Пораженная, широко открыв глаза, она произнесла:
– О боже! Кто ты? Чего ты хочешь?
– Не смотри на меня, сука! Делай, как я скажу, и все будет в порядке!
Он схватил ее за волосы и потащил в сторону спальни, но Джойс Нельсон ему сопротивлялась и потребовала, чтобы он немедленно ушел. Ее требование привело его в ярость, и он ударом кулака повалил ее на пол, наклонился и быстро, работая кулаками, как поршнями, довел ее до потери сознания. Потом затащил ее в спальню за волосы и забил до смерти, пнув ногой в лицо с такой силой, что она резко покатилась по полу. На ее лице остался четкий след подошвы «Авиа».
Он обыскал дом, взяв все, что хотел: видеомагнитофон, украшения, часы, радиоприемник – и вышел через парадную дверь, как будто прожил в доме много лет.
Думать он мог только о сексе и убийстве, и снова продолжил охоту, поехав в Альгамбру, затем в Розмид, но не нашел подходящий объект.
В три часа ночи он вернулся в Монтерей-Парк и снова проехал по тихому, сонному поселению – справедливо полагая, что Джойс еще не нашли.
Он припарковался на Голливуд-Оук-драйв, вышел из машины и пошел по тротуару, заткнув наручники и никелированный автоматический пистолет 22-го калибра за пояс. На улице не было ни души.
Он остановился перед домом Софи Дикман, 63-летней медсестры психиатрического отделения. Это был ухоженный желтый одноэтажный дом с небольшой подъездной аллеей, ведущей к гаражу слева. На улицу выходило единственное окно переднего фасада. С одной стороны рос кипарис, с другой – высокая сосна, нет ставень на окнах и много тени.
Довольный тем, что нашел подходящее место, он подошел к переднему окну, за секунды снял сетку, но окно было крепко заперто, и он не смог его открыть. Но он не сдавался – подстегивавшая его одержимость делала это невозможным. Он обошел дом слева и нашел собачью дверку, просунул руку и, открыв дверь, вошел в дом.
Как всегда, он затих, давая глазам привыкнуть к темноте.
С фонариком в одной руке и пистолетом 22-го калибра в другой он направился к спальне Софи Дикман, нашел ее и убедился, что она одна. Он зажег свет и бросился к ее кровати.
Она проснулась, когда он бежал к ней из дверного проема. Он зажал ее рот рукой и произнес:
– Не смотри на меня! Только пикни, и я тебя убью! – Он приставил пистолет ей к голове. – Поняла, мать твою?
Она кивнула, сразу поняв, что «Взломщик из Долины», о котором писали в газетах, как-то добрался до ее дома. Теперь он глядел на нее чернильно-черными глазами, полными ненависти настолько сильной, что она казалась нечеловеческой. Он вынул наручники и надел ей на запястья. Чувствуя его ужасный взрывной темперамент, Софи была тихой и максимально спокойной, инстинктивно понимая, что ни в коем случае нельзя его провоцировать. Он надел ей на голову наволочку, чтобы она не могла его видеть, отвел ее в одну из двух ванных в доме и усадил на пол. Отключил телефоны и начал лихорадочно обыскивать дом, но через две минуты вернулся к ней.
– Где бриллианты и деньги? – потребовал он.
– У меня их нет, – сказала она.
Он сильно ударил ее.
– Не ври! Где украшения, или ты сдохнешь!
– В другой ванной, – сказала она ему.
Он затащил ее во вторую ванную, и она показала ему свой тайник: в чашке в аптечке. Он быстро осмотрел содержимое чашки, мгновенно поняв разницу между фианитами и бриллиантами, и положил все в карман. Пока он занимался чашкой, она сняла с пальца бриллиантовое кольцо и бросила его в раковину. Едва он снова обратил на нее внимание, он заметил, что она сняла кольцо, и потребовал сказать, где оно, и Софи кивнула в сторону раковины. Он ударил ее по лицу, нашел кольцо и потащил ее обратно в спальню, где сорвал с нее трусы и велел раздвинуть ноги. Там он попытался изнасиловать ее анально, но не смог добиться эрекции.
Софи оставалась спокойной, насколько возможно, стараясь никак его не спровоцировать. Было очевидно, что он должен быть главным, и она осторожно делала все, чтобы дать ему почувствовать, что он контролирует ситуацию – иначе это могло быть смертельно опасно. Она тридцать восемь лет проработала с пациентами психиатрической больницы и многое знала о поведении психопатов.
Он расстегнул наручники, приковал ее ими к кровати и снова безуспешно попытался ее изнасиловать. Затем потребовал сказать, где спрятаны другие драгоценности. Он заставил ее поклясться Сатаной, что у нее ничего больше нет, и все время ровным, спокойным голосом Софи просила не причинять ей вреда. Он еще раз обыскал весь ее дом, положил находки в наволочку и оставил ее прикованной наручниками к кровати, предупредив, чтобы она не кричала.
– Помни, я знаю, где ты живешь! – пригрозил он ей и ушел, оставив в живых еще одного свидетеля, который мог его опознать.
Он поехал к своему скупщику, чтобы превратить награбленное в наличные. Скупщик достал лупу, рассмотрел камни, чтобы решить, сколько заплатить. Они сговорились о цене, и было решено, что человек в черном вернется за наличными позже.
