Возможно, меня никто и не караулит – подозрительных машин в округе не видно. Но лучше не рисковать.
– Куда дальше? – спрашивает таксист, зевая.
Называю ему адрес, где прячутся остатки вампирского клуба.
В машине играет радио. Я уже рад любой музыке. Даже Шуфутинскому, поющему пошлятину про налётчиков. В машине тепло, и глаза начинают слипаться, пытаюсь не заснуть, всматриваюсь в дорогу, и вдруг вижу, что навстречу несётся до боли знакомый чёрный фургон, огромный и зловещий на фоне ночного города. Ослепив фарами, проносится мимо мрачным призраком. Инстинктивно вжимаюсь в кресло, опустив голову, чтобы не узнали. Предчувствие неминуемой беды сжимает горло. Что он здесь делает? Он едет оттуда, куда еду я. Вариантов нет, я уверен, что они уже побывали в гостях у Светланы и Тадеуша. Отчаяние охватывает меня. Отчаяние и подленькая радость, что меня там не было, что меня не пригласили на поминки «пингвина».
Подъезжаем, я сую таксисту купюру, бегу к дому, сорвав с петель перекошенную дряхлую калитку. Во дворе мирно стоят Жигули. Помедлив перед дверью, решаюсь открыть дверь. Прямо в сенях спотыкаюсь о лежащее тело. Мне не видно, кто это, только контур в свете начинающегося рассвета. Рукой шарю по стене, в поисках выключателя.
Включив свет, вижу, что это молчаливый шофёр Тадеуша. Удушливый запах свежей крови, бурая лужа на полу, палочки, торчащие из огнестрельной раны в груди убитого. Обхожу, чтобы не вступить в кровь, захожу в комнату. Возле стола лежит Тадеуш, руки вцепились в предсмертной агонии в забитый в грудь кол, которым я убил «пингвина». Странно, что крови почти нет, только небольшое пятно вокруг раны. От всего увиденного начинает кружится голова, хмель снова бьёт по мозгам. Добираюсь до комнаты, где спала Света. Долго держу руку на дверной ручке, не решаясь открыть дверь. Я знаю, что я там увижу, сердце сжимается от бессильной злобы. Наконец, решаюсь, захожу в спальню, включаю свет и…, комната оказывается пуста. Никого.
– Света!!! – крик звучит оглушающее в тишине ночи. Никто мне не отвечает, даже эха нет.
Открываю все двери, которые нахожу в доме. Безрезультатно, в доме я только в окружении мертвецов. Закуриваю, укоризненно разглядывая Тадеуша. Вот тебе и пёс, гипнотизёр и адъютант. Закололи, как борова.
Вдруг замечаю, что веки у Тадеуша начинают дрожать, губы шевелятся. Руки напряжённо поднимаются, вытаскивая из груди кол.
– Эй, – робко говорю, – ты что, живой?
Тадеуш открывает глаза. Смотрит на меня сначала блуждающим взглядом, затем узнав меня, скалится в злобной ухмылке.
– Иуда, – шепчет он.
– Кто?
– Ты.
Кол, чавкнув, высвободился из раны, плеснувшей чёрным сгустком. Тадеуш выгнулся от боли, застонал.
– Вам помочь?
– Уйди, Иуда.
– Вы о чём?
– Зачем ты их привёл? Зачем?
– Я не… Где Света? Я никого не приводил, никого.
– Как они узнали? Как они нашли?
Тадеуш с каждой секундой крепнет, вот уже он пытается встать, опираясь на стул.
– Ты сейчас умрёшь. – Он стоит уже на коленях. Злобная улыбка не сходит с лица. В голову, будто кто-то пытается пробраться, словно во сне, я вижу образы – людей в старинных одеждах, летучую мышь, подвал в рядом гигантских винных бочек, виселицу. Он пытается меня загипнотизировать, но видно, сил у него мало, и все картинки рассыпаются, исчезают по моей воле.
