Рация на боку у Джона заверещала.
– Это Батлер, говорите, – ответил он.
Голос в динамике доносился приглушенно, но смысл слов был ясен.
– Шериф, – произнес голос, – только что получено сообщение из дома Дойлов. Марго Аллен поступил телефонный звонок. Некто заявил, что их дочь у него.
Батлер посмотрел на Камилу.
– Мы немедленно отправим к ним сотрудника и проверим, удастся ли отследить звонок, если с ними свяжутся снова, – сказала она. – То же самое надо сделать в доме бабушки и дедушки Джози.
Батлер передал сообщение в дежурную часть, а Сантос запросила дополнительную техническую поддержку.
– Возможно, это просто телефонные хулиганы, – заметил Батлер, когда Рэндольф уже подъезжал к ним на машине.
– Да, но мы не можем рисковать, – ответила агент Сантос. – Если это не убийца, мы хотя бы поймаем больного мерзавца, вздумавшего играть в жестокие игры с несчастной семьей.
Батлер сверил время.
– Итан и Бекки отсутствуют уже восемнадцать часов.
– Мы их найдем, – заверила Камила. – Надеюсь, живыми.
– Что дальше? – спросил шериф.
– Продолжим поиски, будем задавать вопросы и проверять появляющиеся зацепки, – ответила Сантос. – И завтра привезут собак.
Джози доехала до дома бабушки молча. Рука болела, а в желудке ныло. Перед глазами то и дело вставали фигуры матери и отца. Они появлялись внезапными вспышками, короткими, но яркими, как в мультфильме. Джози попросила бабушку притормозить, и Каролина съехала на обочину дороги.
Девочка распахнула дверцу и робко вышла наружу, к придорожной канаве. Придерживая раненую руку, она хватала воздух большими глотками, пока тошнота не прошла. Рядом высились крупные белые соцветия дикой моркови. Джози сорвала один пушистый стебель и растерла пальцами, потом поднесла раскрошенное соцветие к носу. Пахло морковью, как в бабушкином саду.
Джози села назад в машину, а Каролина залезла в сумку и достала оттуда маленький кружочек мятного леденца. Она протянула его Джози и стала искать еще.
– Помогает, когда желудок шалит, – пояснила она. Они вместе развернули по красно-белой конфетке и сунули в рот. В машине раздавалось скрипение фантиков и звук сосредоточенного посасывания. Через несколько минут Каролина вернулась на дорогу. Она оказалась права: конфета помогла, хоть и не сильно.
К тому моменту, как они добрались до дома бабушки, было уже почти восемь вечера. Солнце закатывалось за горизонт. Оранжево-щербетный закат – так говорила мама Джози. Родительский дом всего в миле отсюда, так близко. Но девочка знала, что он больше не будет для нее домом.
Ночь наступила стремительно, и бабушкино жилище уже погрузилось в темноту и тишину. Каролина подошла к пассажирскому сиденью, открыла дверцу и протянула внучке руку. Джози с благодарностью оперлась на нее. Вместе они прошли через заднюю дверь дома в тамбур. Туфли и ботинки деда Мэтью были выстроены в линию на резиновом коврике, а на бронзовых крючках на стене висели куртка для работы в поле и безразмерный свитер, который Каролина надевала холодными вечерами.
Волна отчаяния захлестнула девочку, и она заплакала. Откуда-то из глубины выходили громкие, хлюпающие рыдания. Потрясенная Каролина усадила Джози себе на колени, хоть та и была уже очень крупной. Внучка с плачем прижалась лицом к ее плечу. Они сидели так довольно долго, и Каролина баюкала Джози на коленках, как баюкала Линн, когда та была совсем маленькой.
Когда девочка наконец перестала плакать, утомленная Каролина отвела ее наверх.
– Мы постелили тебе здесь, – сказала она, открывая дверь. Уютную комнатку недавно выкрасили в мягкий оттенок листвы шалфея. Здесь стояли две односпальные кровати и стол со швейной машинкой Каролины.
Легкие белые занавески обрамляли окна, и Каролина подошла опустить пластиковые жалюзи. Но Джози уже заметила странную машину перед домом.
– Кто там? – спросила она.
– Просто полицейский. Он сегодня ночью посидит перед домом, – небрежно отмахнулась бабушка, поправляя постель. – Обычная предосторожность, дорогая. Так иногда делают.
– Но зачем? Они боятся, что тот плохой человек вернется? Зачем ему приходить сюда? – спросила Джози, отодвигая жалюзи, чтобы посмотреть еще разок.
Бабушка не ответила, и девочка отвернулась от окна. Увидев выражение лица Каролины, девочка поняла: патруль здесь из-за нее. Полицейские боятся, что тот, кто убил ее родителей, придет за Джози.
– Не волнуйся, ты здесь в безопасности, – заверила Каролина.
Джози забралась в кровать. Простыни пахли белизной и были прохладными на ощупь. Они успокаивали ее израненные ноги.
И мысли девочки отправились бродить по темным и пустынным местам. Родители мертвы. Что они подумали бы сейчас? Счастливы ли они, что она в безопасности в доме бабушки, или считают, что ей следовало приложить больше усилий и попытаться спасти их? Думают ли, что ей надо быть вместе с Итаном и Бекки, где бы те ни оказались?
