Когда Ричарду исполнилось девять, они с Рут остались единственными детьми, все еще жившими дома. Роберт бросил школу в десятом классе, Рубен – в одиннадцатом. Первым съехал Рубен: снял с друзьями квартиру в Эль-Пасо, а потом перебрался в Лос-Анджелес. Роберт и Джозеф вместе сняли квартиру на несколько месяцев.
Среднюю школу Джозеф окончил, но дальше учиться не хотел. Он встречался с девушкой Софией и хотел работать и откладывать деньги, чтобы жениться. Ему, как и братьям, надоело жить под тиранией отца. Джозеф жил с Робертом, пока Роберт не нашел работу в Моренси, штат Аризона, в четырех часах езды от Эль-Пасо. Затем Джозеф стал жить с Софией, своей детской любовью.
Когда все старшие братья ушли из дома, Ричард внезапно остался один. У него больше не было трех защитников. За обеденным столом сидели только Рут, мать и отец.
Хулиан не был счастлив. Решение сыновей съехать из дома глубоко его ранило. Он не понимал, когда все пошло вкривь и вкось.
Люди, употреблявшие наркотики, были порочными, но его сыновья, его плоть и кровь, тоже их употребляли. Он часто задавался вопросом, не виноваты ли в проблемах его сыновей испытания атомной бомбы. Все это его озлобляло, и Ричард это чувствовал. Как бы сильно он ни стремился угодить отцу и поступать по отношению к нему правильно, ему никогда не удавалось оправдать строгих ожиданий Хулиана.
Рут считает, что Ричард надломился, когда его выгнали из школьной футбольной команды из-за эпилепсии. Он был квотербеком, а Хулиан ходил на субботние игры всегда, когда был дома. Ричард был отличным спортсменом и очень этим гордился, он быстро бегал и соображал на бегу. Но когда в конце одной игры у Ричарда случился большой припадок, тренер без церемоний и извинений выгнал его из команды. Ричарду можно было прописать лекарства, но никто ничего не сделал.
Ричард был очень разочарован. Он же не виноват, что у него отключилось электричество, и несправедливо, что за это его выгнали из команды. Он возразил тренеру, но тот сказал: «Если во время игры с тобой что-то случится, виноват буду я. Нет уж, спасибо».
Глава 22
Двоюродный брат Мигель, теперь все чаще Майк, вернулся из Вьетнама героем войны с двумя сроками службы за плечами и четырьмя медалями на мускулистой груди. Однажды его взвод «Зеленых беретов» окружили вьетконговцы, и из двадцати человек лишь Майку с товарищем удалось выбраться живыми. Для Майка война с партизанами была как выход на ринг для чемпиона мира по боксу. Тут он мог дать выход гневу и агрессии – убивать без каких бы то ни было неприятных последствий. По словам Ричарда, на счету Майка было 29 официально зарегистрированных убийств.
Майк родился ради наслаждения войной. Узнав о вере вьетконговцев в то, что, перед смертью изувеченные, они не вознесутся на небеса, американские солдаты принялись жестоко их калечить. Часто можно было увидеть американского солдата с ожерельем из человеческих ушей. Обычным делом было изнасилование вражеских женщин, и вьетконгонок Майк поимел выше крыши.
Когда Майк вернулся из Вьетнама, Ричард начал зависать у него. Ему было двенадцать, и Майк для него был особенным – самым настоящим живым героем, мужчиной, пошедшим на войну и вернувшимся победителем, с медалями и полароидными снимками, подтверждающими, что он действительно там был.
На этих снимках, которые Майк много раз показывал Ричарду, Майк принуждал стоявших на коленях вьетнамских женщин делать ему минет. На каждом из них он мрачно глядел в объектив и держал у головы женщины, в чьих глазах был неподдельный страх, взведенный ствол 45-го калибра. Эти черно-белые фотографии Майк хранил в обувной коробке на шкафу. А в потрепанном чемодане под кроватью держал восемь привезенных из Вьетнама сморщенных голов. Он рассказал Ричарду, что во Вьетнаме головы служили ему подушками.
Майк был женат на Джесси, статной рыжеволосой американке мексиканского происхождения с пышными формами и сильным характером. Ему требовалась сильная женщина, ибо сладить с ним было нелегко. У Джесси и Майка было двое сыновей, Пол и Орадо.
Вернувшись с войны, Майк не получил необходимой ему психологической помощи. На войне у него проблем не было. Его научили убивать незаметно и быстро, и он понял, что это ему по нраву.
– Власть над жизнью и смертью была огромным, невероятным кайфом. Это было божественно. Ты решал, кому жить, а кому умереть – ты был богом, – говорил он Ричарду.
В каком-то смысле для Ричарда богом был Майк. Военные истории старшего кузена об изнасилованиях и убийствах он слушал завороженно, широко раскрыв глаза. Фотографии произвели на Ричарда глубокое впечатление. Они возбуждали его сексуально намного сильнее, чем журналы старших братьев.
На некоторых фотографиях Майк держал отрезанную голову женщины. Это была та самая женщина, которую на другой фотографии он заставлял делать ему минет. Ричард не знал, почему они так его заводили, он понимал, что возбуждение от такой жестокости было неправильным, однако он часто мастурбировал, представляя эти фото.
