вое масло и хлеб. Она пыталась накормить маму, но та отказывалась, не разжимала губ, и девочка каждый раз съедала весь бутерброд сама, запивая его чашкой воды из-под крана.
Отец начал приносить матери густые молочные коктейли. Он усаживал ее в кровати и поил ими.
– Еще немного, – повторял он. – Ты должна поддерживать силы ради ребенка.
Мама старалась угодить отцу и делала пару глотков, потом ее тошнило в ведро, стоявшее возле кровати.
– Ну же, – раздраженно говорил отец. – Попробуй снова.
Мама отталкивала напиток и сворачивалась в клубочек, словно пыталась исчезнуть.
Однажды, когда она отказалась пить очередной коктейль, отец впал в ярость.
– От тебя никакого толку! – воскликнул он, хватая мать за руку и стаскивая с кровати. – Тебе на нее совсем наплевать? – спросил он, жестом указывая на девочку. – И на малыша наплевать?
Он подтащил мать к столу и усадил на стул.
Девочка взяла с полки книгу, села под окном и отвернулась к стене. Отец вынул из ящика ложку и опустил ее в чашку.
– Ешь, – приказал он.
Мама пыталась отвернуть голову, но отец держал ее за подбородок и совал ложку в рот. Она давилась из-за приступов тошноты, а дыхание стало рваным.
Девочка переворачивала страницы книги и рассказывала себе сказку. Там говорилось про принцессу и горошину. Девочка могла прочитать лишь некоторые слова, но сказку помнила наизусть.
Через некоторое время звуки рвотных позывов стихли, рыдания унялись. Отец заговорил тихим, успокаивающим голосом:
– Видишь, все не так плохо. Ты почти все съела.
Девочка оторвала взгляд от страниц книги и увидела, как отец нежно вытер маме рот салфеткой и отнес ее обратно в кровать. Вскоре послышалось мягкое, ритмичное дыхание матери. Она уснула.
Отец потянул девочку за хвостик, перед тем как открыть дверь и уйти.
– Все будет хорошо. Просто дай ей отдохнуть.
Как только девочка услышала щелчок двери и стук задвинутого засова, она вернула книгу на место, подошла к кухонному столу и взяла в руки чашку с остатками молочного коктейля. От запаха шоколада у нее заурчало в желудке. На донышке оставалось несколько ложек напитка. Мама не будет против.
Девочка поднесла чашку ко рту и выпила содержимое. Сладкая кремовая жидкость наполнила рот и заструилась в горло. Девочка выскребла остатки ложкой и вылизала чашку.
Потом девочка включила телевизор на самую маленькую громкость. Прошло несколько часов. Мама спала. Боль в животе появилась резко и внезапно. Девочка скорчилась и едва успела добежать до ванной, как ее вырвало. Внутренности скрутило, желудок ныл.
Она лежала на полу ванной – треснувшие плитки приятно холодили кожу. Ночь спустилась в комнату, теперь пространство освещал только тусклый синий свет телевизора. Спазмы стихли, мышцы расслабились. Девочка погрузилась в беспокойный сон и спала, пока мама не разбудила ее нежным прикосновением и не отвела в кровать.
Глава одиннадцатая
Наши дни
Резкий ветер набирал силу, с каждым порывом осыпая Уайли ледяной крупой. Надо поспешить в сарай за кусачками.
Она прикинула, что у нее есть минут двадцать, чтобы добраться туда и вернуться, иначе женщина окажется в серьезной опасности из-за переохлаждения. И даже так может быть слишком поздно. После того, как Уайли высвободит ее, надо еще привести бедняжку домой.
Уайли взволнованно поглядела на темное небо; снег сыпался прямо на лицо. Надо успеть вернуться, пока погода не ухудшилась. Лицо и уши, теперь беззащитные перед холодом, горели, причиняя боль. Она не могла себе представить, как женщина выжила, пролежав так долго в снегу.
Поднявшись на подъездную тропу, Уайли ненадолго остановилась перевести дыхание, но ветер неистово хлестал ее, поднимая вихри снега, плясавшие вокруг.
Необходимо продолжать движение. Она направила свет фонарика на хозяйственные постройки: силосные башни исчезли за пеленой снега. Мягкий свет окон дома подстегнул Уайли двигаться вперед. Палки помогали сохранять равновесие, но ноги отяжелели и болели от ходьбы по снежным сугробам.
Когда она приблизилась к дому, заиндевевшие деревья еще сильнее согнулись под тяжестью свежевыпавшего снега и с каждым порывом ветра грозили сломаться.
Она отсутствовала слишком долго. Огонь мог погаснуть, а ребенок, возможно, получил более серьезные травмы, чем она думала. И ведь еще придется вернуться за женщиной. Легкие заныли, когда Уайли ускорилась, чтобы преодолеть последние пятьдесят метров до крыльца.
Она толкнула дверь, и вместе с Уайли в дом ворвался снежный вихрь. Она захлопнула дверь за собой и со стуком уронила на пол палки. Не замечая царапин, оставляемых на полу шипами обуви, Уайли ринулась к дивану, на котором оставила ребенка. Он все еще был там и по-прежнему спал. Рядом свернулся калачиком Тас.
Потом Уайли проверила телефон, хоть и знала наверняка, что шансы дозвониться кому-нибудь призрачны. Она оказалась права. Никто не отправит работников ремонтировать линию в такую погоду.
