В том же году в Эль-Пасо переехала сестра Хулиана Виктория. Ее сын Мигель был ровесником Рубена. С того дня, как мальчики впервые встретились, между ними возникла особая симпатия, и в последующие годы они какое-то время будут неразлучны.
Сестра Мерседес, Хулия, которая тоже работала на «Тони Лама», сказала, что плохо себя чувствует по выходным. Мерседес также отметила, что в субботу и воскресенье до самого возвращения на работу в понедельник ощущает беспокойство и раздражение. Сестры заподозрили, что они пристрастились к вдыхаемым на работе парам, и испытывают своего рода ломку, но ни одна из них не обратилась за медицинской помощью.
Прежде чем Хулиан это осознал, Рубена пришла пора записывать в школу. Он пошел в специальный класс, где основное внимание уделялось преподаванию английского языка. Школьная система в Эль-Пасо ориентировалась на обучение детей, родители которых не говорили по-английски.
Вскоре Рубен знал много английских слов и мог соединять их в предложения. Хулиан заставлял его говорить по-английски со своими друзьями и бабушкой в Хуаресе. Мальчик чувствовал, насколько для отца это важно, и усердно работал над усвоением сложных слов. Он обладал острым умом и быстро усваивал все, чему его учили. Хулиана и Мерседес предупредили, что последствия Лос-Аламоса могли навредить его мозгу, но ребенок казался здоровым, и оба его родителя молились и сердечно благодарили Господа Иисуса Христа.
Когда Джозефу пора было идти в школу, ему надели ортопедические ботинки, купленные в Хуаресе. Они позволили ему пусть и неуклюже, но ходить. Правая нога у него была много длиннее левой, а искусственная пятка на левой стопе нуждалась в частой корректировке, но он не жаловался. Он старался изо всех сил и ходил в школу с другими детьми. Хулиан знал, какими жестокими бывают дети, и молился, чтобы Джозеф был толстокожим и сильным. Хорошо, что у Джозефа есть старший брат, который всегда его поддержит, поможет и защитит, думал Хулиан. Заступаться за своих родных он учил всю семью.
Вскоре к братьям в школе присоединился Роберт. Когда Хулиан в первый раз услышал, как его мальчики разговаривают друг с другом по-английски, он очень возгордился, но и загрустил, потому что сам говорить с ними по-английски не мог. Изучение нового языка – задача сложная, а говорить по-английски ему совершенно не требовалось. Почти все, с кем он работал, были мексиканцами и всегда говорили между собой по-испански.
Джозеф был добрым, благожелательным, чутким ребенком, и насмешки детей и одноклассников его ранили. Он явно унаследовал чувствительность Мерседес. Рубен же унаследовал жесткий характер отца и вскоре стал гонять обидчиков Джозефа.
Хулиан нечасто выходил из себя, но, когда это случалось, доставалось всем. Обычно спокойный и покладистый, в гневе он становился похожим на раздразненного красной тряпкой разъяренного быка, ломал и бросал вещи, крушил стены и двери своими кулачищами. Мерседес рано заметила, что у всех ее мальчиков был жестокий взрывной характер Рамиресов. Даже Рут, выйдя из себя, начинала драться, ломать и бросать вещи.
– Сердясь, я просто теряла над собой контроль, – говорила она много лет спустя. – Я не могла сдержать гнев. Просто внутри меня происходил взрыв.
Когда она «взрывалась», старшие братья держались от нее подальше.
Глава 20
Последняя беременность Мерседес оказалась самой сложной. Она все еще работала на «Тони Лама», и проблемы с химикатами никуда не делись. У нее нередко случались головокружения, она часто чувствовала усталость и тошноту. Потом начались судороги и ломота в суставах, и она вечно была без сил. Беременность Ричардом протекала тяжело, и Мерседес пришлось обратиться к специалисту. Впоследствии предположили, что химикаты, с которыми она работала, провоцировали выкидыш. Ей пришлось сделать много уколов, чтобы сохранить беременность. По тому, как ребенок пинался и шевелился, она поняла, что это мальчик.
Последняя беременность застала Хулиана врасплох. Мерседес не могла зачать четыре года, и они оба решили, что у них будет четверо детей. Гваделупе Муньос тревожило, что пятый ребенок истощает жизненные силы дочери, и молилась за нее и будущее дитя.
Специалист сказал Мерседес, что, если она хочет сохранить беременность, ей надо бросить работу на «Тони Лама» – или химикаты убьют ребенка. Мерседес уволилась. Она была уже на пятом месяце.
Ричард родился 29 февраля 1960 года, в 2:07 ночи. В больницу пришли Хулиан, Рубен, Джозеф, Роберт и Рут. Рут очень радовалась появлению младшего брата. Он будет точно ее кукла, с ним она сможет играть, как захочет. Он не будет, как ее старшие братья, которые вечно грубили и командовали ею.
Хулиан был вне себя от радости. Теперь у него четверо сыновей, носящих фамилию Рамирес. Кто мог представить? Возможно, один из них когда-нибудь прославится.
Они решили назвать его Рикардо. Рут автоматически назначила себя второй мамой Рикардо или Ричи, как его звали в семье.
С первого дня, как только его принесли из больницы домой, Рут была при нем. Он стал ее драгоценной темноглазой живой темноволосой куколкой. Рубен, Джозеф и Роберт не уделяли Ричи и десятой доли того внимания, какое доставалось от сестры.
