Он продолжил путь к пикам Сан-Габриэль, припарковался на Арно-драйв, у подножия горы, и исследовал ночь, как ученый исследует микробов под микроскопом. Здесь, как и во всех выбранных им местах, было очень тихо. Дорогие дома, с бассейнами и садами, полными ярких цветов. Он беззвучно вышел из машины и направился прямо к белоснежному дому в стиле ранчо с огромными окнами на углу Арно и Лелино. Дом стоял на возвышенном участке размером в пол-акра. К входной двери вело восемнадцать ступенек красного кирпича. На окружавшем дом склоне росли плющ и цветы. Он подергал заднюю дверь – заперта. Подошел к переднему фасаду и попытался открыть дверь здесь, и она поддалась. Он вынул автоматический пистолет 22-го калибра и медленно, осторожно вошел в дом мистера Стива Беннетта с супругой и детьми: 16-летней дочери Уитни и 18-летнего сына Джеймса.
Стив Беннетт был руководителем компании «Саутерн Калифорния Гэз». Беннетты принимали еще одну пару на вечеринке в честь Дня независимости. В девять вечера они вышли через парадную дверь посмотреть фейерверк в долине Сан-Габриэль. Затем вернулись в дом, но входную дверь не заперли. Обычно Беннетты пользовались задней дверью, и когда в тот вечер их гости уходили, они вышли через заднюю дверь, которую Стив и запер. Беннетты легли и к 00:15 спали. Уитни уехала на вечеринку с друзьями в Ла-Кресента, а потом на еще одну – в Ла-Каньяду. Она задержалась позже, чем следовало, и ехала домой быстрее, чем обычно.
У Уитни были каштановые волосы, милый вздернутый носик и большие приветливые голубые глаза. Приехав к часу ночи, она вошла через заднюю дверь. Отец оставил ей на кухне чек на карманные расходы. Она написала ему благодарственную записку, умылась, сняла украшения и часы, положила их на комод в спальне, надела ночную рубашку и легла спать.
Спальня Уитни была справа от входной двери. Спальня родителей – в глубине дома.
Убийца замер на полминуты, привыкая к темноте, впитывая ощущения. Все было тихо. Он пошел направо и, подсвечивая фонариком, нашел спальню Уитни и увидел, что девушка крепко спит. Он подошел к ее комоду, положил в карман кольца и часы. Он знал, что у хозяина дома есть деньги, и хотел их найти. Также он знал, что ему нужно обезопасить это место, прежде чем он сможет что-то сделать с Уитни. Он оставил ее и пошел в спальню Беннеттов. Дверь была слегка приоткрыта. Он включил фонарик и увидел, что они крепко спят. Решив не применять пистолет, он вышел на улицу и достал монтировку, чтобы до смерти забить ею Беннеттов. Когда он возвращался в дом, по кварталу медленно проехал полицейский патрульный автомобиль. Спрятавшись за листву, он смотрел на проезжающих полицейских.
Он поклялся Сатане, что если его когда-нибудь поймают, он будет биться до последней капли крови, но не предстанет перед обвинением, не увидит позора, ненависти и, в конце концов, смертного приговора. Он знал, что за совершенные им преступления приговором может быть только смерть, – а это просто недопустимо: время и место своей смерти выберет он. А покуда он хранит верность своему богу, своему господину, ему обеспечено почетное место и уважение в доме Сатаны и множество исполняющих его приказания рабов, трепещущих перед ним в жутком страхе.
Он вернулся в комнату Уитни. Войдя, он медленно осветил ее гибкое тело фонариком. Ее вид – такой беспомощной, полностью находящейся в его власти – очень его возбудил.
Он подошел к кровати, зажал девушке рот ладонью и ударил ее монтировкой, вырубил, а потом нанес ей еще десять ударов.
Он решил, что воспользуется ножом, нож бесшумен и доставит ему больше удовольствия, чем монтировка.
«Убийство ножом – очень интимное, ты его держишь, когда он входит в тело, а когда приходит смерть, ты через нож чувствуешь, как твоя жертва умирает. Это как секс».
Он пошел на кухню в поисках подходящего ножа.
Подходящего ножа он не нашел и вернулся к Уитни, все еще держа монтировку, с которой теперь капала ее кровь. Возбужденный насилием, он хотел ее изнасиловать, но подумал, что она может очнуться и закричать, и решил сначала ее убить, а потом овладеть. Ища, чем ее задушить, он внимательно осмотрел синий пояс и коричневый галстук и, наконец, остановился на телефонном проводе.
Уитни лежала на кровати на животе. Он сел на нее, намотал ей на шею телефонный шнур и что есть мочи затянул. Одержимый духом убийства, он становился недюжинно силен.
Вдруг он увидел, как уносящий жизнь Уитни провод заискрил, и рука у него дрогнула. Ему почудилось, будто от ее тела исходит голубая дымка – и, решив, что это ее душа – отпустил шнур. Никогда раньше он ничего подобного не видел, и это его напугало.
Он вышел через окно спальни и поспешил обратно к угнанной машине. Рассвет уже подсветил небо на востоке. Просыпаясь, весело защебетали птицы. Он сел в машину, тронулся и поехал обратно к шоссе, разочарованный и злой – в отвратительном настроении.
Он решил, что сила Христа вступилась и спасла жизнь Уитни.
Он задавался вопросом, почему это произошло – не предвестье ли это ослабления его могущества.
