Все еще неудовлетворенный, Охотник снова поехал на север, навстречу низкому месяцу на почти безоблачном ночном небе. Он съехал с шоссе на Сан-Вэлли – расположенный в заповедной местности город с 60-тысячным населением. Раньше он назывался Роско, но на референдуме 1948 года подавляющее большинство проголосовало за изменение названия.
В 4:15 утра этой ночью Сан-Вэлли крепко спал. Все знали об убийствах и проникновениях в дома, но в Сан-Вэлли, что намного севернее, никогда ни одного нападения не было. Жители города чувствовали себя далеко от опасного убийцы.
Он добрался до Шарбонн-стрит, выключил фары и двигатель и бесшумно остановился. Решил, что место хорошее, вышел из машины и пошел по улице, оставив мачете в машине. В Сан-Вэлли тумана не было. Он остановился у дома Чайнаронга и Сомкид Хованант, скромного L-образного здания с гаражом и изогнутой подъездной аллеей.
Чайнаронг Хованант был иммигрантом из Таиланда, приехавшим в Калифорнию десять лет назад. От зари до зари он работал парковщиком. Это был красивый мужчина с густыми черными волосами, горячо любивший жену и детей, восьмилетнего мальчика и двухлетнюю девочку. Он увлекался садоводством и много часов проводил на заднем дворе. Сомкид, как и муж, тоже родилась в Таиланде, иммигрировав в Лос-Анджелес десять лет назад, в мае 1975 года. Чайнаронга она встретила в первый год в Лос-Анджелесе и вышла за него замуж. У миниатюрной и очень красивой Сомкид были большие круглые темные глаза и короткие густые черные волосы.
Охотник подошел к фасаду дома Хованантов и попробовал открыть окна и двери. Все они были заперты.
Он прошел на задний двор дома и увидел прекрасный сад, с любовью и терпением созданный Чайнаронгом. Затаившись, он прислушался и понял, что инстинкт его не подвел. Убедившись, что все чисто, он попытался открыть раздвижные двери. Они подались, и он молча проскользнул в комнату.
Горел ночник. В комнате на диване спала Сомкид. Спала она очень чутко, и его присутствие ее разбудило. Он подбежал к ней и зажал рот. Дрожа, она смотрела на него огромными, испуганными черными блестящими глазами. Он приставил к ее голове пистолет.
– Не вздумай играть со мной в гребаные игры, сука, а то я тебя убью! Поняла? – прошипел он.
Плача, она кивнула.
Он оставил ее, нашел двух спящих детей в разных комнатах, затем пошел к громко храпевшему во сне Чайнаронгу. На комоде напротив кровати стоял медленно вертевшийся вентилятор, едва избавлявший от тяжелой, неотвязной жары.
Охотник подошел прямо к кровати и, держа дуло пистолета в дюйме от левого уха Чайнаронга, нажал на курок. Раздался приглушенный хлопок, и пуля 25-го калибра зигзагом прошла сквозь голову Чайнаронга, убив его на месте. Когда из раны хлынула кровь, Охотник накрыл Чайнаронга одеялом и вернулся к Сомкид, стремясь запугать ее и изнасиловать. Она сняла обручальное кольцо с бриллиантом и спрятала в постели. Он сразу заметил, что на ней нет кольца, снял перчатку и сильно ударил ее.
– Не играй в гребаные игры, сука! Где кольцо?
На диване, ответила она. Надев перчатку, он нашел его и положил в карман, затем злобно сорвал с нее тонкую ночную рубашку, схватил ее за руку и потащил в ванную, где взял фен.
– Что ты собираешься с ним делать? – воскликнула она.
– Мне нужен нож.
– Нож? Зачем? – широко раскрыв глаза от страха, спросила она.
– Чтобы перерезать этот шнур.
Вместе они пошли на кухню, где он нашел нож для разделки мяса и отрезал от фена провод. Отведя ее обратно в ванную, он проводом связал ей руки за спиной. Затем отвел в спальню, где лежал ее мертвый муж, и изнасиловал ее. Она была напугана, ее страх возбудил его, взволновал, – и, возможно, спас ей жизнь. Если бы она воспротивилась, не подчинилась ему – он бы ее убил.
В комнате восьмилетнего мальчика сработал будильник. Он связал ее ноги и побежал в комнату мальчика, связал его и засунул ему в рот носок.
Выйдя из комнаты мальчика, он начал лихорадочный обыск. Вскоре он вернулся к ней, заставил ее сесть в кресло и отсосать ему, затем изнасиловал ее анально, достиг оргазма – и потребовал драгоценности и деньги. Она сказала, где хранит шкатулку для драгоценностей, но в ней не было ничего, кроме бижутерии, что привело его в ярость.
Он таскал ее за волосы по дому, ругал, угрожал, бил, пинал.
– Где ценности и деньги? – требовал он.
Она сказала ему, где лежит ее сумка, он нашел восемьдесят долларов и положил их в карман.
– Я убил твоего мужа, и убью тебя и твоих детей. Сука, где эти гребаные драгоценности?
– Если я отдам тебе все, ты уйдешь?
– Да, уйду.
Она сказала ему, что спрятала драгоценности на кухне, и он притащил ее туда. Сомкид показала тайник: спрятанный за ящиком конверт. В нем лежали рубины, бриллианты, браслет и кольцо с бриллиантами. Брат Сомкид был ювелиром, и у нее было несколько очень дорогих, уникальных вещей.
Он забрал все.
– А где деньги?
– Нет денег, нет денег! Клянусь, клянусь Богом! – сказала она.
– Нет! Поклянись Сатаной!