Уайли подбросила дров в камин и с трудом поборола желание погреться у огня. Уши и нос болезненно горели. Но надо было возвращаться. Уайли прошла в гардеробную и достала другую куртку и шарф. Шапку она оставила женщине, так что пришлось натянуть на голову отороченный мехом капюшон и завязать потуже.
Уайли содрогалась при мысли, что ей предстоит вернуться на улицу в такую стужу, но часики тикали.
Собрав всю свою решимость, она покинула теплый дом.
Метель продолжала бушевать. Казалось, ветер дует сразу со всех сторон.
Уайли миновала ветхий курятник и сарай для инструментов, который предыдущие жильцы использовали для складирования старой мебели и всякого хлама. Войдя в хлев, она стряхнула снег с куртки и взглянула на часы. Прошло уже около двадцати пяти минут с того момента, как она оставила женщину одну. Уайли осмотрела стены в поисках нужного инструмента. На гвоздях висели грабли, мотыги, другие сельскохозяйственные приспособления. Она отыскала кусачки и ржавую лопату, а еще – старомодные деревянные санки со стальными полозьями. На загнутом гвозде висела замшелая лошадиная попона, и Уайли кинула ее на санки вместе с остальными вещами и закрепила старой веревкой.
Она захватила с собой фонарик, но оставила палки для ходьбы. И без того непросто будет тащить весь этот скарб по снегу, в особенности назад, волоча на санках женщину.
Снег слепил глаза, а ветер занес все следы ее прошлых перемещений, но Уайли наконец удалось разобраться, куда двигаться.
Она не отрывала взгляд и луч фонарика от земли прямо перед собой. В теории план выглядел просто: разрезать запутавшуюся проволоку, освободить женщину и надеяться, что та все еще жива. Если пострадавшая не сумеет идти сама, Уайли постарается привезти ее к дому на санках. Лопата тоже может пригодиться.
Когда Уайли находилась на полпути к месту аварии, мороз стал проникать сквозь все слои теплой одежды, и она усомнилась в разумности затеянной ею спасательной операции. Один неверный шаг – и все кончится сломанной ногой и снежной могилой для нее самой. В последнее время Уайли не могла похвастать верными решениями. Какая польза в том, чтобы им обеим замерзнуть до смерти? И что тогда станет с ребенком?
Ее так и тянуло повернуть назад. Уайли умела убегать – уж в этом она точно знала толк. Хотя нынешняя ситуация отличалась от прежних. У нее дома никто не был при смерти. Ее сын-подросток Сет все еще злился на мать за то, что она пыталась диктовать ему свои порядки, и ничуть по ней не скучал. И сейчас находился в надежных руках отца.
Сквозь снежные вихри Уайли различила блеск металла, и в поле зрения возникли обломки аварии. Она ускорила шаг. Уже совсем близко.
Уайли сошла с дороги и перелезла через канаву к колючей проволочной изгороди, окаймляющей поле, ища взглядом желтый шарф, оставленный в качестве ориентира. Она приблизилась к грузовику, но не заметила ничего похожего на шарф. Тяжело дыша, Уайли резко остановилась. Она где-то ошиблась. Бросив лопату и веревку, привязанную к санкам, Уайли медленно оглянулась вокруг. Все выглядело как прежде: голая, пустынная снежная равнина.
Наверное, она прошла мимо места, где находилась женщина. Шарф не могло унести ветром: она надежно обвязала его несколько раз вокруг металлической проволоки.
Возможно, женщину вместе с шарфом накрыло одним из высоких сугробов, которые намело вдоль изгороди. В растерянности Уайли пошла назад, двигаясь еще медленнее, чем раньше, пока не добралась до первого большого сугроба. Не снимая перчаток, раскидала снег, пока из-под него не появилась изгородь. Шарфа на ней не было.
Уайли продолжила движение. Холод предательски пробирался сквозь толстые слои одежды. Она не сможет долго выдержать на морозе. И в тот момент, когда она уже готова была сдаться и направиться к дому, взгляд зацепился за желтый обрывок, обмотанный вокруг проволоки. Уайли опустила глаза, ожидая увидеть замерзшее тело женщины, застрявшее в изгороди. Но ее там не оказалось. Исчез и шарф.
Уайли опустилась на колени и внимательно осмотрела изгородь. На колючках виднелись крошечные капли крови и клочки чего-то похожего на замерзшую плоть. Уайли провела пальцами по земле, встала на ноги и осмотрела поле в поисках новых следов, но снег и ветер уже превратили поверхность в ровный нетронутый холст. Никаких признаков раненой женщины. Куда она могла уйти в такую бурю, хотя Уайли обещала вернуться и помочь ей?
Уайли брела мимо обломков аварии вдоль края поля в поисках жертвы аварии, пока холод не вынудил ее повернуть к дому. От кого бежала та женщина и куда могла подеваться? Тревога снова шевельнулась в груди Уайли. Столько вопросов, и теперь всего один свидетель мог на них ответить. Вот только он молчал.
Глава двенадцатая
Август 2000 года
Помощник шерифа Леви Роббинс кружил по шоссе и проселочным дорогам в поисках неприятностей. Любого рода неприятностей. Ветеран департамента шерифа округа Блейк, проработавший там десять лет, он обычно не дежурил по ночам, но Фрейзер ушел в отпуск, и Леви вызвался взять его смены, решив, что полезно иногда разнообразить привычный график.