Через неделю после вынесения приговора Эрнандесы попросили о встрече с ней в кабинете адвоката в центре Лос-Анджелеса. Прождав два часа, она позвонила в кабинет Рэя Кларка, надеясь найти их там. Кларк не знал, что они просили о встрече.
Синди воспользовалась возможностью, чтобы пожаловаться Кларку на защиту, которая, по ее мнению, была «ужасно неадекватной». Это «грех», что не было представлено доказательств в пользу Ричарда во время фазы определения меры наказания.
– Почему вы ничего не сделали на фазе определения меры наказания? – требовательно спросила она.
– Потому что он нам не позволил, – сказал Кларк. – Он очень упрямый.
Когда приехали Эрнандесы, они сказали ей, что Ричард хочет с ней поговорить. Если она заинтересована, она может написать ему в тюрьму Сан-Квентин, его тюремный номер и адрес они ей дадут.
Затем Даниэль спросил ее, что она думает о защите, которую они предоставили Ричарду.
Синди Хейден обвинила Эрнандесов, заявив, что работу по защите Ричарда они проделали ужасно, что у них не хватило опыта, что они упустили самый важный элемент в пользу их клиента. Когда Даниэль спросил, что это, она ответила – Сатана.
Она считала, что, совершая преступления, Ричард был одержим «какой-то демонической силой», а они об этом даже не упомянули, не говоря уже о попытках выстроить на этом жизнеспособную защиту.
– Присяжные должны были об этом знать, – сказала она.
По возвращении домой Синди написала Ричарду длинное письмо, прося прощения за то, что проголосовала за смертный приговор, и попыталась объяснить, что у нее и у присяжных в целом не было законной альтернативы, кроме как проголосовать за смерть. Она отправила письмо и с нетерпением ждала ответа, который пришел всего через четыре дня.
Ричард написал ей, что он ее понимает, что она не должна расстраиваться, ругать себя, и попросил ее написать ему еще и, возможно, даже приехать на свидание.
Его письмо взволновало Синди, и она сразу же ему ответила.
На следующий день после перевода Ричарда в Сан-Квентин Гил Каррильо с Перл, детьми и четырьмя другими парами поехал в отпуск в Вайкики. К работе он вернулся через десять дней. Он задавался вопросом, когда же на его пути появится следующее дело о серийных убийствах.
В это время Гил задумал баллотироваться на должность шерифа. Благодаря делу Охотника он получил широкую известность, и он хотел кое-что изменить в департаменте шерифа. Он поговорил с женой, которая сказала, что, если он этого хочет, она его поддержит.
С Фрэнком Салерно было что-то не так. Проблемы начались в конце 1989 года и обострялись: у него начались приступы головокружения, затем они стало настолько сильными, что казалось, будто все вращается, и ему приходилось садиться. Он пошел к семейному врачу, думая, что это, возможно, проблема с внутренним ухом, но врач никаких нарушений не нашел. Головокружения не только продолжились, но и усилились, у него развилась бессонница. Он сообщил об этом капитану Гримму, и тот отправил Фрэнка к своему врачу, который провел полный медицинский осмотр.
Когда пришли результаты, у доктора были для Фрэнка плохие новости, которые сильно ударили по нему: высокое кровяное давление и, вследствие него, проблема с сердцем – аритмия. Доктор посоветовал Фрэнку много отдыхать, меньше волноваться и изменить диету – не есть мяса, сыра и жареного.
Фрэнк был вынужден взять отпуск, и поначалу ему пришлось очень тяжело. Он был детективом по расследованию убийств до мозга костей, выслеживание и поимка убийц были страстью всей его жизни, и вдруг все это исчезло.
Чтобы впервые увидеть Ричарда после вынесения приговора, Рут сначала поехала на автобусе в Лос-Анджелес, а затем вместе с Дорин вылетела в Сан-Франциско. Рут чувствовала, что Дорин действительно любит ее брата, и Ричард сказал Рут, что Дорин можно доверять. Когда Рут увидела первую статью, написанную Дорин в защиту Ричарда, она действительно поверила, что Дорин целиком и полностью стояла за Ричарда, и приняла ее, как подругу или сестру.
Они поехали в Сан-Квентин и вынуждены были ждать свидания с Ричардом одиннадцать часов. В Ресепшене всегда было много заключенных и много посетителей. Помещение для свиданий было небольшим, и ожидание от десяти до пятнадцати часов было нормой.
Когда Рут, наконец, увидела младшего брата, ее удивило, насколько спокойно он отнесся к смертному приговору. «Похоже, его это не беспокоило», – скажет она позже.
Однако Ричарда беспокоили переживания родителей. Рут сказала ему, что они никак не могли этого принять. Мерседес часто плачет по ночам, а отец все время молчит, никогда не улыбается и, казалось, отдаляется от семьи. Он плохо выглядит. Его диабет ухудшается.
– Передай ему, что это чушь собачья, я никого не убивал, что все это огромная состряпанная махинация.
– Я скажу ему, – сказала Рут.
Ричард поблагодарил Дорин за помощь сестре, за то, что она столько часов ждала свидания. Она сказала ему, что все для него сделает, что любит его. И Рут, и Дорин посоветовали Ричарду обжаловать приговор, чтобы он мог выиграть апелляцию на основании некомпетентности адвоката. Ричард сказал, что подумает об этом.
