Они чокнулись бокалами. Плохая примета, мужу с женой чокаться — денег в семье не будет. Но Максим не страдал суевериями.
Кто же?
Вначале он заподозрил двух девушек. Обе симпатичные, даже красивые, но каждая по-своему. Та, что ниже ростом — темноволосая, крепкая, с чуть угловатыми мужскими движениями, — буквально переполнена энергией. От нее так и исходили сексуальные флюиды. Вторая, светловолосая, более высокая, — спокойнее, выдержаннее. И красота совсем другая, умиротворяющая.
Максим поймал внимательный взгляд жены и отвел глаза.
— Лесбы, — с презрением сказала жена.
— Что?
— Да ты посмотри на них! Та, темненькая, в джинсах, совсем мужик.
И впрямь. Максим кивнул и придал лицу подобающее выражение.
Не эти. Все-таки не эти. Кто же тогда, кто?
В углу зала зачирикал мобильный — сразу же десяток человек непроизвольно потянулись к своим телефонам. Максим проследил за звуком — и у него перехватило дыхание.
Человек, отрывисто и тихо говорящий по телефону, был не просто Злом. Он весь был окутан черной пеленой, невидимой людям, но ощутимой для Максима.
От него веяло опасностью, причем опасностью надвигающейся и страшной.
Заныло в груди.
— Знаешь, Лен, я бы хотел жить на необитаемом острове, — неожиданно для себя самого сказал Максим.
— Один?
— С тобой, с детьми. Но чтобы никого. Больше никого.
Он залпом допил вино, официант немедленно наполнил бокал.
— Я бы не хотела, — сказала жена.
— Знаю.
Кинжал в кармане стал тяжелым и горячим. Накатывало возбуждение — резкое, почти сексуальное. Требующее разрядки.
— Помнишь Эдгара По? — спросила Светлана.
Пустили нас легко, я даже не ожидал. То ли правила в ресторане стали демократичнее, чем я помнил, то ли с посетителями негусто.
— Нет. Он слишком давно умер. Вот Семен рассказывал…
— Да я не о самом По. О его рассказах.
— «Человек толпы»? — сообразил я.
Светлана тихо засмеялась:
— Да. Ты сейчас в его положении. Вынужден мотаться по людным местам.
— Пока мне эти места не опротивели.
Мы взяли по рюмке «Бейлиса», заказали что-то из еды. Наверное, это наводило официантов на определенные мысли по поводу нашего визита: две неопытные проститутки в поисках работы, — но мне в общем-то было все равно.
— А он был Иным?
— По? Неинициированный скорее всего.
Есть свойства — существа без воплощенья,
С двойною жизнью: видимый их лик —
В той сущности двоякой, чей родник —
Свет в веществе, предмет и отраженье, —
тихо произнесла Светлана.
Я удивленно посмотрел на нее.
— Знаешь?
— Как тебе сказать? — Я поднял глаза и торжественно произнес:
Не бойся воплощенного Молчанья,
Ни для кого не скрыто в нем вреда.
Но если ты с его столкнешься тенью
(Эльф безымянный, что живет всегда
Там, где людского не было следа),
Тогда молись, ты обречен мученью!
Секунду мы смотрели друг на друга, потом разом засмеялись.
— Маленькая литературная дуэль, — ехидно сказала Светлана. — Счет: один — один. Жаль, зрителей нет. А почему По остался неинициированным?
— Среди поэтов вообще много потенциальных Иных. Но некоторых кандидатов лучше оставить жить людьми. У По была слишком неустойчивая психика, давать таким особые способности — все равно что пироману подарить канистру с напалмом. Я даже не рискну предположить, на чью сторону он встал бы. Скорее всего ушел бы в сумрак навсегда, и очень быстро.
— А как они там живут? Те, кто ушел?
— Не знаю, Светлана. Да и никто не знает, пожалуй. Иногда их можно встретить в сумеречном мире, но общения, в привычном понимании, не случается.
— Я хотела бы узнать. — Светлана задумчиво оглядела зал. — А ты заметил здесь Иного?
— Старик за моей спиной, что говорит по сотовому?
— Какой же он старик?
— Глубокий. Я же смотрю не глазами.
Светлана прикусила губу, сощурилась. У нее уже начинали просыпаться маленькие амбиции.
— Пока не получается, — призналась она. — Даже не пойму, Светлый он или Темный.
— Темный. Не из Дневного Дозора, но Темный. Маг средней силы. Кстати, он нас тоже заметил.
— И что мы будем делать?
— Мы? Ничего.
— Он же Темный!
— Да, а мы — Светлые. Что с того? Как работники Дозора мы вправе проверить у него документы. Они наверняка в порядке.
— А когда мы вправе будем вмешаться?
— Ну, если он сейчас встанет, взмахнет руками, превратится в демона и начнет откусывать всем головы…
— Антон!
— Я вполне серьезен. У нас нет никаких прав мешать честному Темному магу отдыхать.
Официант принес наш заказ, мы замолчали. Светлана ела, но без всякого аппетита. Потом обронила, обиженно, как капризный ребенок:
— И долго Дозор будет так пресмыкаться?
— Перед Темными?
— Да.
— Пока мы не получим решающего преимущества. Пока у людей, становящихся Иными, даже мимолетного колебания не будет, что выбрать: Свет или Тьму. Пока Темные не вымрут от старости. Пока они не смогут подталкивать людей ко Злу с той легкостью, как сейчас.
