Они обнаружили, что Уитни в отделении неотложной помощи, все еще без сознания. Ее волосы были сбриты, и они могли видеть ее ужасные побои. Всю ее голову исполосовали пересекающиеся, как узор на вафельнице, открытые кроваво-красные рубцы – врач сообщил, что ее ударили более двадцати раз. Чтобы сшить кожу головы, ей наложили 478 швов. «Удивительно, что она вообще выжила», – сказал доктор.
Стива и Анну Беннетт они нашли в приемном покое. Когда они представились детективами по расследованию убийств, Стив запаниковал, подумав, что Уитни умерла. Они заверили его, что она жива, а лечащий врач сказал, что она поправится.
Стив Беннетт рассказал детективам, как накануне принимали друзей, посмотрели фейерверк и пошли спать до возвращения Уитни, и как нашли ее в коридоре.
– Всю в крови, избитую и стонущую, – сказал Стив. – Это было для меня самым большим потрясением в жизни. Казалось, она попала в какую-то ужасную автомобильную аварию.
Да, он заметил монтировку, но нет, она вовсе не его.
Поняв, что пока в больнице они больше ничего не узнают, два детектива вернулись в дом, чтобы осмотреть место преступления.
Приехали криминалисты, и Салерно приказал Рону Джорджу снять отпечатки пальцев и сделать фотографии. Жизель Ла Винь и Дебра Грин искали вещественные доказательства. Монтировку, телефон, синий пояс и коричневый галстук приобщили в качестве улик. По размазанной по стенам и подоконнику крови было сразу понятно, что нападавший был в тканевых перчатках. Детективы сочли Уитни его второй выжившей жертвой, и им не терпелось ее допросить в надежде, что она даст им описание, зацепку, некое направление.
Каррильо и Салерно стояли в гостиной, обсуждая возможность проникновения убийцы через парадную дверь, когда к ним подошла Жизель Ла Винь.
– Эй, мальчики, – сказала она, – подойдите-ка и посмотрите на это.
Жизель было 36 лет, ростом 162 сантиметра, с коротко стриженными вьющимися темными волосами. Она была одним из лучших криминалистов в департаменте шерифа.
В спальне Жизель в тонких латексных перчатках осторожно отвернула угол розового стеганого одеяла Уитни, и на нем был отчетливо различим вафельный след – кровавый – всей подошвы «Авиа Аэробик».
– Точно, это он, – сказал Каррильо.
– Согласна, – сказала Жизель.
Позже Каррильо скажет об этом моменте: «Когда я увидел след, меня затрясло, по всему телу пробежали мурашки. Сомнений не оставалось – это был он».
Салерно напомнил всем присутствующим, насколько важны мельчайшие улики – и приказал все перепроверить. Он позвонил в офис и попросил еще детективов. Они оставались там до четырех часов дня, снимая отпечатки, тщательно исследуя, фотографируя и собирая улики. Затем опечатали место преступления и договорились встретиться в офисе после нескольких часов сна. Ни Фрэнк, ни Гил не спали уже сутки.
Салерно никогда раньше не слышал о таком непредсказуемом и жестоком убийце, и это преступление подействовало на него больше других. Каррильо также сильно встревожило нападение на Уитни – у него было две дочери подросткового возраста. Он рассказал о «Взломщике из долины» Перл, и они обсудили безопасность ее и детей, спящих в доме ее родителей. Гил работал над делом каждую ночь, в то время как жена и дети оставались дома одни. Перл испугалась, и Каррильо воспринял это как личное оскорбление.
Позже в тот же день в офисе состоялась еще одна встреча с капитаном Гриммом. Салерно и Каррильо рассказали ему о жестоком нападении на дом Беннеттов – и о кровавом следе обуви. Салерно спросил капитана о машине, которую остановил офицер полиции Лос-Анджелеса Ставрос; Гримм ответил, что продолжал звонить по ее поводу.
– Капитан, если это был он – а мы думаем, что он… его отпечатки могут быть в той машине, – сказал Салерно. – Я буду кричать, я буду вопить, но мы этого добьемся.
В тот день они этого не добились.
На следующее утро, после нескольких часов беспокойного сна, Салерно и Каррильо вернулись в методистскую больницу Аркадии, где в отдельной палате на втором этаже под охраной помощника шерифа лежала Уитни. Ее лицо было почти полностью забинтовано. Видны были только нос и закрытые глаза – черные и опухшие.
Салерно и Гил представились и спросили, готова ли она поговорить. Она согласилась. Салерно объяснил, насколько им важно, чтобы она рассказала, что именно произошло. Он говорил тихо и участливо, не отрывая от нее взгляда. Уитни рассказала, как провела вечер. Когда ее спросили, следили ли за ней по дороге домой, она ответила «нет», так как часто высматривала в зеркало заднего вида полицию, превышая скорость, чтобы вовремя добраться домой. Она была уверена, что за ней никто не следил. Когда ее спросили о нападавшем, она честно сказала двум детективам, что даже не видела его.
Салерно подумал, что Уитни была исключительной шестнадцатилетней девушкой. Даже после того, что случилось, она была вежливой, готовой помочь и не жаловалась. Они не стали ей говорить, что подозревают нападавшего на нее во многих других ужасных преступлениях – просто поблагодарили ее и ушли.
