– Нет. Послушай, мы сейчас сделаем кое-что пугающее, но ты должна мне довериться. Согласна?
Девочка кивнула. Мама подошла к мусорному ведру, достала из него пакет, развязала завязки и вытащила ножницы и электробритву. Девочка смотрела на нее в недоумении. Что такого пугающего в паре ножниц, пусть даже более длинных и острых, чем те, что лежали в ее коробке с карандашами и красками?
– Иди сюда, родная, – позвала мама. – Я обрежу тебе волосы.
– Зачем? – удивилась девочка.
– Ты мне доверяешь? – спросила мама, глядя ей прямо в глаза.
– Да, – тихо ответила девочка.
Мама взяла прядь ее волос и стала отстригать ножницами. Длинные темные локоны упали на пол. Девочка ахнула и потянулась рукой к голове.
– Не волнуйся, милая. Они отрастут, обещаю, – заверила мама, продолжая стричь. Она не остановилась, пока целая груда темных волос не осталась лежать на полу. Тогда женщина включила электробритву, и та тихо зажужжала. Мать прижала ее к черепу девочки, и оставшиеся клочки волос посыпались на пол.
Наконец мама удовлетворенно выдохнула.
– Все, я закончила.
– Можно посмотреть? – спросила девочка, и мама с неохотой кивнула.
Малышка заторопилась в ванную и встала перед треснувшим зеркалом. Выглядела она ужасно и совсем была на себя непохожа: почти лысая, шея и уши полностью оголены.
– Пожалуйста, не плачь, – попросила мама, и голос у нее дрогнул. – Тебе нужно быть храброй.
Девочка старалась, но не могла сдержать душащие ее слезы.
– Мы какое-то время побудем другими людьми, – заявила мама. – Поэтому мне и пришлось остричь тебе волосы. И я тоже постригусь и покрашусь, когда мы уедем. Можешь притвориться мальчиком? Совсем ненадолго.
Девочка кивнула.
– Хорошо, – сказала мама. – Мы сейчас уедем и никогда не вернемся.
– А он не разозлится? – спросила девочка сквозь слезы.
– Разозлится, поэтому нам надо поторопиться, – объяснила мама, подрезая свои длинные, почти достающие до талии, волосы чуть выше плеч. – В его календаре наверху сегодня отмечен аукцион скота в Берелле, это в Небраске. Но нам надо уезжать прямо сейчас. Пойди возьми одну самую любимую свою вещь, а я отопру дверь.
Они уедут. Они собираются подняться по лестнице и выйти в эту дверь. Трепет волнения охватил девочку. Они выйдут туда, наружу. Она точно знала, что возьмет с собой: свое маленькое одеяльце с кроликами, которое было с ней с самого рождения. Она хотела бы прихватить пару книг и коробку с красками, но мама велела выбрать только одну вещь, а оставить одеяло девочка не могла. Потом глаза ее упали на человечка в зеленом. Очень давно мама подарила ей фигурку и сказала, что этот человечек у нее много лет. Девочка чуть не забыла о нем – она теперь проводила большую часть времени за раскрасками и книгами. Она сунула фигурку в карман. Можно взять и то и другое, мама не будет против.
– Нет, нет, нет! – услышала она голос матери наверху лестницы. Потом раздались стук дверной ручки и удары кулаков по двери. – Не получается, – выдохнула мама в отчаянии, спускаясь и садясь на нижнюю ступеньку. – Он, должно быть, добавил еще один замок. Дверь не открывается. Он узнает про наш план и убьет меня за то, что я обрезала тебе волосы, – простонала она, закрыв лицо ладонями.
– Отцу не обязательно знать, – заметила девочка. – Скажем ему, что я сама это сделала. Можем поклясться на мизинцах.
– Он узнает, – возразила мама, качая головой. – Узнает, что я выходила и взяла ключи, деньги и бритву. Мне так жаль, так жаль, – заплакала она. – Я обещала тебе, что все будет хорошо, но ничего не получится.
Они сидели так довольно долго. Девочка поглаживала мать по спине одной рукой, а другой трогала свою остриженную голову. Потом она осмотрела подвал. Все не так плохо: у нее есть кровать, телевизор, книжная полка, окно…
– Мама! – воскликнула девочка, выпрямляясь и дергая мать за руку, а потом вытянула палец вперед: – Нам не нужна дверь. Мы можем вылезти в окно.
Глава тридцать шестая
Наши дни
Не может быть, подумала Уайли. Невозможно. Бекки умерла. Умерла много лет назад. Уайли была уверена.
А вдруг нет? Вдруг ее прятали все эти годы? И у нее родился ребенок от мужчины, который ее похитил?
Чувство вины охватило Уайли. Она вернулась воспоминаниями к ночи убийств, когда они с Бекки были в ее спальне, а лунный свет лился через окно. И совсем скоро ее подруга исчезла. А ведь Бекки даже не оказалась бы в доме, если бы не Уайли.
Тихий голосок в голове грыз и терзал ее. Шрам в виде подковы на ладони женщины, так похожий на шрам Уайли.
Она заморгала и тряхнула головой. Нет, невозможно. Бекки Аллен умерла.
Долгие годы Уайли убегала от своего прошлого, из этого дома, от той страшной ночи, от мужчины, лишившего ее семьи.
Вскоре после убийства родителей Уайли переехала с бабушкой и дедушкой на двести миль от Бёрдена и начала новую жизнь с чистого листа, стараясь избегать воспоминаний о том, что она потеряла. Ей хотелось уехать подальше от человека, который, как все знали, убил ее родных.