– Я никого не приводил, – оправдываюсь я.
– Это уже не важно. Мне нужна кровь.
Я цепенею от такой наглости и от страха. Затем подскакиваю к почти поднявшемуся «псу», и бью его ногой в челюсть. Он падает, но сразу же начинает подниматься. Бью снова, но Тадеуш уже не падает, он закрывается рукой и сдерживает удар. Он на глазах наливается силой.
– Я никого не предавал, понятия не имею, что произошло. Где Светлана?
Тадеуш уже не похож на того сдержанного, интеллигентного аристократа. Сейчас он раненый хищник, готовый рвать, грызть и убивать. Ему нужна кровь и он её получит любой ценой. Если я… Я вижу лежащий на комоде нож. Тот самый, специально – серебряный, которым я отрезал голову вампиру. Один прыжок, и нож у меня в вытянутой руке, угрожает уже вставшему на ноги Тадеушу.
– Светлану увезли. Их было восемь человек.
Мы кружим вокруг стола. Нож, наверное, действительно имеют силу, так как Тадеуш не решается напасть, не сводя глаз с почерневшего от времени серебра. Его зрачки стали такими большими, что белков уже не видно, и кажется, что вместо глаз у него провалы, чёрные дыры без дна. Он скалит зубы, как собака, слюна стекает на подбородок. Ногти оставляют царапины на полировке стола. Тадеуш похож на бешеного пса, готовящегося к смертельному броску. Смертельному для меня.
Ужас охватывает меня, ужас мистический, тёмный. Я сжимаю нож крепче, до боли в пальцах.
– Дай мне крови, – шипит он, – мне нужен только глоток. Только смочить губы. И я отпущу тебя.
Безумие нарисовано на его лице, движения становятся медленнее, он теряет силы. Насколько я понимаю, кровь вернула бы ему силы, но я не собираюсь доставлять ему такое удовольствие.
– Что со Светланой? Говори, сука, может я дам тебе глоточек, – стараюсь говорить без дрожи в голосе, но это получается с трудом – даже ноги дрожат от страха.
– Она уже поцелована.
– Кем поцелована? Говори нормально, что за хрень ты несёшь?
– Её укусили. Теперь ей осталось умереть и она станет Хозяином.
– Хозяйкой.
– Не важно. Иди сюда.
Голова моя вдруг тяжелеет, снова картинки начинают проявляться в моём сознании. Он снова пытается меня охмурить. Брось нож – слышу голос Светланы, – брось нож, брось!!! Понимаю, что это чары, гипноз. Наверное, из-за того, что Тадеуш слаб, он не может загипнотизировать меня. А может, потому, что я пьян, а может… Это не важно. Трясу головой, чтобы прогнать наваждение.
Танец вокруг стола надоел нам обоим. Мы останавливаемся, я боюсь смотреть и глаза, поэтому слежу за руками. Тадеуш закашливается, изо рта выплёскивается сгусток чёрной вонючей жидкости.
– Дай… крови… – хрипит он и решается на бросок. Это выглядит ошеломляюще – он взлетает над столом в невозможном прыжке, будто подброшенный пружиной. Руки с когтями метят вцепиться в горло.
Я, скорее рефлекторно, чем осознанно, выбрасываю вперёд руку с ножом и лезвие входит Тадеушу в грудь по самую рукоять. Он ещё летит по инерции, я не выпускаю нож, и меня бросает на пол, рядом с упавшим монстром. Тадеуш пытается схватить меня, но силы его на исходе, он только сжимает и разжимает судорожно пальцы на вытянутых руках.
Я вытаскиваю нож, вскакиваю и снова загоняю клинок в тело. Тадеуш слабо улыбается и пытается встать. Нет, если он встанет, у меня уже не хватит сил бороться с ним. Я на грани обморока, страх наждачной бумагой ходит под кожей, руки дрожат, ноги подкашиваются. Господи, за что мне всё это? Господи, прости, что я в тебя не верил, прости. Помоги мне!!! Дай мне сил!!!