Через месяц после рождения Ричарда Мерседес вернулась на «Тони Лама». Одна из ее коллег заболела и подала на обувную фирму в суд, указав в иске причиной болезни химикаты. Теперь всем работающим с химикатами выдали респираторы, а цеха снабдили вентиляцией, и плохое самочувствие у Мерседес прекратилось. На время работы сидеть с Ричи она наняла няню. В три часа дня, когда домой возвращались старшие дети, няня уходила. Мерседес была дома к половине пятого и начинала готовить ужин. В летние месяцы, когда дети не ходили в школу, няня присматривала за ними несколько часов всю рабочую неделю. Мерседес не нравилось находиться вдали от дома, но деньги, которые она зарабатывала, были необходимы, если они когда-либо собирались купить собственный дом. Покупка собственного дома в Америке была мечтой, которую Мерседес поклялась осуществить.
К тому времени Джозеф перенес пятнадцать операций. Делали их летом, чтобы он меньше пропускал учебу. Днем его навещала Мерседес, а по субботам приходила вся семья, включая Ричарда. Джозеф научился справляться с болью и месяцами пребывания на больничной койке в период реабилитации. Жаловался он редко. Специально разработанная ортопедическая обувь позволяла ему дойти четверть мили до школы, но один ботинок весил под два килограмма, и ходить ребенку было очень трудно. Каждые полквартала или около того приходилось отдыхать. В школу и из школы с Джозефом ходили Рубен, Роберт или Рут.
Роберт был крупным для своего возраста. В семь он был почти с Рубена. Из трех братьев он был самым беспроблемным: Рубен был бунтарем с шилом в одном месте, а Джозеф был уступчивым и никогда не мутил воду. Рут собрала лучшие черты каждого из трех старших братьев. Ее никогда не приходилось просить дважды, и она всегда была готова помочь Мерседес. Хотя вела она себя хорошо, но ей доставалось. Рубен и Рут часто ссорились, и он ее бил, если она не бежала делать то, что он хотел. По ее словам, если бы не Джозеф, а потом Ричард, ей бы перепадало от Рубена и Роберта куда чаще.
У Рубена начались проблемы в школе. Он не слушался, ссорился и дрался с другими детьми. Сначала отец приписывал его проблемы учителям и одноклассникам, но вскоре стало ясно, что Рубен себе на уме: не слушается учителей и делает что хочет. Когда Рубен начал приносить домой плохие отметки, отец побил его садовым шлангом, наказанием желая научить послушанию. Однако побои не помогли.
В 1963 году дети впервые увидели отца в ярости. Хулиан чинил свою машину и не мог вставить фильтр. Он принялся ругаться, потом разъярился и стал биться головой о стену дома, пока по лицу не потекла кровь.
«Я никогда не видел, чтобы кто-нибудь так злился, – скажет впоследствии Джозеф. – Он полностью утрачивал над собой контроль. Было страшно смотреть, как он бьет себя до крови и все такое. В эти моменты все дети разбегались. Мама пряталась подальше с его глаз. Самое смешное, что он больше злится на вещи, чем на людей».
Из-за частых пропусков по болезни Джозеф искренне ценил возможность ходить в школу. Это было намного лучше лежания на больничной койке со свежеобрезанными костями в безнадежной битве с непонятной болезнью. Он старался изо всех сил, но учился ниже среднего. Роберт был явно неспособен к обучению, и его перевели в класс коррекции. В класс коррекции отправили и Рубена. Отнюдь не из-за неспособности – коэффициент интеллектуального развития у него был средним – а из-за нежелания учиться. Никакие побои, крики или угрозы отца на него не действовали.
Ричард продолжал оставаться игрушкой Рут. Она часами играла с ним в дочки-матери, как будто он ее дитя, ворковала с ним по-английски и по-испански. Ричард был отличным ребенком, мало плакал, хорошо ел и спал. Он был очень миловидным, с правильным лицом и большими круглыми глазами с длинными ресницами. Как у отца и братьев, руки и ноги у него были крупные.
Мать позже рассказывала, что любовь Ричарда к музыке проявилась еще до года. Когда по радио звучала мелодия, которая ему нравилась, он принимался двигать головой и ногами в такт.
Теперь, когда семья выросла до семи человек, Рамиресам требовался больший дом. Копить на него они начали давно и насобирали сумму через одиннадцать лет. Они купили дом на Ледо-стрит в Линкольне, также известном как Ла Рока, «скала», из-за расположенного по соседству кладбища Кордова. В районе было больше жилья, чем сейчас; вдоль солнечных, обсаженных деревьями улиц стояли ухоженные семейные особнячки. Одноэтажный оштукатуренный дом с тремя спальнями, большой кухней и задним двором находился в центре квартала. Слева шла подъездная аллея, а гаража не было.
Для присмотра за Ричардом, пока Рут и братья в школе, Мерседес нашла женщину по имени Сокорро. Хулиан часто отсутствовал по несколько дней. С бригадой из тридцати пяти человек он ездил туда, где железная дорога Санта-Фе прокладывала рельсы. Ему не слишком нравилось отрываться от дома, но он не жаловался. По мере того как он и его бригада прокладывали новые пути, им приходилось все дальше и дальше уезжать от Эль-Пасо, и он вынужденно отсутствовал все дольше.