Он знал, что Церковь и Иисус строго осуждают подобные вещи, но он не мог ничего с собой поделать. Он не мог не восхищаться фотографиями и рассказами Майка.
Он начал истово верить, что Сатана одобрил бы его мысли и чувства, и начал думать, что он, возможно, был бы более подходящим богом, силой, которой он мог бы служить и поклоняться.
Ричард и кузен Майк курсировали по Аламеда-стрит в Эль-Пасо. Курили травку и слушали радио, а Майк потчевал мальчика красочными, кровавыми, сексуально-садистскими историями о войне.
Ричард курил травку с десяти лет. Его братья и сестра всегда смолили косяки в доме, и Ричард быстро перенял эту привычку. Это давало ему ощущение взрослости. В Эль-Пасо марихуана была дешевой, и ее было легко достать.
Брат Ричарда Роберт принадлежал к движению чикано [11] под названием «Коричневые береты». Они устраивали громкие протесты и митинги против несправедливого обращения правительства США с американцами мексиканского происхождения. К группе присоединилась Рут и рассказала о том, как несправедливо к ним относятся – об этом часто говорили в доме Рамиресов.
Ричард стал учеником Майка. Все его старшие братья были далеко от дома, и Майк взялся познакомить Ричарда с реальным миром – и войной: как сражаться, чтобы победить, и как защищаться.
– Это мы, – сказал он Ричарду, – бедные и угнетенные, сражаемся против них, богатых и влиятельных.
Он научил мальчика хитростям и тонкостям ведения боя в джунглях: как стать невидимым, как убивать скрытно и наверняка. Ричард был очень способным учеником.
За это время Майк и Хулиан сблизились. Он винил Майка во многих бедах Рубена, но Майк теперь был героем войны. Он стал человеком, с которым нельзя не считаться, жестоким бойцом с сильным телом и твердыми мускулами, густо испещренным татуировками.
Хулиан знал, что Ричард проводит слишком много времени с Майком, но, не в силах положить этому конец, прекратил попытки их разлучить. Не считая Хулиана, Ричард был самым упрямым в семье, и как Хулиан ни бил, ни кричал, ни ругался и ни угрожал, Ричард делал что хотел.
Мальчишка вырос быстрым, жилистым и выносливым, и Хулиану стало чрезвычайно трудно его поймать. Он убегал, по выражению Джозефа, «быстро, как кролик», прежде чем отец успевал сделать шаг в его сторону.
Часто, скрываясь от гнева и дурного нрава отца, Ричард ночевал на кладбище Кордова. Он хватал свой спальный мешок и в мгновение ока убегал из дома. Кладбище находилось на другой стороне недавно построенного шоссе «Спагетти Боул», в трех кварталах от их дома.
Ричард думал, что ночью кладбище было мирным и безмятежным, а по вечерам в полнолуние в нем было что-то мистическое и волшебное. Его пугали фильмы ужасов и монстры, но кладбище не пугало никогда. Когда он спал там под бескрайним простором фиолетово-черной, усыпанный звездами ночи Эль-Пасо, сон его был глубок и крепок. Когда он утром возвращался домой, отец был на работе.
Джесси была сыта по горло образом жизни Майка. Все, чего тот хотел – это потренироваться, покататься с Ричи, покурить травку и похвастаться подвигами во Вьетнаме. Джесси посоветовала ему устроиться на работу, перестать шляться с ребенком и бросить курить травку. Но Майк был не из тех, кто делал то, чего не хотел.
Джесси пожаловалась своей матери Ларсерде, женщине жесткой, решительной и острой на язык, и она тоже насела на Майка с работой.
Майк и Джесси с двумя сыновьями жили на Фрута-авеню в небольшом одноэтажном здании красного кирпича, расположенном в жилом комплексе под названием «Труф Апартментс». Улица была тихой и пыльной.
4 мая 1973 года Ричард был у Майка дома и играл в мини-бильярд. Ему захотелось пить, и он пошел достать из холодильника «Кока-Колу». Близился вечер, и Джесси пошла по магазинам. На верхней полке холодильника он увидел пистолет Майка 38-го калибра с двухдюймовым стволом.
– Эй, – крикнул он Майку, – что эта штука делает в холодильнике?
– Возможно, я пущу ее в ход, и хочу, чтобы это было круто, – сказал Майк.
Ричард не понял, что Майк имеет в виду, и вернулся к бильярдному столу. Благодаря длинным ловким пальцам и твердой руке он от природы был хорошим бильярдистом. Когда он собирался нанести удар, вернулась Джесси с продуктами. И сразу же начала жаловаться на безденежье и безделье Майка. Но Майк не ленив, просто он еще не готов взять на себя ответственность и пойти работать. Зачем ему работать, если еще нет подходящей для него работы?
Майк сказал Джесси заткнуться – он устал от ее жалоб и дурацкого нытья, но она продолжала его пилить. Он спокойно подошел к холодильнику, достал ствол 38-го калибра и повернулся к Джесси. Та не испугалась, лишь потребовала сказать, что он собирается делать с револьвером. Он ответил, что убьет ее, если она не заткнется. Не поверив ему, Джесси продолжала подзадоривать его выстрелить в нее: решительно раздвинула ноги и выставила подбородок.