Клотц и Фэлзон поехали к дому Донны Майерс. Они предъявили удостоверения и попросили ее ответить на несколько вопросов о Рике. Донна была вежлива и пригласила детективов в дом. Они сразу перешли к делу и спросили, где она взяла украшения, которые подарила дочери.
Она рассказала двум детективам из Сан-Франциско о Рике, который был другом ее приятеля Армандо Родригеса. Она сказала, что жила с Родригесом в 1979 году в Ричмонде, штат Калифорния. В тот год они вместе отправились в Эль-Пасо, и она впервые встретила Рика. Когда они вернулись в Ричмонд, Рик начал навещать Армандо и жил в доме сначала по несколько дней, а потом и недель. После переезда в Сан-Пабло его она видела редко. Она знала, что он грабитель, но очень удивилась, что его считают Охотником – он никогда не был агрессивным. В садовых перчатках она его видела. Донна сказала детективам, что Рик пришел 16 августа и попросил ее взять на хранение восьмиугольную шкатулку для драгоценностей, которую забрал 23 августа, когда пришел с Армандо. В тот раз он и подарил ей украшения, которые она подарила дочери, и шкатулку, которую она передала детективам.
Однажды, рассказала она им, он оставил ей на хранение 500 долларов. Сказал, что если с ним что-нибудь случится, она должна передать деньги его сестре, и дал ее номер телефона. Но ничего не случилось. Он вернулся и забрал деньги, номер сестры не сохранила.
Детективы хотели узнать фамилию Рика. У них было место – Эль-Пасо, им оставалось только узнать фамилию, и они расскроют самое крупное в истории Калифорнии дело об убийстве. Рик соответствовал описанию убийцы, у него были украденные драгоценности, а то, что он показывал Греггу пистолет 25-го калибра, связывало все воедино. Они попросили Донну позвонить Армандо и узнать фамилию Рика, но Армандо сказал, что он ее не знает. Детективы велели Донне не уезжать из города. По полученному от нее номеру телефона они нашли адрес Родригеса и поехали к нему домой.
Армандо, высокий, худой и темноволосый, ненавидел копов и с Клотцем и Фэлзоном разговаривать отказался. Они понимали, что Армандо, скорее всего, был ключом к делу, поэтому надели на него наручники и доставили в полицейское управление, угрожая предъявить обвинение. Они заявили, что он был с Риком, когда тот забирал украшения у Донны Майерс, а это делало его соучастником убийства Пэна. Поначалу Армандо молчал. Его посадили в камеру и дали ему время на размышление. Вскоре он заговорил, не желая иметь ничего общего с делами Ночного охотника.
Он признал, что Рика знает, но «не слишком хорошо». Его фамилия была Рамирес, и это все, что он знал. Детективы пробили Рика, Ричарда или Рикардо Рамиреса по базе данных: их там были тысячи.
Оперативная группа детективов в это время шерстила район Тендерлойн, показывая лос-анджелесский фоторобот, допрашивая менеджеров отелей, оказывая на людей давление. Управляющий гостиницы «Бристоль», дородный русский иммигрант, рассказал детективам, что в номере 315 останавливался парень, похожий на фоторобот и разговаривавший, как тот парень, о котором они рассказывали. Его фамилии он не знает, в «Бристоле» фамилий не требуют. Когда детективы спросили, не создавал ли парень из номера 315 проблем или не запомнился ли чем-то необычным, он ответил:
– Нет, ничего не было. Он приходил, платил и уходил. Иногда он громко включал музыку, и я сказал ему, чтобы он приглушил звук. Не считая этого, ты даже не знал, что он тут. Очень тихий. Сам по себе.
Детективы поднялись в номер 315 и обнаружили на двери ванной пентаграмму – такую же, как у Мэйбл Белл и Питера Пэна. Они сняли с петель всю дверь как улику и вызвали криминалистов снять отпечатки.
Детектив Карл Клотц позвонил Ороско и Типпину в Лос-Анджелес и рассказал им об Эрле Грегге, Дилин, Донне Майерс, украшениях, Армандо Родригесе, Рике Рамиресе и отеле «Бристоль». Ороско позвонил Салерно и рассказал ему. Салерно сказал, что у них уже есть подозреваемый по имени Рик, похожий на того парня. Два детектива пообещали обмениваться информацией, как только кто-нибудь из них еще что-нибудь узнает.
Салерно рассказал Каррильо о звонке и Рике Рамиресе из Эль-Пасо.
Они пошли к Гримму и сказали ему, что узнали фамилию Рика из Сан-Франциско. Следующий шаг – сопоставить отпечаток пальца из «Тойоты» со всеми Риками, Рикардо и Ричардами Рамиресами в базе данных.
Правда о том, что произошло дальше, никогда раньше не оглашалась. По официальной версии полиции, дело раскрыл новый японский компьютер Cal-ID, недавно приобретенный министерством юстиции Калифорнии за 25 миллионов долларов. Фактически найденный на зеркале заднего вида оранжевой «Тойоты» отпечаток пальца доставили из округа Ориндж в Сакраменто, и компьютер произвел поиск среди всех Рамиресов, имевшихся в досье. Был найден Ричард Муньос Рамирес – высокий долговязый бродяга из Эль-Пасо, вор и бывший торговец наркотиками с богатым послужным списком незначительных преступлений, мелких краж и угонов автомашин. Видимо, о его задержании за последнее правонарушение и рассказывал Перес, правда, протокол задержания в департаменте полиции Лос-Анджелеса так и не смогли отыскать.
Неужели этот жалкий воришка – и есть страшный, внушающий ужас Ночной охотник?
Его фотографию показали Пересу, и он подтвердил, что Ричард Муньос Рамирес – тот самый человек, о котором он говорил.
