Полки, где стояли диски – пусты. Вся музыкальная коллекция, собиравшуюся столько лет, дивиди с фильмами, игры, софт – всё исчезло. Роюсь в разбросанных на полу вещах – не осталось ни одного диска, ни одной карты памяти, ни одной флешки. Из компьютера варварски вырваны оба винчестера.
Стереосистема, что обошлась мне в целое состояние, беспощадно изувечена. Из вспоротой колонки тоскливым эмбрионом выглядывает вырванный динамик на тонко пуповине проводов.
Кроме носителей информации пропали все мои фотоальбомы. Тысячи кадров, комикс моей жизни. Начиная от пожелтевших фотографий моих деда с бабкой до последних напечатанных кадров.
Мои родители, моё детство, школа, друзья, имена многих давно стёрлись из памяти.
Робкие пробы начинающего фотографа, ещё на отцовском «ФЭДе», потом на «Зените». Все девушки, проскочившие через мою биографию, Лучшие мои работы, получившие и не получившие награды в различных конкурсах.
Всё, что было в моей жизни, вдруг исчезло. Мне остались только воспоминания, не подтверждённые ничем. Те отпечатки памяти, что могут оказаться просто плодом фантазии или запомнившимся сном. Многих людей, чьи лица были на похищенных фотографиях, я вспоминал только тогда, когда пролистывал альбомы. Теперь их стёрли, словно их и не было никогда.
Осматриваю изувеченный компьютер. Воскрешать его бессмысленно.
Я не пойму, зачем кому-то мои фотографии и музыкальные записи? Банальным домушникам? Вряд ли. Они бы вынесли компьютер, а не разбивали его? Я никогда не придавал особого значения материальным вопросам. Деньги у меня водились всегда, так что шкала ценностей сместилась в сторону музыки и фотографий. Это то, что радовало и украшало мой трезвый скучноватый мирок. И этого меня лишили. Вырвали пассатижами у меня из сердца то, чем я жил. Суки!!!
Я выхожу из оцепенения, мне хочется крушить всё вокруг. Остальные предметы в квартире казались ненужными и бесполезными. Попихав в ярости то, что извергли мебельные ящики, немного прихожу в себя. Усталость наваливается на меня и я, даже не сняв джинсы и джемпер, валюсь на диван. Спать!!! Проблемы подождут и никуда не денутся. Я даже не ожидал, что смогу уснуть так быстро и что мне не будут сниться кошмары. Словно утонул в темноте, лишённой всяких сновидений.Проснулся я уже утром, совсем другим человеком. Механически убрался в квартире, вынес на мусорку разбитую технику, заварил кофе.
Новая жизнь? Да легко, нет ничего невозможного. Давно хотел стать посуровее и посерьёзнее, заняться бегом по утрам и устраивать себе разгрузочные дни. Найти работу в офисе и спокойно спать по ночам. У меня всё впереди.
Самый прямой путь к переменам – это сами перемены.
Составляю план на сегодня – купить новый компьютер, освободить квартиру от ненужных вещей, закупить полезных продуктов, а не пельменей и крабовых палочек. Глаз так и скользит по полкам, где стояли диски с музыкой. Сегодня же куплю несколько концертов.
Всё это хорошо, но в душе нарастает предчувствие, что ничего ещё не закончилось и нечего себя обманывать, строя радужные планы.
Каждая вещь имеет свой материальный коэффициент. Всё имеет цену, даже человек. Но цена денежная весьма относительна. Потерянная книга, например, меня расстраивает больше, чем сломанный телевизор или пылесос. Потому что, эту книгу я искал, я желал, наслаждался словами, написанными в ней, давал читать другим, а потом обсуждал, я переживал её. Я оставил в ней частицу себя. И скорее всего, я её больше никогда не перечитаю. А пылесосом я пользуюсь часто и пользы от него больше, и стоит гораздо больше, чем книга. Но потеря пылесоса для меня никогда не сравнится по трагичности с утратой книги. Пылесос бездушен.
В каждом диске и в каждой фотографии я оставил кроху моей души. Я помню всё, что связано с ними. Помню, где я купил диск, и помню настроение, с которым фотографировал кадр. Помню, как спешил домой, чтобы послушать музыку или увидеть фото. Тысячи крошек моей души сейчас неизвестно где. Кто-то перебирает их грязными лапами в поисках чего-то.
Теперь понятно, откуда взялись фото у Бормана. Кому это нужно? Настолько устал от вопросов, что становится уже не интересно. Пусть это поскорей закончится.
Я совсем забыл о Светлане. Сажусь на разбитую колонку и набираю номер.
– Привет, Светуля.
– Здравствуй, милый.
– Как ты там? Не скучаешь? Как погода?
– Метель и холодина.
– В Ялте метель?
– Не в Ялте. Я вернулась. Как только ты уехал, я собрала вещи и поехала в Симферополь на вокзал. Ты не звонил мне…
– Прости.
Зачем ей знать, что я был почти покойником.
– Ты где? – спрашиваю, – Я сейчас подъеду.
– Нет, не сегодня. Рада была тебя слышать.
Конец связи. Стою, недоуменно прижимая к уху телефон. Не понял. Ничего не понял. Звоню опять, но номер уже недоступен. Ну и ладно. Так, сейчас нужно купить компьютер и постепенно восстанавливать потерянное. Благо, лучшие фотографии хранятся на моём сайте. Не много, но всё же, лучше, чем ничего.
Покупка компьютера, установка и настройка заняла у меня пол-дня и немного отвлекла от ненужных мыслей.
