Я рассказываю о том, что случилось в клубе, об убийстве, о том, что меня чуть не посадили за это убийство. Рассказываю о китайских палочках, воткнутых в дыры от пуль в телах бормановской компании.
Он выглядит ничего не понимающим. И я ему больше верю, чем не верю. Но, если это не Тадеуш и компания, то, чёрт побери, кто? Всё становится ещё запутанней.
– Что вы делали в клубе, – спрашиваю я.
– Выслеживал…
– Пингвина? – перебиваю я.
– Какого пингвина? – и тут до него доходит и он смеётся так заразительно, что даже мне приходится улыбнуться.
– Это его я должен.… А разве вампира можно убить? – слово «вампир» сбивает меня с толку. Каждый раз, когда оно произносится, у меня появляется чувство абсурдности происходящего. Нельзя так серьёзно говорить о вампирах. Это всё равно, что с полной серьёзностью обсуждать похождения Буратино и верить, что они действительно имели место в реальной жизни.
– Смотря, что вкладывать в смысл слова «убить». И что вкладывать в смысл слова «жить». Оставим философию. Отвечу вам так, чтобы не запутывать окончательно – можно. Абсолютно всё имеет начало и конец.
– Только у одних конец больше, у других меньше.
– Где-то так, – ухмыляется он, – убить можно, но нужно знать нюансы. Которые я и хотел бы сейчас рассказать.
– Послушайте, если вы такой специалист по истреблению вампиров, почему бы вам и не заняться. Почему сами вампиры не грохнут его в тёмной подворотне?
– Всё не так просто. У них есть своего рода устав, кодекс, конституция, или как это называется – не знаю. Это свод правил, и одно из правил гласит – «вампир никогда не убьёт вампира». И они придерживаются этих правил беспрекословно.
– А вы? Вы же человек…
– Нет, друг мой, я не человек.
От того, как он это сказал, у меня мурашки пробежали по спине.
– А кто же тогда? Не вампир, не человек…
– Я – пёс.
– Такса или болонка?
– Скорее, бультеръер. У вампиров (меня опять коробит от этого слова) есть такая межвидовая градация – хозяин – сам вампир, свинья – все люди, потенциальная пища и псы. Псов можно назвать слугами, адъютантами, телохранителями, правой рукой. Мы являемся посредниками между миром вампиров и миром людей.
Он смотрит на меня с интересом, предвкушая моё замешательство, удивление, недоверие или ещё что-нибудь. Но у меня просто нет никакой реакции на эту информацию. Всё равно, что мне рассказывали бы сейчас как пройти на вокзал. Удивить меня всё сложней и сложней.
– То есть, вы типа мальчика на побегушках.
– Не пытайтесь меня обидеть. Откуда в вас такой сарказм? Мы сейчас по одну сторону баррикад.
– Никого я не пытаюсь обидеть. Интересно, вы сами согласились на такую почётную должность?
– Нет, конечно, никто меня не спрашивал. Мне было двенадцать лет. Я жил тогда в Клуже. Мой отец разорился, и меня забрали в услужение в счёт уплаты отцовского долга. Больше я свою семью не видел. Хозяин сделал меня псом, дав выпить своей крови. Это было, если мне не изменяет память, в тысяча семьсот сорок шестом году.
Во, заливает, думаю я, но челюсть непроизвольно отвисла.
– Значит, вам сейчас…
– Значит, да. Что, не выгляжу на свой возраст?
– Не знаю, я не видел никого вашего возраста. Вы думаете, мне интересны ваши сказки?
– Хорошо, – ухмыльнулся Тадеуш, – это нормально, я на вашем месте тоже бы не поверил. Ваше право. Скажите, вы хотите помочь Светлане?
– Я не онколог.
– Хватит!!! – Он посмотрел на меня таким взглядом, что у меня желудок свело. – Вы ведёте себя, как шут. Ваш плоский, дешёвый юмор меня утомил. Прощайте, но знайте, вы могли её спасти. Она умрёт в течение месяца. Шут и паяц!!!
Тадеуш разворачивается и идёт обратно. Не оглядываясь. Меня разбирает злость. Но, скорее на себя.
– Постойте!!! – кричу я вслед уходящему глотателю швабр. – Подождите.
Он останавливается. Поворачивает голову, смотрит, как я бегу к нему. Ненавижу его. Потому, что он прав. Перебрал я из цинизмом. Нужно было выслушать до конца.
– Вы много курите, – говорит он мне, когда я подбежал, – у вас нездоровая одышка.
– К чёрту. Вы мне не мама. Читайте мораль своему хозяину. Скажите, почему я? Почему вы не можете это сделать? Вы же знаете эту кухню. Как убить вампира. Пособие для чайников.
– Потому, что вы невнимательно меня слушали. Ни вампир, ни пёс не могут убивать вампиров. Это может сделать только человек. За это он сам становится вампиром. Занимает место убитого. Количество вампиров всегда постоянно.
– Стоп, я потом стану вампиром? Я не…
– Да нет же, вы передадите эту привилегию Светлане. Я потом всё объясню.
– А разве вампира можно убить? Он же уже мёртвый.
– Скажем так, отправить в рай. Для вампиров. У них тоже есть свой рай. И ад. Наверное.
– Хорошо, что я должен буду сделать? У меня нет опыта убийства. Не довелось.
– Ничего особенного. Просто вогнать ему в сердце кол.