Когда информация дошла до шерифа Блока, тот посовещался с начальником департамента полиции Лос-Анджелеса Дэррилом Гейтсом, шерифом округа Ориндж Брэдом Гейтсом и начальником полиции Сан-Франциско Коном Мерфи.
Неохотно все согласились передать фотографию в прессу. Салерно указал, что если Ричард Рамирес действительно Охотник, то обнародование этого факта даст ему шанс исчезнуть. Но скрой они информацию, он снова сможет убить или изнасиловать, прежде чем его схватят. В интересах общественной безопасности шериф Блок решил обнародовать имя.
Спешно созвали пресс-конференцию, хотя Салерно и Каррильо были против разглашения. Они не сомневались, что благодаря полученной от Переса информации они и так возьмут его в ближайшее время, в течение нескольких часов. Однако их никто не послушал.
Среди журналистов быстро распространилась информация о том, что у полиции есть подозреваемый в нападениях Ночного охотника. Сотни репортеров заполонили отделанный деревянными панелями зал пресс-конференций департамента шерифа.
Изможденный и бледный шериф Блок, постучав по уставленному микрофонами столу, сказал собравшейся прессе, что у них есть подозреваемый по имени Ричард Муньос Рамирес – «двадцатипятилетний мужчина из Эль-Пасо с послужным списком мелких преступлений». Репортеры были в восторге, узнав, что ужасный преступник наконец обрел лицо. Словно обращаясь к Рамиресу, шериф Блок сказал:
– Сейчас о том, кто ты, знаем мы, а скоро узнают все. Тебе нигде не спрятаться.
Теперь Ричарда Рамиреса искали повсюду. Телетрансляции по всей стране прервали выпуски новостей, в которых показали последний снимок Ричарда Рамиреса как главного подозреваемого, связанного с убийствами по отпечаткам пальцев.
На фотографии у Рамиреса было угловатое лицо с высокими скулами и полные губы в форме сердца. Темные большие проницательные глаза, волосы черные, кудрявые, растрепанные. В объектив полицейской камеры он смотрел так, как будто хотел в нее плюнуть.
Салерно заказал тысячи копий снимка и приказал каждому отделению полиции прислать кого-нибудь в департамент шерифа для распространения фотографий среди всех рядовых сотрудников правоохранительных органов округа Лос-Анджелес. Он приказал детективам Айку Агилару и Майку Григгсу отвезти Джесси Переса в Тихуану и забрать там пистолет 22-го калибра, который, по словам Переса, он купил у Рамиреса. Если пистолет послужил орудием убийства в Лос-Анджелесе, это было очень веским доказательством.
В ту пятницу Салерно и Каррильо оставались в офисе до полпятого утра, следя за развертыванием людей для наблюдения в тех местах, где, по полученной информации, бывал Ричард Рамирес. Все знали, что это продлится недолго, но никто не праздновал и не открывал шампанское.
– Пока мы не нашли Рамиреса живым или мертвым, праздновать было нечего, – скажет позже Салерно. – Он был очень хитрым человеком.
Когда Салерно вернулся домой, Джейн спала. Она видела новости и знала, что мужчина, поимкой которого одержим ее муж, опознан. Салерно разделся и лег в постель, но уснуть не мог. Отвлечься от Ричарда Рамиреса было невозможно.
Прежде чем ехать домой, Гил направился в центр Лос-Анджелеса и медленно курсировал по его сонным улицам, надеясь заметить Рамиреса, но безуспешно. Через час он поехал домой, чтобы несколько часов поспать. Его дом был пуст – жена все еще боялась возвращаться домой.
Утром фотография Ричарда Рамиреса была на первых полосах всех калифорнийских газет. Его имя было первым словом, произнесенным каждым диктором на каждом канале.
Книга вторая. Ричи
«Мой брат никогда не спал. Он всегда вставал и ходил по ночам».
Глава 18
Ричард Рамирес был пятым и последним ребенком в семье Хулиана Тапиа Рамиреса и его жены Мерседес. У них было трое мальчиков, девочка и, наконец, Ричард – или Ричи, как его нежно называли в семье.
Отец Ричарда родился в Камарго, Мексика, 16 февраля 1927 года. Он был сильным, красивым мужчиной с угольно-черными волосами и высокими, четко очерченными скулами, вторым из восьмерых детей, выросших на грязной ферме. Его мать, Роберта, умерла, когда ему было двенадцать, и большая часть бремени воспитания большой семьи легла на его плечи. Он был самым старшим братом.
Его отец, Хосе Рамирес, был очень серьезен, и редко улыбался. У него было вечно строгое мексиканское лицо с пронзительными темными глазами и плотно сжатыми узкими губами – черты, унаследованные от отца, Инасиа, крупного, жестокого мужчины с тяжелым характером, часто бившего своих детей, независимо от того, плохо они себя вели или нет. Под стать суровой природе вокруг Камарго, он так же был суров и не спускал ошибок. Хосе Рамирес тоже верил в телесные наказания. Если кто-то из его восьми детей делал не то, что от них ожидалось, расправа не заставляла себя ждать. Характер у него был тяжелый, как и у его отца, и часто он бил детей дольше, чем следовало. Однако в Мексике было нормальным, когда отец бьет детей – так делали все. Считалось, что это приучает ребенка к уважению и дисциплине, а также умению понимать последствия своих поступков. Тем не менее границу между наказанием и воспитанием часто переступали, и Хулиана Тапиа били слишком сильно, слишком долго, слишком часто – и отец, и дед. Больше всего Хулиана бил дед, Инасиа. Если Хулиан совершал особенно скверный поступок – например, спал допоздна, когда была работа, – дед привязывал его к дереву и порол. Избиения сделали Хулиана тихим и замкнутым. На лицо его часто набегала мрачная тень.