В субботу, 22 сентября, пресса узнала о свадьбе. Первым репортером, который связался с Дорин, была Марша Гинсберг из «Сан-Франциско Экзаминер». Дорин очень недоверчиво относилась к репортерам и к тому, что они думали о ее предстоящем браке с Ричардом, но Марша заверила ее, что статья будет уважительной. Дорин дала согласие на интервью, и статья вышла на первой полосе воскресного выпуска газеты. Заголовок гласил: «Ночной охотник женится на девственнице: свадьба в отделении смертников», а в статье Дорин представлена «католичкой, поклявшейся сохранить девственность до замужества». «Впервые она увидела Ричарда в 1986 году, – говорилось в статье, – и не верит, что он совершил преступления».
Статья «Экзаминер» взорвалась как бомба и в Северной, и в Южной Калифорнии. Свадьба Ночного охотника вмиг стала самой горячей новостью на Западном побережье. Репортеры набросились на Дорин, по ее выражению, как «голодные бесцеремонные стервятники».
Вскоре они разузнали, где она живет, и осадили ее дом, но, увидев их, она съехала и поселилась в соседнем отеле. Не имея возможности взять интервью у нее, репортеры принялись опрашивать ее соседей, рассказали им, что Дорин выходит замуж за Ночного охотника, и спрашивать, что они об этом думают:
– Возмутительно.
– Ей нужен хороший врач.
– Как этот хладнокровный убийца женится после убийства мужей и жен?
– Что с ним следует сделать, так это застрелить, как бешеного пса, а не позволять жениться. Это лишь доказывает – наше общество катится к чертям.
– Это пародия на справедливость.
– Это разврат, разложение, грех, – таковы были некоторые ответы.
Даже газета «Лос-Анджелес таймс» опубликовала на первой полосе статью Пэм Уоррик с фотографией Дорин, представленной в этой книге. Заголовок гласил: «Я увидела то, что меня очаровало». Джей Лено [25] принялся снимать сценки о предстоящей свадьбе и шутил четыре вечера подряд. В одном из шоу Лено анонсировал настоящий свадебный торт, и на сцену с помпой выкатили торт, на верхушке которого у жениха были растрепанные волосы, а над головой он держал длинный нож. Публика взвыла.
Однако жертвы нападений Охотника были возмущены тем, что человек, который лишил жизни их близких, надругался над их достоинством, избивал, насиловал и грабил, теперь женится, и у него будет «счастливый день».
– Система, – сказал один из них, – допускающая такую извращенную, постыдную пародию, на самом деле неправильна, и ее надо изменить. Это возмутительно!
Действительно, жертвы, а также многие правоохранители, включая генерального прокурора Дэна Лундгрена, позвонили в тюрьму и потребовали отменить свадьбу, но им всем сказали, что это законное право Рамиреса, и они не могут вмешаться. Губернатор Пит Уилсон сказал, что сразу же рассмотрит возможность изменения законов. CNN подхватил эту историю и каждые полчаса запускал ее в «Главных новостях». С нее начиналась каждая новостная передача на всех каналах, днем и ночью. Дорин Лиой стала очень популярной новостью, и репортеры безуспешно искали ее повсюду.
В дни перед свадьбой она даже не могла выйти из номера в отеле. Прилетела Рут и оставалась с ней. Они смотрели все выпуски новостей. Дорин не нравилось то, что говорили репортеры, но она понимала, что стала мишенью, большим красным яблочком в тире, когда стало известно о ее скорой свадьбе в отделении смертников.
Вскоре репортеры узнали, что у нее есть сестра-близнец по имени Донна, живущая в Бербанке, и новостные фургоны выстроились у дома сестры. Они безжалостно звонили и стучали в дверь. Газета «Бербанк Лидер» опубликовала большую статью с фотографией Дорин 1973 года из школьного альбома выпускного класса на обложке. Донна всегда боялась, что общественность узнает об отношениях сестры, а теперь это стало мировой новостью, чего ей меньше всего хотелось. Ей было так стыдно, что она не выходила из дома. Но в телефонном интервью она сказала Терез Моро из «Бербанк Лидер»:
– Наша единственная связь в том, что мы родились вместе, в остальном у нас нет ничего общего.
Она позвонила сестре в Сан-Рафаэль и сказала, что семья от нее отреклась.
– С этого дня ты мне не сестра – и тебя никогда не подпустят к моим детям.
Потеря племянницы и племянника ранила Дорин больше всего. Она любила детей, хотела иметь своих, но знала, что это невозможно, и дети сестры стали для нее своими.
– В конце концов, – говорила она позже, – сестра работала, и с ними все время сидела я. Я так их люблю.
Но Дорин готова была на любые жертвы ради того, чтобы стать женой Ричарда Рамиреса.
– Как только я выйду замуж за Ричарда, у меня будет новая семья, его семья станет моей, – с гордостью сказала она освещавшему свадьбу журналисту.
За день до свадьбы, назначенной на восемь утра, пресса потянулась в Сан-Рафаэль, где расположен Сан-Квентин. CNN прислал команду, как и «Инсайд Эдишн», «Хард Копи», «Ассошиэйтед Пресс» и все местные и лос-анджелесские новостные агентства.