— Но это ведь капитуляция, Антон!
— Нейтралитет. Статус кво. Обе стороны в цейтноте, что уж скрывать.
— Знаешь, Дикарь, который в одиночку наводит ужас на Темных, мне куда симпатичнее. Пусть он нарушает Договор, пусть даже невольно подставляет нас! Ведь он борется с Тьмой, понимаешь ты, борется! Один против всех!
— А ты не думала, почему он убивает Темных, но не выходит на контакт с нами?
— Нет.
— Не видит он нас, Светлана. В упор не видит.
— Он ведь самоучка.
— Да. Талантливый самоучка. Иной с хаотически проявляющимися способностями. Способный увидеть Зло. Не способный разглядеть Добро. Тебя это все равно не пугает?
— Нет, — мрачно сказала Светлана. — Извини, но не пойму, куда ты клонишь, Оль, извини, Антон. Ты заговорил совсем как она.
— Ничего.
— Темный куда-то пошел, — глядя через мое плечо, сказала Светлана. — Сосать чужие силы, творить злобные заклинания. А мы не вмешиваемся.
Я слегка обернулся. Увидел Темного — внешне ему действительно было от силы лет тридцать. Со вкусом одетый, обаятельный. За столиком, где он сидел, осталась молодая женщина и двое детей — мальчик лет семи, девочка чуть младше.
— Отлить он пошел, Света. Пописать. А его семья, кстати, вполне обычная. Никаких способностей. Их тоже предлагаешь ликвидировать?
— Яблочко от яблоньки…
— Скажи об этом Гарику. Его отец — Темный маг. До сих пор жив.
— Бывают исключения.
— Вся жизнь состоит из исключений.
Светлана замолчала.
— Я знаю этот зуд, Света. Творить Добро, преследовать Зло. Сразу и навсегда. Я сам такой. Но если ты не поймешь, что это тупик, — кончишь сумраком. И кто-то из нас будет вынужден прервать твое земное существование.
— Зато я успею.
— Ты знаешь, как будут выглядеть твои действия со стороны? Психопатка, убивающая нормальных, хороших людей налево и направо. Леденящие душу описания в газетах. Звучные прозвища — «московская Борджиа», например. Ты заронишь в человеческие сердца столько Зла, сколько бригада Темных магов за год не сотворит.
— Почему у вас на все готов ответ? — с горечью спросила Светлана.
— Да потому, что мы прошли через ученичество. И выжили. В большинстве своем — выжили!
Подозвав официанта, я попросил меню. Сказал:
— По коктейлю? И двинемся отсюда? Выбирай.
Светлана кивнула, изучая винную карту. Официант, смуглый высокий нерусский парень, ждал. Он всякого навидался, и две девицы, одна из которых вела себя как мужчина, его тоже не смущали.
— «Альтер Эго», — сказала Светлана.
Я с сомнением покачал головой — коктейль был из самых крепких. Но спорить не стал.
— Два коктейля и счет.
Пока бармен готовил коктейль, а официант возился со счетом, мы сидели в тягостном молчании. Наконец Светлана спросила:
— Хорошо, с поэтами все понятно. Они — потенциальные Иные. А как со злодеями? Калигула, Гитлер, маньяки-убийцы?
— Люди.
— Все?
— Как правило. У нас — свои злодеи. Их имена ничего не скажут людям, а у вас скоро начнется курс истории.
«Альтер Эго» оказался правильным. Два тяжелых, несмешивающихся слоя колыхались в бокале, черный и белый, сладкий сливочный ликер и горькое темное пиво.
Я расплатился наличными — не люблю оставлять электронных следов, — поднял бокал.
— За Дозор.
— За Дозор, — согласилась Света. — И за твою удачу, чтобы ты выбрался из этой истории.
Мне очень захотелось попросить ее постучать по дереву. Но я смолчал. Выпил коктейль — в два глотка, вначале мягкая сладость, потом легкая горечь.
— Здорово, — сказала Света. — Знаешь, а мне здесь нравится. Может быть, еще посидим?
— В Москве много приятных мест. Давай найдем такое, где не будет черных магов на отдыхе.
Света кивнула:
— Кстати, а он не появляется.
Я взглянул на часы. Да, отлить за это время можно было пару ведер.
А самое неприятное заключалось в том, что семья мага продолжала сидеть за столиком. И женщина уже явно волновалась.
— Света, я сейчас.
— Не забывай, кто ты! — шепнула она вслед.
Да. И впрямь, войти вслед за Темным магом в туалет было бы для меня несколько странно.
Все-таки я пошел через зал, на ходу взглянув сквозь сумрак. Логично было бы увидеть ауру мага, но вокруг была серая пустота, расцвеченная обычными аурами: довольными, озабоченными, похотливыми, пьяными, радостными.
Не через канализацию же он просочился!
Лишь за стенами здания, уже где-то рядом с белорусским посольством, мелькнул слабенький огонек — аура Иного. Но не Темного мага, гораздо слабее и другой раскраски.
Куда он делся?
В узком коридоре, кончающемся двумя дверьми, было пусто. Мгновение я еще колебался — ну, мало ли, вдруг мы его просто не заметили, вдруг маг ушел через сумрак, вдруг он обладает такой силой, что способен телепортироваться. Потом открыл дверь мужского туалета.