На следующей неделе Дорин вылетела в Эль-Пасо встретиться с семьей. Она остановилась у Рут. После ужина в доме Хулиана и Мерседес Хулиан отвел ее в сторонку и поблагодарил за то, что она так предана Ричарду. Он сказал, что хотел бы, чтобы они с Ричардом поженились.
Глава 56
В феврале 1990 года Рамиреса перевели в тюрьму округа Сан-Франциско, где у него появился доступ к телефону и телевизору, а также возможность общаться с другими заключенными. Почти сразу он подрался из-за телефона и избил какого-то парня, называвшего его панком. Ричард знал, что никому не может позволить себя оскорблять, иначе насилие наверняка усугубится и закончится нападением на него. Он поспешил дать понять всем: любой, кто к нему пристает, должен быть готов сражаться насмерть. В результате к нему больше не приставали, и он мог спокойно жить.
Получив доступ к телефону, он позвонил Синди Хейден, и они в первый раз поговорили. Она чувствовала себя непутевой школьницей, связавшейся с соседским плохим парнем.
После этого первого телефонного звонка она подумала, что он милый, застенчивый и забавный, совсем не похожий на то совершившее убийства и нападения чудовище, о котором она слышала столько месяцев. Ричард сказал Синди, что любит ее. Она была удивлена и шокирована.
– Ты даже не знаешь, что такое любовь, – сказала она.
– Ты права, – сказал он. – Не знаю. На воле у меня никого не было. Ты меня любишь?
Повисла долгая пауза. Она нервно засмеялась, потом сказала:
– Да, Ричард, я люблю тебя.
Он пригласил ее приехать к нему в Сан-Франциско, и в следующие выходные она поехала к нему.
В окружной тюрьме ситуация с посещениями обстояла намного лучше, и Синди ждала всего час, прежде чем его привели. Они разговаривали друг с другом через оргстекло и по телефону. Позже Синди сказала, что она так нервничала, что у нее дрожали руки. Сердце у нее билось так сильно, что она боялась, что оно разорвется.
Он сказал ей, что очень рад, что она ему написала. Он с самого начала хотел с ней поговорить.
Покраснев, она сказала, что влюбилась в него с первого взгляда.
Она заплакала и извинилась за то, что проголосовала за смертный приговор. Он велел ей забыть об этом – он все понимает. Она сказала ему, что хочет его, хочет его внутри себя. Он сказал ей, что при следующем визите она сможет прийти с его адвокатами. Тогда они смогут вступить в физический контакт.
Их время истекло.
Уходя в тот день от Ричарда, Синди впервые почувствовала себя по-настоящему живой. Летя обратно в Лос-Анджелес, она думала о переезде в Сан-Франциско, чтобы быть ближе к Ричарду, и впервые поняла, почему бросила мужа и Портленд, штат Орегон: она чувствовала, что быть как можно ближе к Ричарду это ее судьба.
Жить на пенсии Фрэнку Салерно оказалось очень непросто. После шести месяцев восстановления сил, регулярного плавания, охоты и рыбалки он сказал Джейн, что чувствует себя намного лучше и хочет вернуться к работе. Головокружения прекратились, состояние сердца стабилизировалось, проблемы с бессонницей исчезли.
Он вернулся к работе, но работа изменилась. «Что-то ушло», – рассказывал он позже. Он начал думать, что в расследовании убийств, возможно, сделал все, и, может быть, пора уходить.
Был убит заместитель шерифа, и Фрэнка, как исполняющего обязанности лейтенанта, назначили руководителем оперативной группы из десяти человек по поиску убийцы. Однако руководство этой оперативной группой явно оказалось для Фрэнка слишком трудной задачей: у него снова начались головокружения и одышка.
Джейн больше не хотела, чтобы он занимался расследованиями убийств, и сказала ему, что пора оставить работу в полиции навсегда. Он вынужден был с ней согласиться. Он был еще нестарым и мог прожить долгую и прекрасную жизнь… если уйдет из отдела по расследованию убийств.
В августе 1993 года Фрэнк Салерно, знаменитый бульдог отдела убийств департамента шерифа, навсегда ушел с работы в полиции. Джейн подумала, что уместно было бы устроить вечеринку по случаю выхода на пенсию, и, с одобрения Фрэнка, она и Джаки Франко – коллега Фрэнка по отделу убийств департамента шерифа – организовали грандиозное празднество в «Стивен Стейк Хаус» в Коммерсе. Они пригласили всех друзей и бывших коллег Фрэнка с женами и семьями, и их оказалось более трехсот человек. Среди гостей были Уитни Беннетт и ее семья.
Уитни превратилась в очень красивую молодую женщину с медового цвета волосами и большими голубыми глазами. Она перенесла несколько пластических операций по исправлению нанесенных монтировкой повреждений, и шрамы были почти незаметны.
На вечеринке Джек Скалли, бывший напарник Фрэнка и распорядитель торжества, представил ее публике, в том числе и Майку Салерно.
Майк впервые увидел Уитни в тот день, когда она давала показания в судебном процессе над Ричардом, и п