Этот воображаемый образ ее успокоил, девочка вспоминала большой красный хлев и маму с папой, пьющих кофе за кухонным столом. Утреннее солнце появлялось со стороны хлева. Значит, если она пойдет в обратном направлении, навстречу солнцу, то выйдет с поля недалеко от дома.
Шаг за шагом Джози пробиралась под навесом из листвы, а горячее утреннее солнце обжигало ей макушку. Она без труда отыскала свою вчерашнюю тропку. Стебли лежали примятые ее неистовым, беспорядочным бегом. Сердце у Джози заколотилось в груди.
Она находилось совсем близко к дому. Ей хотелось броситься со всех ног вперед, распахнуть входную дверь и увидеть родителей, Итана и Бекки в кухне, за столом. Они рассердятся, ведь из-за нее задержался выезд на ярмарку. Но Джози боялась. Она застыла на краю поля, выглядывая из-за стеблей.
С виду двор и дом казались в точности такими же, как всегда. На подъездной дорожке стояли грузовик отца и мамина машина. Краснозобые колибри порхали над ярко-оранжевыми цветами возле дома. Медный петушок-флюгер на крыше сарая вращался от порывов горячего ветра.
Но Джози никак не могла заставить себя выйти на открытое пространство. Решетка задней двери скрипела на петлях. Может быть, все проспали, с надеждой подумала Джози, хоть и понимала, что это маловероятно. Уличный загон для коз пустовал, и крики, похожие на человеческие, доносились из закрытого хлева. Джози знала, что это всего лишь блеяние голодных коз, но от их отчаянных воплей у нее волоски на руках встали дыбом. Отец никогда не забывал покормить и подоить коз.
Она мечтала ворваться в дом и найти там свою семью и Бекки, ждущих ее прихода, но ступни ног, израненные камешками и жесткой почвой, не позволяли двигаться быстро. Она морщилась при каждом шаге.
Цыплята в курятнике заквохтали при ее приближении, требуя, чтобы Джози накормила и напоила их. Пожалуйста, пусть окажется, что родные еще просто не проснулись, молилась девочка.
Она подняла глаза на дом. Вспомнила грохот выстрелов и огненную вспышку в окне родительской спальни прошлой ночью. За шторами не было видно движения, но они оказались приоткрыты, словно кто-то подглядывал из-за них.
Это всего лишь дурной сон, говорила себе Джози. Она просто ходила во сне. Чем больше она думала о минувшей ночи, тем более вероятной казалась эта мысль. Ей просто приснился кошмар.
Когда она миновала хлев и курятник, козы и куры стихли. Джози прокралась мимо сарая, в котором мама держала садовые инструменты, мимо батута, где они с Бекки скакали вчера ночью. Казалось, прошел целый миллион лет.
Джози вытянула шею, надеясь услышать, как мама с папой разговаривают за кухонным столом. Но в доме было тихо, только решетка двери скрипела и постукивала, открываясь и снова захлопываясь от порывов горячего ветра.
Джози ухватила решетку на полпути и вошла в прихожую, прикрыв створку за собой. Ее отругают за то, что оставила дверь открытой на всю ночь. Джози заметила пыльные рабочие ботинки отца в прихожей, и ее снова окатило волной тревоги.
В кухне было пусто. Гудел холодильник и жужжал кухонный вентилятор. В гостиной на полу валялись кеды Итана, а на подлокотнике дивана лежала мамина раскрытая книжка.
Джози подошла к подножию лестницы и посмотрела вверх.
– Мам? Пап? – позвала она. Ответа не было. Она не могла поднять левую руку, чтобы ухватиться за перила, поэтому прижалась правым боком к стене, чтобы удерживать равновесие. Ее подмывало повернуться и спуститься назад, но Джози не смогла остановиться и толкнула рукой дверь родительской спальни, переступив порог.
В комнате стоял полумрак, солнце едва проникало сквозь шторы, закрывающие окна. Воздух пах необычно, но знакомо. Холодок страха побежал по спине Джози.
– Мама, папа, – прошептала она, тряся кровать. – Пора вставать.
Ответа вновь не последовало. В комнате было слишком тихо.
Взгляд девочки переместился вправо, туда, где на стене виднелась россыпь алых брызг. Джози проследила за алой струйкой, стекающей вниз, и увидела в углу сгорбленную фигуру с широко раскрытыми глазами и дырой в груди размером с кулак.
Она не могла оторвать взгляд от ужасного зрелища. Фигура едва напоминала маму, неужели это она? На лице застыла гримаса, словно из фильма ужасов. К телу прилипла пропитанная кровью ночная рубашка.
Провод синего телефона, стоявшего у кровати, был оторван и спутанным комком валялся на полу.
Странное онемение распространилось по конечностям Джози, а в ушах раздавалось гулкое биение сердца. Шатаясь, она вышла из комнаты.
– Пап? – крикнула она. – Папочка!
Шатаясь, девочка пошла к своей спальне, но резко остановилась у порога. На полу, выглядывая в дверной проем, виднелась рука со сжатой в некрепкий кулак ладонью. Джози не хотела видеть, чья это ладонь, но она и так знала. Отец. Ей не хотелось смотреть, во что он превратился, и все же она пошла вперед. Тусклый блеск золотого кольца мигнул на пальце.
