Злой и невыспавшийся Оттавио, тем не менее, прошел сначала в кабинет, из-под двери в который пробивалась полоска света.
Там он с изумлением обнаружил дрыхнущего за рабочим столом Хартвина, которому стало плохо во время допроса, и он был отпущен домой спать. А в кресле Оттавио, подложив под щеку какой-то фолиант спала Элиза.
— Кхм…
Пришлось посильнее хлопнуть дверью. Оба спящих воспряли. Хартвин бестолково хлопал глазами и душераздирающе зевал. Зато Элиза пробудилась сразу, как бывалый воин, стряхнула с себя сон, глядя на Оттавио вполне осмысленным взглядом.
— Элиза, — Оттавио развел руками в которых держал портрет покойника, — что вы здесь делаете?
— Ждала вас с важными новостями и заснула. — Элиза сверкнула своей быстрой яркой улыбкой. — А зачем вам портрет Германа?
— Вы знаете парня?
— Да это Герман, племянник старого пьяницы Саффера. Довольно неприятный молодой человек. Мне как-то раз пришлось ему разъяснять нюансы тона которым можно разговаривать с благородной дамой. И особенности положения рук во время разговора. Проткнула ему стилетом ладонь, проще говоря. По-другому не понимал.
— Ничего себе. С вами, Элиза, шутки плохи. Но он был неприятный.
— Что?
— Был неприятный и молодой. Сегодня, вернее уже вчера, ему снесли выстрелом половину черепа. Постойте, тот самый Саффер? Секретарь субпрефекта?
— Именно он, верно.
— Dia cane! Простите Элиза… что за известия у вас, простите еще раз за мою несдержанность!
— Мне пришло письмо от моего приятеля, архивиста из Ютланда. Если опустить ненужные детали, Оттавио, то нашлись следы Апостата Майера — Грязный язык, пропавшего сто лет назад. Он бежал за границу, женился на ютландской знатной девице и взял ее фамилию. Фамилия же семейства.. — Элиза сделала драматическую паузу, — Моррисон. И, да, Джеймс — наш субпрефект — прямой потомок Апостата по мужской линии.
Тихо застонав и схватившись за голову, Оттавио выбежал в коридор, распахнул входную дверь и рванул в сторону Зеленого дома. Он физически чувствовал как время утекает сквозь пальцы. К тому же, на грани слуха вновь слышался мерзкий шелест песка, стекающего по стеклу.
4
Попав в Зеленый дом, Оттавио сразу понял, что опоздал. Они оставили Майера в канцелярии, под охраной четырех стражей, которым было строго приказано никого к спасенному не пускать. Сейчас охрана отсутствовала, комната, выделенная спасенному члену уничтоженного рода, пустовала.
— Где Франц Майер? — едва отдышавшись от бега выкрикнул Оттавио одному из рано пришедших на работу клерков.
— Это который тут сидел? Его господин субпрефект увел, охрану он отпустил. Как раз первый час пробило, — клерк с некоторым недоумением разглядывал растрепанного, запыхавшегося аудитора, который даже шляпу не удосужился надеть.
Оттавио еще раз застонал. Прошла минимум половина часа, ар Моррисон с жертвой могли быть где угодно.
— Они пошли в Пантеон, — косясь на аудитора, продолжил клерк, — по крайней мере я видел, как они зашли через главный вход. А что случилось, господин ар Стрегон?
Оттавио, не отвечая, выскочил из канцелярии, скатился на первый этаж по лестнице с ангелочками и побежал в сторону Пантеона.
На входе ему пришлось сдать оружие. Внутри шла утренняя служба. Преосвященный Ромуальд произносил пламенную проповедь об истинном Откровении перед заложниками из знатных городских семейств. Выбора у них не было, поэтому все они сидели. Оттавио окинул взглядом деревянные скамьи для высокопоставленных лиц, не обнаружил там субпрефекта и обратился к стоящему возле входа служителю:
— Скажите, был ли здесь господин ар Моррисон?
— Да, конечно. Он с сопровождающими пожелал воспользоваться Полуденной башней, чтобы подняться на крышу. Остальные лестницы на реконструкции, — эти слова служитель проговорил уже в в спину, вновь сорвавшемуся с места следователю.
Каменная лестница спиралью вилась внутри башни, подъем казался бесконечным. Где-то вначале пути Оттавио сбросил на ступеньки камзол, оставшись в одной камизе, и сейчас едва плелся, опираясь рукой на внутреннюю стену и периодически приостанавливаясь, чтобы перевести дыхание. Башня, одна из двух — украшающих фасад здания Пантеона, имела в высоту около 8 фадденов (80 метров). Внешние стены, с виду вполне надежные, были сложены из каменных плит толщиной лишь в четыре пальца. Они перемежались окнами, просто отверстиями в кладке, в которых очередная плита отсутствовала. Такие прорези серьезно снижали вес всей конструкции. Оттавио побаивался высоты и даже не мог заставить себя опереться рукой на внешнюю стену. Казалось она не выдержит, камни вывалятся наружу, увлекая за собой зазевавшегося колдуна.
На очередном повороте, в месте, где лестница переходила в короткую ровную площадку, Оттавио спугнул пару голубей. Посмотрев вслед выпорхнувшим из окна птицам, он наклонился и почти машинально подобрал с пола два пера, зажав их в кулаке. Стало полегче, появилось чувство защищенности от падения. Главное успеть произнести формулу.