Салерно организовал съемку Уитни для предъявления в суде после задержания нападавшего. Он был уверен, что как бы злобен и энергичен ни был убийца, его поимка – всего лишь вопрос времени. Убийца напоминал учуявшую запах крови акулу, и остановят его только смерть или тюрьма.
Они вновь обратились к полицейским телетайпам и меморандумам, надеясь отыскать другие его преступления – и, может быть, улики, упущенные из виду или пока с ним не связанные. Они составили список всех недавно освобожденных из тюрьмы сексуальных преступников. Они искали мужчину примерно 180 сантиметров ростом, с плохими зубами и лохматыми черными волосами, латиноамериканца, с пристрастием к содомии, наручникам и Сатане, в обуви 44,5 размера. Возможно, ветерана Вьетнамской войны.
Подозреваемые стали выскакивать как чертики из табакерки по всему округу Лос-Анджелес. Каррильо постоянно звонили полицейские из разных служб и уверяли, что они поймали «Взломщика из долины». Первый вопрос Каррильо задавал им о размере обуви. Если он был не 44,5, его это не интересовало.
Факт задействования такого множества полицейских служб делал их задачу масштабной и исключительно сложной.
Читая телетайпы, Салерно и Каррильо наткнулись на имя Кэрол Кайл. Гил позвонил в полицию Бербанка и попросил прислать полный отчет по делу.
Когда два детектива прочитали отчет из Бербанка, они поняли, что нашли еще одну его жертву. Отключение телефона, исходивший от преступника неприятный запах, наручники, разгром в доме, проникновение со взломом с черного входа и содомия – все характерные черты были в этом деле.
Салерно отправил детективов в Бербанк допросить Кэрол. Без эмоций, холодно и подробно она рассказала детективам о мужчине, который 30 мая вторгся в дом и изнасиловал ее.
Она сказала, что он был одет во все черное, был очень злобным и пах «мокрой кожей». Она описала его как красивого светлокожего мексиканца с акцентом, который она не могла опознать. Также она сказала, что ей совсем не нравится фоторобот, составленный полицейским художником Бербанка. Позвонили художнику департамента шерифа Мэлону Коулману, и он поехал к Кэрол, чтобы составить второй фоторобот нападавшего.
На этот раз фоторобот, по словам Кэрол, намного больше походил на преступника, чем прежний, и когда Салерно и Каррильо сравнили его с фотороботом, составленным со слов Марии Эрнандес, они оказались очень похожи.
Глава 11
7 июля температура была ниже 32 градусов – почти прохладно по сравнению с адской жарой того ужасного лета.
На другой угнанной машине убийца проехал по Глендейлу, Розмиду и Аркадии и, наконец, около девяти вечера вернулся в Монтерей-Парк. Он знал, что люди в Монтерей-Парке настороже из-за убийств Дои и Ю, но это его не остановило. Его защищал и направлял сам Сатана. Как его смогут поймать с таким покровителем?
На Ист-Андрикс-стрит он выключил двигатель и фары, бесшумно остановился и позволил своим чувствам впитывать ночь.
Доставщица «Геральд экзаменатор» Лони Демпстер ехала по Ист-Арлайт-стрит. Она сразу заметила его и поняла, что это тот же парень, которого она видела в ночь убийства Билла Дои. Когда она проезжала мимо, он сказал: «Эй, сука, какого хрена ты смотришь?», но она его не слышала. Она подумала остановиться и вызвать полицию, но не стала.
Убийца решил, что это хорошее место для его задумки, вышел из машины и неторопливо прошел к дому в стороне от Андрикс на Ист-Арлайт, принадлежавшему 60-летней Джойс Люсиль Нельсон. Бледно-желтый дом длиной в тридцать метров и шириной в пятнадцать. Вход слева, большой дуб на тротуаре перекрывает свет от уличных фонарей, создавая широкую тень. Он решил, что место ему подходит, и пошел прямо к входной двери, всего в пятнадцати шагах от тротуара. Одетый во все черное, он был невидим. Попытался открыть входную дверь, но та не подалась. Он подошел к левому окну, наступая на землю, оставляя глубокие, четко очерченные следы обуви. Не заперто – так что он снял сетку и легко поднял окно. Прежде чем войти, он отнес сетку на задний двор и оставил ее там, чтобы не вызвать излишних подозрений. Он потянул заднюю дверь – безуспешно – и вернулся к открытому окну.
Джойс Люсиль Нельсон жила здесь с мая 1949 года, была разведена и уже двадцать лет жила одна. Тридцать три года она проработала на конвейере в коммерческой компании «Коуст Энвелоп Компани». Скоро ей предстояло выйти на пенсию, и она планировала проводить большую часть свободного времени на поле для гольфа. У нее было два сына, Дейл и Дон, и пять внуков. Джойс была очень молода душой, часто садилась на пол, чтобы поиграть в настольные игры с внуками, и до сих пор могла делать сальто.
Об убийце она знала – читала в газетах о нападениях. Сын Дон даже предлагал ей поставить на окна решетки, но она отказалась, заявив, что не будет узницей в собственном доме.
Убийца проник в переднее окно дома Джойс Нельсон и нашел ее спящей на диване перед телевизором. Он удостоверился, что в доме никого нет, и, приставив ей к голове автоматический пистолет 22-го калибра, разбудил ее.