– И всё? Так просто!!! – нервы сдают, начали дрожать ноги, как перед дракой. Сейчас до меня доходит, наконец, что это, скорее всего, правда. И мне придётся сделать это. Ради Светы. Для того, чтобы она стала вампиром и жила вечно.
– Это опасно?
– Опасно переходить улицу, опасно курить, опасно ночью гулять. Опасно дышать этим воздухом, пить и есть. Жить вообще опасно. Не волнуйтесь. Вы будете в полной безопасности, если не будете самодеятельничать.
– Не буду. Кем станет Светлана? В ней останется что-то человеческое?
– Она станет почти богом. Первое время, она будет мыслить, как человек. Но затем… ей станет чужда мирская суета, она вознесётся почти до совершенства. Людские дела просто перестанут для неё существовать.
– А как же тот кружок по интересам? Клуб вампиров.
– Это всё игры людей. Вампирам на это наплевать. Они даже не замечают их. Только когда нужно утолить жажду. Похоже на религию. Люди строят церкви, молятся, читают Библию, убивают друг друга на почве веры. А Богу всё равно, он даже не подозревает, что кто-то ему поклоняется. Ему это не нужно. Он спокойно существует без этого маразма, переросшего в бизнес и политику.
Я поверил ему. Я поверил во всё. Не знаю, что сломало меня, но я широко распахнул дверь в свой разум для богов – вампиров, псов и вообще всей этой чертовщине. Располагайтесь поудобней, сожрите мой мозг.
– Я согласен, – неожиданно для самого себя, говорю я.
– Я знал.
– Одно условие – я должен увидеть Свету.
– Ну что ж, это справедливо. По пути я расскажу всё, что нужно будет делать.Света за эти несколько дней сильно сдала. Похудела, под глазами синие тени от усталости и головной боли. Но улыбка осталась такая же. Она обнимает меня, прижавшись лицом к плечу. Мне хочется расплакаться, но я держусь. Ещё не хватало на людях нюни разводить.
– Я тебя не видела, кажется, сто лет. Я так рада, что ты здесь.
Она отстраняется и смотрит мне в глаза так жадно, как смотрят на близкого человека, который либо уезжает очень надолго, либо приехал после долгой разлуки. Меня смущают такие проявления чувств, я всегда был сдержан, и приветствовал эмоциональную сдержанность у других. И комплименты ненавижу ни слушать, ни говорить.
– Мы могли бы встретиться раньше.
– Не могли. Они не останавливаются. Они убили Мастера и ещё несколько человек.
Мне вспомнился тот незадачливый «десантник» в кафе. Я представил, как ему забивают иголки под ногти, как он кричит, молит о пощаде. Вижу, как Мастера вешают в ванной комнате, выбивая из под ног табурет. Жуть.
– Как умер Мастер? – спрашиваю я.
– Сердечный приступ. Но мы знаем, что его убили. Осталось лишь всего лишь пятеро, и Тадеуш.
Света подходит к окну и смотрит на недавно начавшуюся вьюгу.
Тадеуш сидит в кресле, закинув ногу на ногу, непричастный, отстранённый, словно сторонний наблюдатель.
На кухне гремит посудой молчаливый шофёр. Его роль и место в нынешней драме мне пока не известны.
Конспиративная квартира оставшихся почитателей вампиров – небольшой дом в частном секторе, с перекошенным забором, парой деревьев на участке, сломанной качелей и грудой хозяйственного хлама в дальнем конце угла. Несмотря на непривлекательный вид, в доме тепло, есть газ, вода и даже канализация.
То, что мне рассказал Тадеуш по пути сюда, кое-что разъяснила, но больше ввергла меня в состояние постоянного выброса адреналина. Я с трудом представляю, как я справлюсь с поставленной задачей. Бить лица в пьяной драке совсем не то, что мне предстоит. Мало того, что мне нужно будет вбить кол, так ещё и отрезать потом голову. Бррр… От одной мысли у меня появляется тошнота и головокружение.
Света вытрясает таблетку из зелёной баночки, запивает её остывшим чаем.
– Опять голова болит…, я прилягу, – она уходит в другую комнату. Я хочу проводить её, но Света останавливает меня жестом, – я ненадолго. Должно пройти…
Сажусь на стул напротив Тадеуша, тот рассматривает холёные ногти.
– Кто убивает и почему? – спрашиваю я его.
– Сложно сказать, – пожимает он плечами, – практически никто из убитых даже не подозревал о существовании вампиров. Мастер и ещё пара посвящённых. Думаю, кто-то пытается выйти на Хозяев. Только вот, зачем? Убить? Подружиться? Бред… Хотя, откуда знать людям, откуда?
– Что знать?
– Что желания свиней никого не интересуют и свиньи никогда ничего не смогут сделать Хозяевам. Только похрюкать на них – улыбнулся он.
– Жаль людей, погибли ни за что.
– А так всегда и бывает. На любую идею всегда найдутся идиоты, чтобы сделать из неё культ или религию. Человек не может не поклоняться, человеку нужен кто-то сильнее, выше, богаче, умнее, чем он сам. И тогда они чувствуют себя по-настоящему овцами, над которым стоит пастух, заботящийся о стаде. Но пастухом – то назвали его они сами, а ему сказать забыли, и ему это совсем и ненужно, ему и так хорошо. И он даже не подозревает, что кто-то ему поклоняется. Кто-то зарабатывает на этом деньги, а кто-то умирает за него. Мне таких овец, вернее свиней, не жалко.