Джози с дрожью перевела дыхание и заглянула в дверной проем. Лицо отца исчезло. Вместо него виднелась неразличимая масса крови, костей и плоти. Крик застрял у Джози в горле, она повернулась и ринулась наружу. И почувствовала, как ее голая ступня задела ладонь отца. В ужасе Джози сбежала вниз по ступенькам, едва касаясь их ногами. Распахнула входную дверь, выскочила навстречу безжалостному солнечному свету и помчалась со всех ног.
В полвосьмого утра Мэтью Эллис направлялся к дочери и зятю на их ферму в миле от его дома по улице Медоу. Он планировать заехать к ним по пути в город, где собирался встретиться со старыми друзьями и выпить кофейку.
Мэтью увидел, как по дороге метрах в ста впереди мечется фигура. Из-за отблесков солнца на асфальте Мэтью сначала решил, что это олень, задетый машиной.
Подъехав ближе, он понял, что ошибся. Израненная окровавленная фигура оказалась не животным, а человеком, который, скрючившись от боли, шатался от одного края дороги к другому.
Мэтью позже сказал следователям, что «это напоминало встречу с зомби, как в каком-нибудь старом фильме. Глаза у нее были пустые, и сердце у меня чуть не остановилось, когда я увидел, кто это».
Если Джози и заметила приближающийся пикап, то никак не отреагировала. Ее дед припарковал машину на обочине и выскочил наружу.
– Джози! – воскликнул он. – Что случилось? Что ты делаешь?
Джози словно не слышала его и продолжала, пошатываясь, брести дальше. Не зная, что делать, Мэтью схватил ее за плечи и повернул лицом к себе.
– Джози, – повторил он, глядя в красные блуждающие глаза внучки, – что случилось? Куда ты идешь?
– К твоему дому, – выдавила внучка.
Странный ответ, подумал Мэтью, ведь она двигалась в противоположном направлении. Рука у девочки распухла и была покрыта запекшейся кровью, а ноги усеивали бесчисленные царапины. Эллис отвел Джози к пикапу и помог ей залезть в кабину.
– Что случилось, Кыш? – спросил он, назвав Джози шутливым прозвищем, которое дал ей, когда та была совсем малышкой и повсюду хвостиком ходила за ним. «Кыш, муха, кыш», – поддразнивал он внучку, а та хихикала и жужжала. – Что случилось? – спросил Мэтью встревоженно. – Авария?
– Я решил, что произошла какая-то авария, – рассказывал он помощнику шерифа, когда тот прибыл на место преступления. – Это единственное, что пришло мне тогда в голову. Дочь с мужем и детьми собирались рано утром ехать на ярмарку. И должны были уже находиться в дороге. Я решил отвезти Джози к ним домой. И никак не думал, что найду там такое.
Мэтью и Джози подъехали и припарковались на въезде возле пикапа зятя марки «шеви» и минивэна Линн. Отсутствовал только грузовик Итана.
Эллис снова оглядел внучку. Щеки ее покрывала сыпь, волосы спутались в нечесаный комок, глаза распухли, и на белках виднелись красные ниточки лопнувших сосудов, как от долгих рыданий. Она была грязная и босая, а ноги словно кто-то исхлестал хлыстом. Осмотрев пристальнее ее руку, Мэтью сглотнул ком в горле. Он уже видел такие раны.
– Джози, что у тебя с рукой? – спросил Мэтью.
Джози заставила себя открыть глаза и посмотрела на руку. Она распухла, и в ней виднелась выемка размером с мяч для гольфа в том месте, где пуля прорвала кожу.
Несмотря на жару, Джози начало трясти.
– Где все? – спросил ее дед.
Девочка посмотрела на окна второго этажа.
– Они наверху? – уточнил Мэтью, и голос его задрожал от страха. Джози кивнула. – Нужно позвать на помощь?
Джози снова кивнула, потом отвернулась и прислонила голову к окну машины.
Мэтью вышел из пикапа. Во дворе было тихо, только потрескивал остывающий мотор.
– Сиди здесь, – сказал Эллис внучке и пошел к задней двери дома.
Он вошел в дом, отворив дверную решетку, та скрипнула и громко захлопнулась за ним. Джози крепко зажмурилась, словно пыталась защитить деда от того, что ему предстояло увидеть.
И даже зажав уши, девочка слышала его сдавленный крик, топот ног вниз по лестнице и грохот резко распахнутой задней двери. Слышала, как дед ловил ртом воздух, пытаясь наполнить им легкие, а потом противный звук приступов рвоты и льющейся на землю жидкости.
Отчаянные крики Мэтью наполнили воздух, и Джози попыталась крепче зажать уши, чтобы их не слышать, но это не помогло.
Деб Каттер, работавшая у себя во дворе, в миле от их дома, позже показала, что услышала вопли. Она оторвалась от прополки грядок. Вопли не прекращались, и она решила, что воет раненое животное. И сказала себе: хорошо бы кто-то сжалился над ним и прекратил его страдания. Испугавшись, Деб собрала простыни, висевшие на веревке для белья, и отнесла в дом.
Постепенно крики Мэтью превратились в тихие причитания и наконец смолкли. Джози вспомнила, что снова услышала скрип задней двери. «Неужели дедушка опять пошел в дом? Зачем? – удивилась она. – Зачем ему это делать?»
Мэтью пробыл в доме недолго. Джози услышала, как отворилась дверца пикапа и мягко щелкнула, закрываясь, после того как дед залез назад в кабину. Она осмелилась взглянуть на него. Он сидел с