Ма Белл рано овдовела и вырастила детей сама, двадцать три года проработав секретаршей в «Верон тул компани».
У нее было двенадцать внуков, и в семье она была главной. Седая и хрупкая с виду, она двигалась как женщина на пятнадцать лет моложе. Два года назад она поселила к себе сестру-инвалида Нетти вместо того, чтобы отдать ее в дом престарелых. Сестры спали в разных спальнях. Комната Ма Белл была белой с викторианскими шторами, занавешивавшими два окна. У ее кровати было четыре темных деревянных столбика. 29 мая в 23:40 обе сестры крепко спали с открытыми дверями.
В эту ночь убийца ехал в сером седане «Мерседес», который он угнал со стоянки ресторана «Бархатная черепаха». Он подъехал к подножию Норт Альта-Виста-авеню и начал подниматься по ней, не смотря ни на карту, ни на компас. Он просто ехал туда, куда ему подсказывал внутренний голос. Норт Альта-Виста-авеню нелегко отыскать, но в ту ночь ему как-то удалось пробраться по извилистым, змеистым поворотам, не видя в свете фар ничего, кроме листвы, пыльных кактусов, высоких пальм и кипарисов. Первый дом, к которому он приехал, принадлежал Ма Белл. Он выключил фары и двигатель и просто сидел с открытым окном, слушал и смотрел, наслаждаясь ночью. Стояла полная тишина. Затем запустил двигатель, снова включил фары, проехал дом Ма Белл, но на протяжении полумили не увидел никаких жилых домов. Он развернулся и вернулся к дому: ему хотелось, чтобы машина стояла в направлении побега, когда его работа, его миссия будет выполнена.
Он вышел, стараясь не хлопнуть дверцей, и подошел к входной двери Ма Белл. Будучи в перчатках, он не беспокоился об отпечатках пальцев, когда схватился за дверную ручку, повернул ее и толкнул дверь. Дверь открылась, и он медленно вошел в скромный дом, низко пригнувшись, весь наполненный агрессией. Он дал глазам привыкнуть к темноте, достал фонарик и пошел в спальни. Он оценил, что дом небогатый, что денег в нем мало, и это разозлило его еще больше.
Он нашел Нетти Лэнг и быстро понял, что она пожилая женщина с инвалидностью. Затем перешел в спальню Ма Белл и увидел, что она спит в постели. Он обыскал остальную часть дома и понял, что зашел не туда: молодых женщин не было, украсть особо нечего.
Он пошел на кухню поискать нож, которым можно было зарезать двух старух, но не нашел достаточно острого, зато нашел молоток с красной деревянной ручкой. С ним он вернулся в спальню Нетти Лэнг. Подошел к ее хрупкой спящей фигуре и, не раздумывая, ударил ее по голове, много раз вонзая молоток в ее мозг. Затем он взял кусок электрического шнура от часов возле кровати, чтобы крепко связать ей руки за спиной. Часы упали на пол, остановившись в 00:06. Он пошел в комнату Ма Белл, не замечая, что наступил на часы и оставил кровавый след от обуви.
Призвав Сатану посмотреть на то, что он собирается сделать, он поднял молоток и ударил Ма Белл по голове. Она проснулась и в панике закричала, думая, что очутилась в ужасном кошмаре.
– Заткнись, или я тебя убью! Где деньги? Где украшения? – потребовал он.
– У меня нет денег! Убирайся из моего дома! Кто ты? – успела сказать Ма Белл, прежде чем он ударил ее снова, разбрызгивая по комнате мозговое вещество.
Затем он включил свет, нашел изоленту и связал ей лодыжки. Оторвал остаток шнура от прикроватных часов Ма Белл «Дженерал электрик» с белым циферблатом, зачистил оторванные концы, вставил провода обратно и их оголенными концами поразил находившуюся в полусознательном состоянии Мэйбл Белл электрическим током. Потом он взял все ценное, что смог найти – бижутерию, часы и кассетный магнитофон, подаренный Ма Белл на восемьдесят третий день рождения внуком Дэвидом Ниппом. Другого кассетного магнитофона у нее никогда не было.
Опьяненный насилием и пытками, он вернулся к Нетти Лэнг, сорвал с нее ночную рубашку и изнасиловал.
Он знал, что Сатана будет доволен этой работой, ибо она была жестокой, грубой и воистину зверской.
Он рассудил, что пора показать всему миру, что он – заодно с Сатаной. Взял красную помаду Ма Белл и нарисовал пентаграмму – общепризнанный символ дьявола – на задней стороне ее левого бедра и на белой стене над ее головой. Потом также нарисовал пентаграмму на стене спальни Нетти Лэнг. Съел найденный на кухне банан, выпил «Маунтин Дью» и «Кока-Колу», помочился и ушел с набитой скудными пожитками окровавленной наволочкой на плече, словно какой-то адский Санта-Клаус.
Он запрыгнул в угнанный «Мерседес» и с визгом покрышек помчался по извилистым поворотам Норт Альта-Виста, назад к автостраде и зловонному мраку центра Лос-Анджелеса.
На следующий вечер за рулем все того же серого «Мерседеса» он вновь отправился на охоту, настолько возбужденный насилием в доме Мэйбл Белл, что готов был взорваться, если не получит желаемого: причинять боль, властвовать – полностью доминировать над человеческим существом, а потом изнасиловать.