Потом ее поразила мысль, что родители теперь всю оставшуюся жизнь будут смотреть на нее сверху. Знать каждое ее движение, каждую мысль. Им известно, о чем дочка думает вот в эту секунду: что она рада полицейскому, который сидит внизу в машине, что тихий голос в голове Джози шепчет: «Это сделал Итан». Что из-за такой малости, как домашний арест, она считает родного брата убийцей родителей и, возможно, Бекки. Что Джози тоже была бы мертва, если бы не оказалась на шаг быстрее Бекки и не укрылась в поле.
Джози открыла глаза. Черные тени танцевали на потолке, и она слушала незнакомые ей скрипы и завывания дома в ожидании сна. А тот все не приходил. Джози услышала скрип двери, когда бабушка с дедушкой зашли посмотреть на нее. А позже слышала чей-то тихий плач, хотя то мог быть ветер, тревожащий поля.
Немного позже девочка выскользнула из постели и осторожно выглянула в окно. Полицейский находился на своем месте. Но было за окном и что-то еще. Она уставилась в темноту. Что там? Проблеск света? Движение теней?
Именно в темноте случаются страшные вещи, подумала Джози.
Она включила маленькую прикроватную лампу и забралась назад под одеяло. Сон наконец-то одолел ее, неспокойный и наполненный кошмарами.
Глава тридцать первая
Август 2000 года
Агент Сантос постучала в дверь мотеля напарника утром в субботу, четырнадцатого августа. Они с Рэндольфом остановились в «Бёрден инн», дешевой придорожной гостинице, мрачной, как и ее название. Но, по крайней мере, чистой.
Джон сразу откликнулся, готовый к новому дню: агент уже надел пиджак и галстук.
Сантос вошла в номер, и ее поразил спертый, жаркий воздух, как в духовке.
– Черт, – прошипела она. – У тебя что, не работает кондиционер?
– Нет, – сказал Рэндольф бодро. Он даже не вспотел.
– Я получила сообщение. Надо позвонить судмедэксперту штата. Надеюсь, у него для нас есть новости. – Сантос села за маленький столик и потянулась к трубке, пока Рэндольф пытался наладить неисправный кондиционер.
– Да, это Камила Сантос. Доктора Фостер, пожалуйста, – сказала она. – Она просила меня перезвонить.
Кондиционер затрясся и застучал, но, похоже, все же заработал: Рэндольф сумел его починить. Чуть прохладный ветерок коснулся лба. Камила выпрямилась, услышав голос на другом конце провода, а напарник наблюдал за ней, пока она слушала и делала записи.
– Уверены? – спросила Сантос, опустив ручку. – Зачем кому-то это делать? – Услышав ответ, она слегка усмехнулась. – Нет, думаю, именно поэтому вам платят большие бабки. Спасибо, что сообщили нам. Мы добавим сообщение к перечню других не имеющих объяснения улик. – Сантос повесила трубку и взглянула на Рэндольфа, смотревшего на нее выжидающе. – В Дойлов стреляли не из одного оружия, – доложила Сантос, поднимаясь на ноги.
– На месте преступления нашли два вида гильз, так что для нас это не сюрприз, – заметил Джон. – Итак, у нас два стрелка и два ствола.
– Или один стрелок и два ствола, – поправила напарника Камила. – Интересно другое: как именно погибли супруги. Уильяму Дойлу выстрелили в горло из девятимиллиметрового ствола, а потом точно в это же место из дробовика. То же самое с Линн Дойл, но на этот раз стреляли в грудь.
– Наверное, хотели скрыть то, какое оружие было использовано, – предположил Рэндольф. – Мы знаем, что у Итана Дойла был доступ к дробовику, но был ли у него также пистолет? – размышлял он вслух. – Стрелявший должен был понимать, что мы в конце концов выясним, какое оружие было использовано. Слишком уж хорошо просчитано для шестнадцатилетки.
– Согласна, – сказала Сантос. – Но такое возможно. Если у нас тут преступление Бонни и Клайда, то Итан с Бекки могли вдвоем застрелить Дойлов. Что-то вроде договора: я готов, если ты готова.
– Возможно. Но если дело не в этом, тогда зачем? – спросил Рэндольф.
Напарница задумалась.
– Застрели я кого-то из девятимиллиметрового, мне могло бы сослужить хорошую службу, если бы все думали, что стреляли из дробовика. Он проделает отверстие покрупнее и нанесет больше ущерба. И поможет мне выиграть время.
– Дробовик перебьет девятимиллиметровый, – подтвердил Рэндольф, направляясь к двери.
– Всегда, – согласилась Сантос.
Работа на ферме не прекращается из-за смерти. Мэтью Эллису надо было позаботиться о скотине на ферме дочери и зятя. И хотя Каролина и Мэтью сомневались, стоит ли брать Джози с собой, внучка их упросила. Она не собиралась подходить близко к дому, но хотела навестить коз и посмотреть, вернулся ли Роско.
И хотя было еще рано и солнце только поднялось, жара становилась столь же немилосердной, как и накануне. Температура, по прогнозам, должна была перевалить за сорок.
Они проехали короткое расстояние до фермы, не встретив по дороге других машин. Поисковики-добровольцы еще не прибыли, и на подъездной дорожке дежурил всего один полицейский.
Когда Мэтью замедлил ход, чтобы подъехать к дому, полицейский махнул им, запрещая останавливаться.