Когда он был в двух кварталах от шоссе, тот же полицейский патруль вдруг снова оказался позади него и ехал за ним до выезда с шоссе, но не остановил, и он умчался обратно в расположенный в тринадцати милях оттуда безопасный центр Лос-Анджелеса.
Сексуальное насилие над Уитни ему совершить так и не удалось, а нападение вызвало эрекцию – тугую как тетива. Он искал в центре города проститутку, чтобы хоть как-то разрядиться. На 8-й стрит он нашел крупную мексиканку с прямыми черными волосами и очень полной грудью. Его фетишем были стопы, и некоторые проститутки позволяли ему поиграть со стопами, но эта на его просьбу рассмеялась ему в лицо. Он вышвырнул ее из машины на 6-й стрит, недалеко от Мэйн.
Злой и разочарованный, он избавился от машины в нескольких милях от автовокзала, сел на автобус на Мэйн и снял комнату в отеле «Лидо».
Но долго не мог уснуть.
Он просто лежал, ворочался, курил травку, придумывая новые способы утолить жажду садизма и убийства.
Постоянно находясь рядом с автовокзалом, он чувствовал себя в безопасности. Пойди что не так, он сможет сесть в автобус и очень быстро оказаться за сотни миль от Лос-Анджелеса. Автобусы уходили круглосуточно, во всех направлениях.
В 5:45 того утра Уитни проснулась от острейшей, чудовищной головной боли, и была в шоке от того, что лежит головой к изножью и в еще большем шоке от крови повсюду. О нападении она ничего не помнила. Она начала истерически кричать и плакать. Запнувшись в дверном проеме спальни, она рухнула, заскулив, как раненый щенок, а потом закричала: «Папа, папа, папа!»
Родителей разбудили стоны Уитни. Стив вскочил с кровати и побежал в ее комнату. Когда он увидел, как сильно она избита, он чуть не упал. Оба глаза у нее опухли и не открывались, а голова была вдвое больше нормального размера, так что Уитни едва можно было узнать. Он увидел окровавленную монтировку. Дрожащими руками он надел на нее ночную рубашку и вызвал полицию. Миссис Беннетт пыталась утешить Уитни. Стив все время спрашивал ее, что случилось, а Уитни все время говорила, что не знает.
Накануне, 4 июля, в мужской центральной окружной тюрьме Лос-Анджелеса произошло убийство. Подняли Третье подразделение, позвонили старому напарнику Каррильо, Джиму Мерсеру и Бобби Морку. Салерно и Каррильо были в офисе, работая над делом «Взломщика из долины». Поскольку свидетелей убийства в тюрьме было много – в общей сложности пятьдесят – Салерно сказал, что отправится в тюрьму с Гилом Мерсером и Морком и поможет опросить некоторых свидетелей. Над убийствами «Взломщика» они работали безостановочно день и ночь, и очень устали, но в тюрьме требовалась их помощь. Когда они закончили допросы, было четыре часа утра. Они договорились встретиться в офисе и, донельзя измученные, поехали домой, гадая, где убийца, что он делает и о чем думает.
Когда Салерно ложился спать, зазвонил телефон. Это был Гил.
– У нас еще нападение, напарник. В Сьерра-Мадре. Девочку-подростка избили в доме родителей и бросили умирать. Это он, Фрэнк. Я знаю.
– Встретимся на месте.
Салерно быстро принял душ, побрился, надел свежую одежду и вышел. По путеводителю Томаса он без труда нашел дом Беннеттов. Его поразил красивый район, и он восхитился тем, в каком отличном состоянии содержатся все дома. Видно, что у местных жителей были деньги. Преступления в Сьерра-Мадре были редкостью. «Более идиллического поселения было не найти», – скажет позже Салерно.
Каррильо приехал первым, и Фрэнк нашел его разговаривающим с полицейским из Сьерра-Мадре Джеральдом Скиннером. Стив и Анна Беннетт поехали с Уитни в методистскую больницу Аркадии. Полицейский Скиннер знал, кто такой Фрэнк Салерно, и был очень почтителен. Пока Салерно и Каррильо шли на место преступления, искали следы кроссовок «Авиа» и изучали спальню Уитни, офицер Скиннер передал им, что приехал сюда в 5:10 утра, его напарник приехал в 5:12, а бригада «Скорой» забрала Уитни в 5:20. Он описал, в каком виде нашел Уитни, которая не помнила, что произошло. Два детектива отдела по расследованию убийств внимательно изучили спальню Уитни и монтировку.
– Это было одно из самых кровавых мест преступления, которое я видел, – сказал позже Каррильо.
Они вышли на улицу, надеясь, что под окном есть ящик с цветами. Его не было, в то время как оконная сетка лежала во внутреннем дворике.
Монтировкой убийца никогда раньше не пользовался, не было ни следов кроссовок «Авиа», ни пистолета, ни ножа, ни наручников. Однако жестокость преступления заставляла подозревать, что это был он. Каррильо позвонил в офис и попросил криминалистов Жизель ла Винь, Дебби Грин и Рона Джорджа. Все они работали на местах преступления «Взломщика из долины» и были знакомы с уликами и связывающими их факторами. Они решили, что убийца проник через окно. Салерно подумал, что им следует сразу же допросить Уитни, и они с Каррильо поехали в методистскую больницу Аркадии, приказав офицеру Скиннеру никого не пускать на место преступления.