Когда я добрался до интернета, меня охватила настоящая паника. Меня нигде не существовало. Никогда. Все мои следы в сети стёрты. Почтовый ящик, блоги в ЖЖ и Ливинтернете, мои странички на сайтах – всё было удалено. Попытка восстановить ни к чему не привела. Даже на одноклассниках меня не стало. Но самое страшное, что мой сайт тоже был снесён под чистую. Вместе со всеми клиентами, заказчиками, покупателями, поклонниками и противниками. Меня стёрли. И это уже работа не воров и не хулиганов.– Успокойся, – Кирилл пытается как-то меня угомонить, – подъезжай в «Кофеин», я там буду через полчаса.
Я выдаю очередную тираду из нецензурных слов.
– Всё, хватит буянить, возьми себя в руки. Я тебя жду.
Я не могу застегнуть куртку, так дрожат руки. И вообще, я весь онемевший, отупевший и заторможенный. Так отреагировал на стресс мой организм. Застёгивание куртки заканчивается сломанной змейкой и я иду расстёгнутый.
Лифт опять не работает и приходится спускаться по лестнице.
Минуя очередной этаж, натыкаюсь на троих подростков, пьющих пиво в пролёте. Надменные отважные взгляды, идиотские джинсы с матнёй ниже колен, дебильные вязаные шапочки с коноплёй на лбу. Один из них жирным чёрным маркером пишет на стене. Кумиры никогда не умрут. Имена их навеки будут красоваться в зассанных подъездах, на стенах мусорных киосков и на вечных бетонных заборах.
Меня удостаивают взгляда «проходи, пока не наваляли». Эти уроды никого не боятся. Чумные малолетки без страха и упрёка. Бутылка пива в руке, в зубах сигарета, капюшон.
Да, вот вы мне сейчас и нужны. Кто-то должен ответить за мои беды.
Я хватаю писателя за воротник куртки и рывком валю его на ступеньки. Парень пытается встать, но я наступаю на лодыжку и он снова припечатывается к лестнице. Тут же дотягиваюсь до его товарища, который от неожиданности открыл рот, выронив на пол сигарету. Бью его в нос, чувствую хруст под сжатыми пальцами. Вторым ударом сбиваю его с ног, бутылка падает из рук и со звоном катится вниз по ступенькам, оставляя за собой пивную дорожку.
Третий их приятель скачет вниз вслед за бутылкой и исчезает из виду в лабиринте пролётов.
Художник вырывается, вскакивает на ноги, всё ещё не выпуская из рук маркер.
– Дядя, не бейте, – бормочет он, – честно, никогда больше не буду, не бейте, ладно.
Выражение лица потеряло былую удаль и теперь передо мной перепуганный ребёнок. Ему лет нятнадцать от силы. Веснушки, длинные ресницы и дрожащие от испуга губы.
– Завтра в подъезде не должно быть ни одной буквы на стене.
Я стягиваю с него шапку и и пытаюсь вытереть только что написанное, свежее имя какого-то диджея, но только размазываю, делая ещё хуже.
– Понял?
– Понял, всё вытру. Но я же только тут писал, – начинает торговаться пацан.
– Нос сломать?
Он прячет взгляд, наклонив голову, словно провинившийся пёс.
Я иду вниз, оттолкнув парня с разбитым носом, он тщетно пытается остановить кровь.
Спустившись на пару этажей слышу сверху крик:
– Козёл!!! Мы тебя ещё найдём!!! Ты покойник!!!
Но я уже потерял к ним интерес, поэтому не возвращаюсь. Я знаю, что если вернусь, то могу забить их до смерти. Возможно, это единственный способ перевоспитать этих ублюдков, но пусть этим займутся другие. А у меня и так дел невпроворот.
Машина долго не заводится, стёкла залеплены снегом. Ловлю такси и еду в «Кофеин» под радио «Шансон». Меня всегда удивляли музыкальные пристрастия таксистов. Раньше это меня раздражало, но сейчас вызывает тоску по моей пропавшей фонотеке.
– У тебя кровь, – Кирилл показывает на пятно на моём джемпере.
– Хрен с ней.
– Что у тебя? Куда ты уже вляпался?
Я достаю из кармана доллары и отсчитываю Кириллу его процент с вампирской фотосессии.
– Брось, я не возьму, – упирается Кирилл, – тебе сейчас понадобятся.
Но я запихиваю деньги ему в карман пиджака.
– Кирилл, что сейчас пьют?
– В смысле?
– Может мне нажраться? Я уже не могу. Я сорвусь, сойду с ума. У меня крыша едет. Только что детей избил… пацанов.… Жаль, что не убил. С моей жизнью что-то творится страшное. Меня взяли в оборот. Я не знаю, что от меня хотят, я бы сам им всё отдал. Но ничего не просят, просто давят меня, как таракана. Давай нажрёмся.
Кирилл машет официанту.
Два «Мохито».
Мята с лаймом холодят горло. Смакую на языке алкоголь, нет, мне нужно другое. Мне нужен взрыв мозга. Спирт, самогон, виски, водка, только не это женское пойло.
– Они разбили мой компьютер, вынесли все мои диски, меломаны хреновы.
– Брось. Мне бы твои проблемы. Это всё поправимо. Через месяц у тебя будет вся твоя коллекция. Не парься. – Кирилл снова поднимает руку.
– Я не буду больше пить эту газировку.
– Не торопись, идём на повышение. Валера, – бросает он официанту, – бутылку Куантро.