Дедушка с бабушкой попытались создать для внучки новую жизнь, но прошлое преследовало ее, куда бы она ни отправилась. Она оставалась Джози Дойл – девочкой, чью семью убили, а лучшая подруга исчезла без следа. Когда она стала достаточно взрослой и поняла, что не может больше оставаться Джози Дойл, она взяла «У» от Уильяма, «Л» от Линн, «И» от Итана, а также девичью фамилию бабушки и стала Уайли Ларк.
Потом она стала писать книги об ужасных преступлениях. Почему? Она не пыталась детально анализировать свое стремление, но такой выбор имел свой смысл. Убийство ее родных и похищение подруги так и не были раскрыты официально, и, возможно, именно поэтому Уайли хотелось изложить хронику других трагедий.
До сегодняшнего дня. Теперь она описывала собственную историю, историю Джози Дойл, для всего мира, чтобы люди могли прочесть и изучить ее.
Нет. Уайли закрыла папку и поднялась. Это сумасшествие: Бекки мертва. Уайли исполнилась решимости выбросить нелепую мысль из головы, когда услышала слабый шум снаружи.
– Что это? – в страхе спросила женщина.
Девочка подбежала к окну и приподняла занавеску.
– Я вижу свет! – воскликнула она. – Там, на дороге.
– Иди сюда, – приказала мать. – Отойди от окна.
Девочка с виноватым видом вернулась к матери.
– Думаю, это снегоуборщик, – с облегчением заметила Уайли.
Они помолчали, слушая рев мотора и характерный хруст отбрасываемого с дороги снега. Увидев тревогу на лице женщины, Уайли снова заговорила:
– Это хорошо. Значит, вьюга стихает. Скоро восстановят электричество, и снова станет тепло.
Женщина продолжала сомневаться.
Внезапно двигатель смолк.
– Уехали? – спросила девочка. – Они все сделали?
– Возможно, но рабочие вернутся расчистить вторую сторону дороги, – пояснила Уайли.
Девочка оставила мать и вернулась к окну.
– А почему я все еще вижу свет? – спросила она.
Уайли подошла к ней, и даже женщина привстала с дивана, чтобы посмотреть.
– Может, застряли, – предположила девочка.
– Более вероятно, что водитель увидел перевернутый грузовик и остановился, – заметила Уайли. – Я выйду и поговорю с ним.
– Прошу вас, не надо, – попросила женщина. – Останьтесь здесь.
– Я всего на минутку. Не волнуйтесь. На снегоуборочной машине есть рация. Водитель нам поможет, – заторопилась Уайли.
Не обращая внимания на протесты женщины, она схватила куртку со спинки дивана, взяла фонарик и пошла в прихожую, где сунула ноги в сапоги и натянула шапку. Надо догнать водителя снегоуборщика, пока тот не уехал. У него как минимум есть рация, чтобы вызвать помощь, сообщить властям, что тут нужен врач.
Уайли открыла дверь и столкнулась нос к носу с мужчиной в зимней экипировке. От неожиданности она уронила фонарик, тот со стуком упал на землю и укатился. Они оба нагнулись его достать.
Уайли первой добралась до фонарика.
– О боже, вы меня напугали, – нервно рассмеялась она. – Я как раз собиралась выйти, чтобы вас догнать.
– Совсем не хотел вас пугать, – пробормотал мужчина, когда они оба выпрямились.
– Нет-нет, – улыбнулась Уайли, повернув фонарик в его сторону, – я рада, что вы здесь. Нам нужна…
И тут она узнала его. Это был Джексон Хенли. Человек, убивший ее семью и забравший Бекки.
Глава тридцать седьмая
Август 2000 года
События разворачивались быстро. Агенту Сантос поступил звонок, что поисковая собака нашла цель на границе участка Хенли. К счастью, это было не тело, но окровавленный лоскут с запахом Бекки Аллен тоже не внушал оптимизма.
В ожидании подписания ордера на обыск Камила выяснила еще несколько неприятных деталей о Джексоне Хенли. Он участвовал в наземном наступлении при освобождении Кувейта во время операции «Сабля пустыни». Но кроме этого в его послужном списке значилось несколько стычек со старшими по званию. Джексон Хенли не любил выполнять приказы, обожал выпить и приставал к женщинам-сослуживицам.
Одна из них пожаловалась, что Хенли вместе другими солдатами издевался над ней и преследовал, чуть не доведя до нервного срыва. Другая обвинила его в незаконном лишении ее свободы, когда он якобы не отпускал ее после ночи, проведенной ими вместе. Обвинения были в конечном итоге сняты, но, похоже, даже в юности солдат Хенли любил, чтобы подружки принадлежали ему целиком.
Имелись и другие инциденты, связанные в основном с его явной тягой к алкоголю. В 1992 году Хенли вернулся домой в округ Бёрден лишь оболочкой человека, которым был до отъезда.
Сантос понимала, что один окровавленный клочок ткани не делает Джексона Хенли виновным, но выглядело все это дурно. Нельзя было даже утверждать, что это кровь Бекки: девочка могла просто подержать ткань в руках, пропитав ее своим запахом, а кровь могла принадлежать другому человеку.
Следственная группа теряла драгоценные минуты, пытаясь получить ордер на обыск владений Хенли. Улика, найденная на границе их земли, не давала автоматической гарантии, что судья выдаст разрешение на обыск всей территории. Но странное поведение Джексона и его прошлые проблемы с законом поспособствовали тому, что судья согласился подписать документ. Те