Дорин так нервничала, что едва могла сидеть на месте. Она ходила взад и вперед, смотрела выпуски новостей о ее свадьбе и резко критиковала каждый из них.
Лишь в три часа ночи она наконец заснула. Встала в шесть, причесалась, накрасилась и уложила каштановые до плеч волосы в большие пышные локоны.
День был серым. Из Бухты Черепов накатил туман и повис над территорией тюрьмы.
Дорин с Рут, Джозефом и его дочерью покинули отель и направились в тюрьму в 7:45. Она знала, что у Сан-Квентина будет много прессы, но она не была готова к сотням репортеров, которые напирали и толкались, стремясь подобраться к ней в окружении фургонов спутниковых новостей. Она отвернулась от репортеров и, проходя через охрану у парадного входа, отказалась отвечать на их вопросы. Тюремный специалист по связям с общественностью лейтенант Вернелл Криттендон, вежливый профессионал, легко и непринужденно обращаясь с журналистами, разрешил прессе установить микрофоны возле почтового отделения недалеко от территории Сан-Квентина. Он сказал репортерам, что проведет пресс-конференцию после церемонии и попросит Дорин с ними поговорить. Представителям прессы не разрешалось находиться в зоне свиданий отделения смертников. Брак Рамиреса получил гораздо большее освещение, чем такие важные новости, как признание Марка Фурмана [26] виновным в даче ложных показаний и даже случившийся на той неделе кризис на Ближнем Востоке.
Дорин и гости свадебной церемонии вошли в Восточный блок под бдительным оком тюремного охранника со штурмовой винтовкой и в солнцезащитных очках в черепаховой оправе. Когда они вошли в помещение для свиданий отделения смертников, Ричарда вызвали из камеры. В этот свадебный день он был одет в мешковатую голубую рубашку с длинными рукавами. Он казался худым и двигался с уверенной грацией кошки.
Тут он впервые после ареста смог прикоснуться к Джозефу и Рут. Когда он вошел в комнату, они бросились к нему, и он обнял их обоих. Они плакали, охранники не вмешивались. Они знали, что семья ни в чем не виновата, и не хотели вмешиваться в этот особый для Рамиресов момент. В отделении смертников в Сан-Квентине они живут и дают жить другим. Если ты ведешь себя хорошо, охранники вежливы и обходительны.
Дорин, не отпуская руки Ричарда, вместе с Рамиресами подошла к углу зоны для свиданий, и они сели на жесткие пластиковые стулья. Джозеф не мог перестать плакать. Ему хотелось, чтобы отец был рядом, обнимал Ричарда, приветствовал его возвращение в семью. Ричард не привык к тому, насколько выросла дочь Джозефа. В последний раз он видел ее еще маленькой девочкой. Она улыбнулась, глядя на своего печально известного дядю, больше похожего на рок-звезду, чем на брата отца. В конце концов, Ричард был чуть ли не самым знаменитым человеком из Эль-Пасо, и его известность не прошла мимо нее незамеченной.
Вскоре других заключенных-смертников вывели из камер в комнату свиданий, и помещение заполнили осужденные убийцы. Ричард заставил племянницу прикрыть ноги. На ней была короткая юбка, и он не хотел, чтобы сокамерники смотрели на ее голые ноги.
Церемония состоялась в одиннадцать часов утра, вел ее мистер Вейстер, государственный служащий. Это был высокий крепкий мужчина с большим здоровым красным лицом и густыми седыми волосами. Дорин очень нервничала. Ричард хотел скорее покончить со всем этим и вернуться в свою камеру. К свадьбе присоединились автор и один из адвокатов Ричарда.
Церемония прошла перед нарисованной одним из заключенных фреской с альпийским пейзажем. Все было коротко и мило – ни жених, ни невеста не говорили «пока смерть не разлучит нас». Они обменялись клятвами, обручальными кольцами, и все завершилось за две минуты. Ричард чмокнул Дорин в губы.
Вернелл Криттендон спросил Дорин, не хочет ли она поговорить с прессой, он сказал, что они, скорее всего, не оставят ее в покое, пока она с ними не поговорит. Ричард сказал ей, что ей лучше сделать заявление, и она неохотно согласилась. Вскоре Ричард вернулся в свою камеру, а Дорин и писатель вышли вместе. Семья осталась, потому что никто из них не хотел попадать в объективы телекамер. Когда пресса увидела, что Дорин идет к ним в белом свадебном платье, журналисты валом повалили к выходу из тюрьмы, желая получить ее кадры для выпусков вечерних новостей. Когда она подошла к воротам, четверо огромных тюремных охранников окружили Дорин и автора и провели к импровизированной трибуне, в то время как репортеры обступили их со всех сторон. Дорин решительно встала за трибуну и обратилась к сонму репортеров, камер, вопросов. Небо прояснилось, и в глаза Дорин светило яркое октябрьское солнце. Прищурившись, она сказала прессе:
– Спасибо всем за терпение. Я просто хочу сказать, что очень счастлива выйти замуж за Ричарда. Прошу вас, пожалуйста, отпустите меня с миром и наслаждайтесь моим днем.
Она сошла с трибуны, села в ожидавшую машину и уехала, уносясь навстречу своей судьбе в роли жены Ричарда Рамиреса.