Словно серпом, широким взмахом руки провожу лезвием по худой шее Тадеуша. Рана раскрывается, похожая на улыбку. Крови мало, только тёмная, похожая на нефть масса капает на пол. Тадеуш обречённо следит за мной. Обхожу его сзади, хватаю за короткие волосы, задираю его голову назад и снова режу. Нож со скрипом проходит между шейными позвонками, и вот волосы выскальзывают из пальцев и отрезанная голова падает на пол…, и глаза – чёрные бездны смотрят на меня с жалкой усмешкой. Губы шевелятся, пытаясь что-то мне сказать. От ужаса и омерзения, пинаю голову ногой, закатив её под стол. Только сознание того, что мне придется лежать рядом с обезглавленным кровопийцем, не даёт мне свалиться в обморок.
Практически на четвереньках выползаю из дома и валюсь в сугроб возле крыльца. Мне кажется, что я схожу с ума. Тру снегом лицо, шею, сыплю горсти снега за пазуху. Держись, ты выжил, выжил, и это главное. Крови он захотел!!!
«If you want blood, you got it» – пел Бон Скотт. Хочешь крови? Получи!!! Если ты хочешь крови, ты её получишь. Получишь!!! Один уже получил. Есть ещё желающие?
Поднимаюсь на ноги и, увязая в снегу, иду навстречу зарождающемуся рассвету. Ночь прошла успешно. Две отрезанные головы. Не каждый способен так развлекаться. Поеду к профессору – отосплюсь. Скорее всего, он спит, но это не страшно, просто предупрежу. Набираю номер и, сразу же после первого гудка незнакомый голос говорит:
– Да, я слушаю.
Слышу ещё голоса.
– Алло, говорите. Кто это?
– Мне нужен профессор.
– А вы кто?
– А вы?
– Старший лейтенант Крамаренко. Уголовный розыск.
– Ясно. Гуд бай.
Телефон звонит сразу после того, как я его отключил. Бросаю трубу в сугроб. И до профессора добрались. Но как??? Откуда они могли знать??? Откуда???
Переодевания в сэконд-хэндовские обноски ничего не дали. Они знают каждый мой шаг. Слышат каждое слово, дышат со мной в такт. Что ж, мне придется молчать, не дышать и не отсвечивать. Телефон я выбросил. Мой, с номерами всех моих знакомых, вслед пропавшим фотографиям. Мосты пылают как факелы. Надежда на возвращение бледна и прозрачна, как призрак. Ну и ладно, если нет пути назад, значит, нужно двигаться вперёд.
Сейчас я ощутил, что из экзальтированного фотографа превращаюсь в машину смерти. Гибрид Ван Хельсинга и Рэмбо. Закаляюсь, крепну в боях.
Чепуха, я просто хочу выжить, я никак не свыкнусь с мыслью, что всё происходящее – реальность, а не дружеская шутка или кошмарный сон. Всё всерьёз. А раз всё по настоящему, значит, нужно вернуться в дом, где я только что отпилил башку съехавшему с катушек Тадеушу. Благо, я отошёл не далеко.
Возвращаюсь, решительно распахиваю дверь, перескакиваю труп в прихожей. С опаской захожу в комнату. Обезглавленное тело лежит на месте. Беру нож, тот самый, серебряный и кол, изъеденный причудливым орнаментом. В хозяйстве пригодится. Ой, чую я, до финала далеко.
Над городом рдеет рассвет.Не помню, как я добрался до дома, куда поселил меня Звягинцев. В полном тумане, не раздеваясь завалился на диван, показавшийся мне теперь пуховой периной. Даже выпирающие пружины не испортили мне сон. Едва закрыв глаза, я провалился в небытиё.