Он бросил угнанную машину в Голливуде и на автобусе вернулся в центр Лос-Анджелеса. Всходило солнце, и небо играло кроваво-красными, ярко-оранжевыми, пастельно-желтыми и розовыми оттенками. Воздух был тихим и очень теплым.
Софи Дикман была близорука, без очков, но она видела злоумышленника вблизи, и его голос она уже не забудет никогда. «Требовательный, унижающий и угрожающий одновременно», – так описала она его полиции.
Убедившись, что он ушел, она попыталась освободить руки. Наручники были недорогие – такие можно было купить по всему Лос-Анджелесу, – но они держались. Софи знала, что через дорогу жила женщина, работавшая в правоохранительных органах. Она встала и, собрав все силы, придвинула кровать к окну. Ногами она открыла ставни и окно, наклонилась и закричала:
– Миссис Артур! О, миссис Артур, не могли бы вы мне помочь? Я через дорогу, миссис Артур…
Напротив Софи Дикман жила заместитель шерифа Линда Артур – привлекательная женщина ростом чуть выше 150 сантиметров. По совпадению, она работала на месте убийства Дои и была знакома с хаосом, посеянным «Взломщиком из Долины».
В июне того же года муж Линды был убит при исполнении служебных обязанностей. Он тоже работал в департаменте шерифа. Каррильо часто встречал ее на местах преступлений, и они стали хорошими друзьями.
Линда крепко спала, но крики Софи Дикман ее разбудили. Сначала она подумала, что это сон, и лежала в недоумении, когда Софи еще раз крикнула: «Миссис Артур, пожалуйста, помогите мне!» Внезапно она поняла, что женщина взывает о помощи. Она надела халат, вышла на улицу и направилась прямо к окну Софи, выходившему на улицу. Две женщины никогда ранее не общались. Софи извинилась и рассказала Линде о том, что произошло. Широко раскрыв глаза от мысли, что это может быть тот самый «Взломщик из Долины», Линда побежала домой и набрала 911.
Перл Каррильо отказалась дальше оставаться дома одна и уехала с детьми к родителям. Когда той ночью Гил вернулся в пустой дом, он вспоминал убийцу последними словами. Лежа в одиночестве в постели, не в силах заснуть, он неотрывно думал о нем. Гил задавался вопросом, где он сейчас – преследует, насилует, убивает или залег где-то, выжидая. Знает ли убийца, что Гил его ищет? Убийца ведь был умен и способен на все – даже на убийство полицейского и его семьи. Возможно, он пошел в дом Родригеса специально, чтобы убить заместителя шерифа. С этим парнем даже эту версию нельзя исключать. Каррильо встал с постели, вынул из кобуры ствол и положил на тумбочку на расстоянии вытянутой руки – пистолет 38-го калибра с двухдюймовым стволом.
Вскоре после трех часов ночи он начал засыпать, но ровно в 3:20 проснулся – как он понял позже, во время нападения на Софи Дикман в Монтерей-Парке. От кошмара про «Взломщика» он был весь в поту.
Он услышал шум, и первой мыслью его было, что убийца прознал, где он живет и проник в дом. Каррильо схватил пистолет, пригнулся и, с оружием на изготовку, начал красться в гостиную – при выключенном свете, чтобы не стать хорошей мишенью. Детектив переходил из комнаты в комнату, обыскивал туалеты, смотрел под кроватями, даже вышел на задний двор в поисках знакомого следа «Авиа», но ничего не нашел.
Заснуть снова он не смог. Он понял, что «Взломщик из Долины» окончательно его доконал, и поклялся держать воображение и эмоции под контролем. Гил сел в гостиной и включил телевизор.
Когда зазвонил телефон, Каррильо вскочил на ноги. В офисе сказали, что звонила Линда Артур и просила немедленно с ней связаться: «В Монтерей-Парке произошло еще одно нападение».
Линда подняла трубку после первого звонка. Объяснив, что случилось с Софи Дикман, она предположила, что это – их подозреваемый. Каррильо засомневался – наручники не пальцевые, а жертва осталась жива, – но пообещал приехать.
С неохотой он вышел из дома и помчался в Монтерей-Парк. Линда Артур в последнее время очень много пережила из-за потери ее мужа и сцен убийства, на которых она работала. «Может, это на нее подействовало», – подумал Каррильо. В Монтерей-Парке у него не было полномочий, он знал, что ему там будут не рады, но раз Линда ему позвонила, ничто не могло помешать ему приехать.
Линда Артур с мрачным выражением на лице стояла перед своим домом. Со слов Софи Дикман, которую отвезли в больницу, она рассказала ему о произошедшем.
– Давайте посмотрим, – сказал он, и они пошли к дому Дикман. У входной двери стоял сержант уголовной полиции Монтерей-Парка, и когда он увидел Каррильо, глаза у него расширились.
– Что ты здесь делаешь? – спросил он. Каррильо объяснил, что Линда Артур его близкий друг и позвонила ему сама. Он вежливо узнал, можно ли осмотреть место преступления.
– Когда мы закончим, – ответил сержант.
Несколько смущенно Каррильо ждал, пока не прибыл капитан Монтерей-Парка и любезно пригласил его в дом.
Он отметил разгром, отключенный телефон, источник проникновения и наручники на кровати. Их полиция и пожарные снимали с Софи целых пятьдесят минут.