Уже на самом верху, перед последним поворотом лестницы на крышу собора, он осознал, что в спешке не взял с собой никакого оружия. Правда, Оттавио не сомневался в своей способности скрутить субпрефекта при помощи чар. Глубоко вдохнув холодный утренний воздух, Оттавио преодолел последний пролет и вышел на крышу Пантеона.
Гекатомба 1
Крыша Пантеона была открыта всем ветрам. Небольшой, декоративный купол, стоящий на тонких столбах- опорах, накрывал пустое пространство над каменными плитами настоящего купола, уложенными на прочные деревянные балки. Внутри этого пространства, под самым центром фальшкупола, находился алтарь.
Предмет, который не должен был быть здесь и сейчас.
От алтаря во все стороны разбегались линии и узоры, формирующие огромную, в половину крыши Пантеона, гексаграмму. На алтаре лежало спутанное веревками обнаженное тело молодого мужчины, того самого Франца Майера, последнего из проклятого рода. Подле алтаря стоял ар Моррисон с ритуальным клинком-пентаклем в руках.
Оттавио несколько ударов сердца оценивал открывшуюся ему картину, выбирая чары, которыми можно было достать Моррисона, и эти несколько мгновений замешательства решили дело.
Сзади из-за колонн фальшкупола к нему бросились двое. Он попытался вскинуть руку в ритуальном жесте, однако напавшие на него люди были профессиональными волкодавами префектуры, натренированными брать подозреваемых живыми. Мир перевернулся, и Оттавио обнаружил себя, согнувшимся в три погибели, с заведенными сзади выше головы руками, а у горла своего почувствовал острую сталь.
— Почувствую холод, перережу тебе глотку, колдун, — прошипел один из стражников в ухо Оттавио. — Не дергайся!
Оттавио подтащили поближе к краю гексаграммы. Субпрефект подошел, осторожно переступая линии с другой стороны. Остановился за чертой.
— Так-так, господин аудитор. Вы все же завершили свое расследование и обнаружили злодея. Вы знаете, мне бы хотелось чтобы в вас было поменьше служебного рвения! Вы, колдуны, gosh [137], слишком хороши.
— Джеймс, — прохрипел Оттавио, — я на самом деле ни хрена не понимаю. За каким демоном вам все это понадобилось? Чего вы добиваетесь?
— Тут все просто, Отто. Я собираюсь получить то, что мое по праву! Дар, заблокированный духом-хранителем. Дар, который эта семейка просрала! Если уничтожить проклятый род, до последнего человека, принося членов рода в жертву Владыкам, проклятие будет разрушено. Того же, кто исполнит работу ждет награда. А если этот кто-то имеет право крови… Наградой будет дар!
— Если перебить весь одаренный род, дух получит свободу от договора, идиот! Темные духи! Дажа если нет, Джеймс, все это, чтобы получить семейный дар? Вам же тридцать восемь, когда вы собираетесь учиться им управлять? Ведь это бездна боли, саморазрушительной, на грани постоянной смерти, работы! Годы, чтобы управлять силой на уровне адепта и годы, чтобы стать повелителем! Зачем вам все это, а? Колдуном не становятся в одночасье!
— Странно, Оттавио, слышать подобное от одаренного, рожденного в особой семье, — ар Моррисон казалось смотрел сквозь аудитора, и Оттавио понял что тот его не слушает. — Вы, одаренные, особая каста, как и ваши семьи. Вы получаете доступ к силам, невероятным для обыденного человека! Здоровье, способность лечить почти любые повреждения и власть! Власть, Оттавио! Между любым одаренным и нуллумом пропасть, которую не перейти!
— Джеймс, не смешите меня, ваш головорез может меня ранить. Много у меня этой самой власти или у ар Моссе? Да мы…
— Ой, да заткнись ты, ар Стрегон, — субпрефект прервал речь Оттавио, подчеркнув свои слова резким жестом. — Вы с ар Моссе просто два идиота. У вас нет ни здорового честолюбия, ни умения лизать нужные задницы. Старая кровь слишком застоялась в жилах ваших семей. Вы привыкли все получать сразу просто по праву происхождения, — на этом месте Оттавио чуть не задохнулся от возмущения, — и, кстати, ты не получил бы даже эту должность, если бы не был колдуном. Так и сдох бы в переулках Вышеграда, отрабатывая очередной заказ, не так ли господин бывший бретер? Кто считает трупы нуллумов, даже райсхснайтов? Ты и титул-то получил потому что одаренный. А я — я достиг потолка! В Ютланде я не имел бы даже такого места, как в сраном Эвинге, там вообще не продохнуть от потомков одаренных кланов! Мне нужен этот дар, Оттавио! Он мой по праву! И я его получу, выпустив кровь последнего из Майеров на их родовой алтарь!
— Что???? — завопил Оттавио, насколько ему позволял нож у горла и скрюченная поза, — ты притащил СЮДА родовой алтарь? Ты собираешься принести человеческую жертву в ИХ доме, на чужом алтаре??? Ты, кусок идиота, выбрал отличный способ самоубийства!!!
Ар Моррисон брезгливо посмотрел на покрасневшего от гнева и натуги Оттавио и покачал головой:
— Каждую жертву нужно было принести конкретному Владыке. А последнюю — на родовом алтаре. Есть ли для этого место лучше Пантеона? Тебе не запутать меня, не остановить на последнем шаге… — и, обращаясь к своим громилам, — скиньте его вниз.