о очень распространенная практика в тюрьмах по всему миру.
Из-за этого инцидента охранники Сан-Квентина теперь очень внимательно следят за Ричардом Рамиресом.
Когда Ричарда недавно спросили, как не стать жертвой серийного убийцы, он сказал:
– Вам не удастся. Как только они обратят на вас внимание, вы окажетесь там, где вы беззащитны, и вы целиком будете в их власти. Дамер [23] приглашал вас к себе домой выпить, и следующее, что вы осознавали, что он вас ест. То же самое и с Джоном Гейси [24]: он надевал свою клоунскую маску, делал пару трюков, внезапно сковывал вас наручниками, и вы оказывались у него под контролем. Единственное, что можно сделать с такими людьми – это не доверять незнакомцам, и всегда отдавать себе отчет в том, что вокруг вас происходит. Когда вы теряете бдительность, серийный убийца начинает действовать.
Глава 58
В четверг, 27 июня 1996 года, Ричарда Рамиреса перевели из исправительного центра в Восточный блок Сан-Квентина, «Отделение смертников», где ему разрешили регулярные «контактные свидания» с семьей и друзьями – впервые с момента ареста. Его адвокат Майкл Берт много месяцев писал в тюрьму письма с требованием перевести Ричарда из исправительного центра. Об этом молилась его семья, а больше всего на свете его перевода хотела Дорин, потому что в Восточном блоке Ричарду Рамиресу разрешат жениться.
Ричард исключил Фифу из списка посетительниц и сказал Дорин, что, если его переведут в Восточный блок, он на ней женится. С тех пор как она впервые увидела по телевизору, как Ричарда уводят от разъяренной толпы на Хаббард-стрит, она хотела выйти за него замуж, чтобы участвовать в его баталиях, чтобы быть известной как жена Ричарда Рамиреса.
В тот день Дорин поехала в тюрьму с обычным визитом в четверг, но ей сказали, что Ричарда перевели.
– Куда перевели? – спросила она охранника.
– Еще не знаю, – отрезал он.
Дорин всегда боялась, что в Сан-Квентине с Ричардом случится что-то ужасное. Она знала, что это опасное место. В драках с другими заключенными постоянно кого-то убивали. В панике она вернулась в свою маленькую квартирку в Сан-Рафаэле и села у телефона, надеясь, молясь, чтобы Ричарда перевели в Восточный блок.
Она сидела у телефона, не ела и не спала всю ночь. С каждым часом она все сильнее падала духом.
Когда на востоке медленно заалел рассвет, она посмотрела в окно. Низкое серое небо нависало над Сан-Квентином точно саван, предвещая нечто зловещее. В восемь утра зазвонил телефон. От внезапного звука она вздрогнула и чуть не упала со стула. Звонил Ричард из Восточного блока. Когда он сказал ей, что его перевели, она заплакала от радости, едва способная поверить, что теперь она действительно сможет к нему прикоснуться… в первый раз. Он сказал ей, что его камера в Восточном блоке меньше, он там никого не знает, и ему очень неудобно. По его словам, в камерах по обе стороны от него находились самые печально известные серийные убийцы – Рэнди Крафт, Хуан Корона, Лоуренс Биттейкер, также прозванный «Плоскогубцы», потому что отрывал жертвам соски плоскогубцами.
Дорин была так взволнована, что едва могла держать телефонную трубку. Она сказала:
– Ну, теперь, когда ты там, мы поженимся?
– Я сказал, – ответил он, – что мы поженимся, и мы поженимся.
– Обещаешь?
– Обещаю.
– О, Ричард, я люблю тебя, – всхлипнула она и, не в силах сдержать слезы радости, зарыдала. Он велел ей вытереть все слезы и приезжать в тюрьму.
– Я уже еду, дорогой, – сказала она, и в приступе лихорадочной активности, с колотящимся как после пробежки сердцем, она приняла душ, сделала прическу, накрасилась и надела новое платье в цветочек, которое берегла специально на этот случай, и выбежала за дверь. Она прыгнула в машину и помчалась к тюрьме, миновала охрану и, с дрожью в ногах и вспотевшими ладонями, прошла 140 метров от парадных ворот до Восточного блока. Прямо над входом в короткое приземистое здание красного кирпича с водяными разводами стоял серьезный тюремный охранник, нежно сжимая в руках блестящую иссиня-черную штурмовую винтовку. «Он держал ее, – подумалось ей, – как грудного младенца». Ей хотелось помахать ему рукой, поздороваться, но она знала, что Ричарду это не понравится, и она подошла к высокой двери Восточного блока.
Электронный замок открыл охранник изнутри. Она дала ему водительские права и пропуск и медленно и нерешительно вошла в комнату свиданий с заключенными, приговоренными к смертной казни, – 50 метров шириной и 45 длиной, стены серые, как в промышленном помещении. К серому цементному полу аккуратными рядами слева направо прикручены сто жестких оранжевых пластиковых стульев. Справа от нее стояли торговые автоматы с кофе, конфетами, горячим супом и бутербродами – даже с пенным капучино.
