли мимо нее. Нет, она конечно же проведет праздники с Бриони, но она так устала, что мысль о том, что может быть и не так, пронзает ее, заставляя тереть глаза – и чтобы не заснуть раньше времени, и чтобы не расплакаться.
Молоковоз шумно катит по соседней боковой улице, когда она сворачивает к себе. Перед домом полно свободного места для ее «новы», однако она все равно скребет покрышкой по краю тротуара, сдавая назад. Одуванчики, которые она не дала Джефу вырвать, раскинулись по всей дорожке: они покрыты росой и приплюснуты резким светом уличного фонаря. Джил не особенно ловко отпирает переднюю дверь и толкает ее, преодолевая то препятствие, которое она вечно цепляет. Она нащупывает выключатель в коридоре, набирает код сигнализации, дату, которая сейчас кажется лишенной смысла. С трудом добредает до кухни, чтобы налить стакан воды, и слабенько салютует им своему отражению в оконном стекле. Осушив один стакан, она наливает второй и цедит его маленькими глотками, когда замечает грязные следы по всему коридору.
Разумеется, это ее следы. Она забыла вытереть ноги о коврик. Джил шаркает о него ботинками, но сам коврик подождет, пока она не проснется. Кое-как она тащится к телефону, чтобы набрать номер Джефа. Когда он заканчивает рассказывать, что это автоответчик и всю остальную ерунду, она произносит негромко:
– Это я, Бриони. Просто хотела сказать тебе, что я дома. Сейчас иду спать. Надеюсь, меня разбудишь ты.
Она кладет трубку на место и несет стакан через выставку нарисованных пони. Наверное, когда-нибудь она сможет купить для Бриони уроки верховой езды, размышляет Джил сонно, впрочем, как такое возможно, если она теперь без работы? Но самое главное, они будут вместе и как-нибудь прорвутся. Джил чистит зубы перед затуманенным зеркалом, выполнив по минимуму все остальные положенные процедуры. Она с укоризной косится на слабые грязные отпечатки на лестнице, направляясь в свою комнату, где забирается в постель, прежде чем погасить свет. Закрывая глаза, она продолжает думать о Бриони в надежде, что тогда она ей приснится. Возмо