Бербанк был большим зажиточным городом с 87-тысячным населением, где расположены штаб-квартиры телеканала Эн-Би-Си и компании «Дисней». Он колесил по сонным улочкам и проспектам поблизости от автострады. С собой у него были обычные наручники, 6,35-миллиметровый «Браунинг» и полуавтоматический «Браунинг» 22-го калибра.
До выезда на автостраду он отправился в «Миссию доброй воли» в центре города, где были коробки с книгами, которые можно было забирать. Несколько коробок с этими книгами он поставил на заднем сиденье машины, эти книги должны будут остановить пули, если в него будет стрелять полиция. Такое он видел в кино. В 3:57 утра припарковался на Норт-Эйвон, несколько минут сидел и впитывал ночь. Чувства его обострились до предела.
В то время как Ма Белл и Нетти Лэнг все еще лежали там, где он их оставил – уже двадцать шесть часов назад, – он вышел из машины в Бербанке и направился к бежевому украшенному лепниной дому с большим эркером. Слева от окна росла стрелиция, а посреди палисадника перед домом – высокая пальма, заслонявшая свет уличных фонарей и окутывавшая дом теплыми неподвижными тенями. Он решил, что место подходящее, и быстро пошел на задний двор.
Все окна были закрыты и заперты, как и раздвижные стеклянные двери. Его взгляд упал на дверцу для собаки у черного входа в кухню. Он встал на колени, сунул через дверцу руку и быстро нащупал замок. Ловкими и умелыми пальцами отпер дверь, встал и медленно вошел в дом, вытащив пистолет 22-го калибра. Подсвечивая себе фонариком, направился прямо в спальню сорокадвухлетней Кэрол Кайл, прошел к кровати, но его мышцы оставались напряженными, а палец лежал на спусковом крючке. Он не расслаблялся, пока он не понимал, что дом безопасен. Для него это было боевое задание: он считал себя солдатом десантно-диверсионного отряда, сражающимся за темную сторону человеческой натуры.
Он посветил ей в глаза, толкнул и сказал:
– Проснись, сука! И не кричи, или я тебя убью.
Он приставил пистолет к ее голове. Она почувствовала, как металл холодит ее кожу.
– Понимаешь?
– Понимаю, – ответила она.
– Кто еще в доме?
– Только мой одиннадцатилетний сын.
– Где он?
– В своей комнате.
Он вытащил ее из постели и подтолкнул к спальне сына. Испуганная, внешне она оставалась спокойной. Кэрол Кайл знала, что от ее действий зависела ее жизнь, и жизнь ее сына. Она решила, что сможет договориться и выкрутиться. Дипломированная медсестра, она умела сохранять спокойствие в экстренных ситуациях и обращаться с психопатами.
Когда они подошли к комнате мальчика, Кэрол хотела открыть дверь. Однако он больше не станет недооценивать женщину после того, как Максин Заззара удалось напасть на него. Он заставил ее лечь и приказал под страхом смерти оставаться на полу. Потом открыл дверь, зажег свет и устремился в комнату, бросился на спящего мальчика и приставил к его голове пистолет.
– Не шевелись, твою мать! Не смотри на меня и не шевелись! – потребовал убийца.
К его удивлению, Кэрол Кайл вбежала в комнату и прыгнула между ним и сыном, прикрывая мальчика.
– Пожалуйста, не делайте ему больно. Берите все, что хотите, только не делайте ему больно, пожалуйста! – умоляла она.
– Не смотри на меня, – сказал он и бросил Кэрол на кровать, сковывая ее и Марка вместе наручниками. Он отвел их в кладовку в коридоре, положил в нее и закрыл дверь, а потом быстро открыл и спросил:
– У тебя тут нет оружия?
– Нет, у меня нет оружия, – сказала Кэрол.
Он не поверил и отнес их в ее комнату, положил, накрыл простыней и начал лихорадочно обыскивать дом, осыпая ее проклятиями.
– Где оно, где оно? – спрашивал он.
Затем он заставил Кэрол с сыном встать и вернуться в кладовку. Кэрол снова услышала, как он крушит ее дом. Свободной рукой она держала Марка, успокаивала его и уговаривала набраться храбрости. Внешне она оставалась спокойной и хладнокровной, чтобы Марк не увидел ее паники, которая только усилит его страх. Убийца вернулся, снял с Кэрол наручники, сковал обе руки Марка за спиной и оставил его в туалете.
Схватив Кэрол за волосы, он отволок ее в спальню.
– Где украшения?
– Я отдам вам все, что у меня есть, только, пожалуйста, не делайте больно мне или моим детям…
– Дети? Сколько их у тебя?
– Сын… и дочь…
– Где она?
– Она ночует у подруги.
– Когда она вернется домой?
– Не раньше утра.
– Возможно, я подожду, – сказал он и засмеялся.
«Смеется тошнотворным гоготом гиены», – подумала Кэрол. От мысли о том, что он сделает с ее дочерью, ей было не смешно. Кэрол не сомневалась в том, что вынесет все, что он с ней сотворит, но при мысли о шестнадцатилетней дочери в руках этого человека по ее спине пробежала холодная дрожь.
– Где деньги и украшения? – потребовал он. – И не смотри на меня, сука!
Опустив глаза, но запомнив его лицо с высокими скулами, она сказала:
– В моем комоде есть шкатулка для драгоценностей, – подвела его к комоду и сунула руку в верхний ящик.
Он вспомнил Максин Заззару с дробовиком в руках.