Почти все стулья были заняты осужденными и посетителями. В лучших воскресных костюмах взад-вперед носились дети осужденных. Дорин быстро оглядела комнату: Ричарда еще не было. Она узнала навещающих своих мужчин женщин, с которыми постоянно встречалась эти годы. Пара из них степенно и едва заметно помахала ей в ответ. Дорин узнала членов печально известных банд Лос-Анджелеса и серийных убийц, чьи лица растиражировали газеты и телевидение. Она так нервничала, что казалось, будто в животе порхают огромные бабочки. Затем справа от нее, у дальней стены, открылась толстая стальная дверь, и внезапно появился Ричард Рамирес. Она не могла поверить своим глазам. Она медленно пошла к нему, словно он был миражом, который может исчезнуть в любой момент.
Когда люди в комнате поняли, кто именно внезапно оказался среди них, воцарилась тишина. Ричард не разгуливал среди мужчин, женщин и детей со дня своего ареста сто тридцать два месяца назад. Одиннадцать лет, – подумала она. Он походил на испуганного оленя, попавшего в лучи фар несущейся машины. Теперь он вынужден был носить очки, серебряные, большие и круглые, из-за них его темные глаза казались огромными, как у совы. Он заметил Дорин и медленно двинулся к ней. Когда Дорин подошла к нему ближе, почувствовала, что может упасть в обморок. Она протянула руки и обняла его. От ее прикосновения он вздрогнул и повел ее в угол комнаты, где оставалось два свободных места. Неловко, стесняясь находящихся вокруг людей, он сел. Дорин все казалось, что он в любой момент исчезнет. Она не могла перестать плакать, что раздражало Ричарда, и он все время просил ее «сдержать слезы».
– Я не могу… Прости… Я так счастлива.
Она потянулась, чтобы погладить его лицо. Он отпрянул. Он не привык к ласковым прикосновениям, как она позже рассказывала журналисту. Он снова сказал ей, что они поженятся, и они поговорили о приезде его семьи из Эль-Пасо. Браки в отделении смертников заключаются каждые четыре месяца, и Ричард пообещал ей, что скажет тюремному начальству, чтобы его поставили в очередь. Он сказал, что они смогут пожениться 3 октября.
Прежде чем она успела понять, ее время истекло. Они попрощались, и она сказала, что вернется завтра. Теперь, когда Ричард находился в блоке E, посетители из списка могли его посещать с 8 до 14 часов в четверг, пятницу, субботу и воскресенье. От мысли о том, что она сможет провести с Ричардом так много «полноценного времени», у нее кружилась голова. Домой она шла, не чуя под собой ног, позвонила сестре Ричарда Рут в Эль-Пасо и сообщила ей замечательную новость – Ричарда перевели и что 3 октября они собираются пожениться. Рут тоже заплакала от радости и поздравила будущую невестку. Рут знала, как сильно Дорин хотела выйти замуж за ее брата, и была за нее по-настоящему рада. Она также подумала, что Дорин положительно повлияет на Ричарда, и она определенно лучше других женщин, сатанисток и ненормальных, кучковавшихся вокруг Ричарда с момента его ареста. Они планировали, что Рут приедет за несколько дней до свадьбы, они смогут провести некоторое время вместе, а Рут сможет обнять младшего брата. Как будто это было вчера, Рут вспомнила Ричарда маленьким мальчиком, который любил танцевать под радио. От этого воспоминания о нем, невинном, с широко открытыми глазами и легкой улыбкой, сердце в ее груди перевернулось. Рут повесила трубку и рассказала семье хорошие новости. Ее брат Джозеф сказал, что хочет пойти на свадьбу, и немедленно договорился об отгулах. Захотела приехать его старшая дочь, которой сейчас семнадцать.
Верный своему слову, Ричард действительно попросил у тюремных властей разрешения жениться на Дорин 3 октября. Ему дали заполнить документ, где он указал Дорин своей невестой. Согласно Уголовному кодексу Калифорнии, заключенные имеют законное право вступать в брак.
Тюрьма одобрила брак Ричарда, и их с Дорин фамилии добавили в список из десяти женившихся в тот день заключенных, трое из отделения для смертников. Отдел по связям с общественностью Сан-Квентина быстро указал любопытствующему журналисту, что приговоренные к смертной казни заключенные не имеют права на супружеские свидания.
Дорин надо было купить подходящее свадебное платье, и она отправилась по магазинам на его поиски.
– Я хотела чего-то простого, а не платье с фатой или что-нибудь в этом роде. Я навидалась в тюрьме женщин в свадебных платьях, и они… ну, они выглядели глупо. Я решила, что мое будет простым и незамысловатым. Но, конечно же, белым.
Любому, кто интересовался, Дорин говорила, что была девственницей, и будет носить белое платье с гордостью.
– Ричард знал, что я никогда ни с кем другим не была. Я уверена, что это одна из причин, почему он попросил меня выйти за него замуж.
Однако найти подходящее платье было гораздо труднее, чем она думала. Наконец-то она нашла подходящее платье в «Мэйси». Изысканное и стильное, из атласа и кружева, длиной до колен с широким вырезом и за 145 долларов. Затем ей пришлось купить кольца. Она поехала за ними в Сан-Франциско и выбрала два простых обручальных кольца: золотое себе и платиновое Ричарду. Когда Ричарда позже спросили, почему он велел Дорин не покупать ему золотое кольцо, тот ответил: «Потому что сатанисты не носят золото».