– Клянусь Сатаной, нет денег! Клянусь Сатаной! Клянусь Сатаной! – умоляла она.
Он затащил ее, обнаженную и связанную, обратно в спальню и снова изнасиловал.
Однажды он обнаружил в багажнике угнанной машины целое состояние в южноафриканских золотых монетах, а теперь, после третьего изнасилования, он хотел выйти на улицу, поискать наличные в багажнике их машины. Чтобы открыть дверь гаража изнутри дома, нужно было нажать кнопку на стене в ванной. Сомкид показала ему эту кнопку, но он не стал нажимать, подумав, что это, возможно, полицейская сигнализация. Приставив ей к голове пистолет, он сказал, что убьет ее и детей, если она его обманет. Она много раз поклялась Сатане, что не пытается его обмануть. Он нажал кнопку. Дверь гаража автоматически открылась, и после того, как он накинул на нее халат, они вышли во двор. Все, что он нашел в машине – пятнадцать долларов в бумажнике Чайнаронга под водительским сиденьем.
Вернувшись внутрь, он отвесил ей пощечину и потребовал еще драгоценностей. Она рассказала ему об украшении, которое спрятала в куртке сына в шкафу в коридоре. Он пошел и забрал золотую брошь с бриллиантами. Он заставил ее поклясться Сатаной, что больше ничего нет. Услышав клятву, засмеялся, уложил ее и связал ей лодыжки ремнем. Затем положил добычу в большой чемодан и молча вышел, оставив Сомкид связанной на полу спальни.
Поняв, что он ушел, она развязала ноги, побежала к сыну и убедилась, что с ним все в порядке. Затем пошла в спальню, подняла одеяло, увидела пулевое отверстие в голове Чайнаронга и поняла – он действительно убил любимого мужа. Задрожав, она зарыдала, но понимала, что нужно сохранять самообладание ради детей. Собрав их, она выбежала из дома, перешла улицу и настойчиво позвонила в дверь соседям.
Первыми детективами отдела убийств, прибывшими в дом Ховананта, были Карлос Бриззолара и его напарник Аль Микелорена из полицейского участка Футхилл департамента полиции Лос-Анджелеса. К тому времени, как они приехали, Сомкид уже доставили в больницу.
Первоначально это нападение не связали с Охотником. Он никогда не забирался так далеко на север. Два детектива полиции Лос-Анджелеса работали на месте преступления и снимали отпечатки пальцев, собирали вещдоки и фотографировали. Они нашли бутылку яблочного сока «Мартинелли», из которой пил нападавший, но на ней не было отпечатков пальцев. Не было их и на фене, и на ноже для разделки мяса. Они нашли след «Авиа» на заднем дворе и в коридоре, но сразу не связали его с нападениями Охотника. Прибывший из офиса коронера патологоанатом официально констатировал смерть Чайнаронга. Тело отвезли в окружной морг – он стал девятой жертвой Охотника.
В два часа дня Сомкид вернулась из больницы в сопровождении одетых в форму полицейских из департамента полиции Лос-Анджелеса. Оба глаза у нее заплыли, губа страшно распухла, она пережила два сотрясения мозга, и ей наложили тридцать швов во рту, закрывая рану, которую он нанес ей одним из ударов. Убитая горем, рыдая, Сомкид рассказала о случившемся детективам Бриззолара и Микелорена.
Они спрашивали себя, какой мужчина способен изнасиловать женщину и испытать оргазм всего в нескольких шагах от ее мертвого мужа?
Сомкид описала его как «смуглого мужчину с плохими зубами, от тридцати до тридцати пяти, весом 68 килограммов, ростом 180 сантиметров или около того». Она сказала, что у него черные мягкие кудрявые волосы и что он все время сильно потел. Сыщики искренне пообещали сделать все возможное, чтобы найти убийцу ее мужа. Она все время спрашивала их, почему это произошло, но им нечего было ей ответить.
В пять часов Сомкид и сыщики вышли из дома. Детектив Бриззолара запер его и оцепил белой полицейской лентой. Сомкид пошла к детям, которых уже приютили родственники.
Вернувшись в участок Футхилл, детективы Бриззолара и Микелорена написали отчеты. Нападение в Сан-Вэлли все еще не связали с Охотником.
Джуди Арнольд позвонила родителям, мистеру и миссис Кнейдинг, в 7:40 утра того же дня, но не получила ответа. По субботам, перед совместным походом в церковь, семья обычно собиралась за завтраком. Джуди решила, что родители в ресторане, и с мужем и детьми поехала в «Тоастед Бан» в Глендейле, ожидая встретить их там. Их не было. Решив, что родители могли поехать в церковь, Джуди поехала туда, но машины на стоянке не оказалось. Они подъехали к дому на Стэнли-авеню и на подъездной аллее увидели машины Лелы и Макса. Озадаченная, Джуди позвонила в дверь, но ответа не последовало, дверь была заперта. Она обошла вокруг дома, заметила сломанную сетку и со страхом вошла в дом, где увидела разгром, а затем – тела родителей в спальне. Закричав, она выбежала на улицу.
Полицейский Том Ку из полиции Глендейла остановился перед домом Кнейдинга в 9:15. Его встретила истерично плачущая Джуди Арнольд. Сквозь рыдания и слезы она рассказала ему, в каком жутком виде нашла своих родителей. Он вошел в дом один с пистолетом наизготовку, нашел Кнейдингов, понял, насколько страшным было убийство, позвонил в убойный отдел и оцепил периметр. Натягивать ленту ему помог приехавший полицейский из Глендейла, а убитая горем Джуди Арнольд, плача, смотрела на них со стороны.