Ларсерда была смелой и неистовой мексиканкой, ничего не боявшейся в этом мире. Она горячо верила в духов и силу Сатаны. Она часто ходила в Хуарес к черному магу, макоберо, – совершить обряды. Тяжело переживая убийство единственной дочери, Ларсерда поклялась бороться за опеку над внуками до последнего вздоха. Она ненавидела Майка и всю его семью со страстью, граничащей с безумием.
Хулиан не хотел с ней связываться, но Майк умолял его не дать Ларсерде заполучить сыновей. Как дядя и старший мужчина в семье, Хулиан был обязан вступить с Ларсердой в войну за опеку над мальчиками.
Когда Ларсерда поняла, что Хулиан собирается сражаться за ее внуков, она побежала к макоберо, умоляя наложить проклятие, самое сильное, на какое он только способен. За определенную плату он все совершил.
Ни для кого, включая Хулиана, не было секретом, что Ларсерда прибегала к черной магии, и это его тревожило. Возможно, из-за глубоко укоренившейся веры Хулиана в силу Сатаны и черной магии вскоре после конфликта с Ларсердой он действительно заболел. Вначале стал вялым и апатичным, не хотел ничего делать. Вскоре потерял аппетит и начал слабеть.
Надеясь, что это не проклятие, Мерседес отвезла Хулиана в больницу. Его внимательно обследовали, но ничего не обнаружили. Специалисты из Тусона и Альбукерке тоже ничего не нашли. Он просто лежал на больничной койке – не двигался, не разговаривал, не узнавал детей, когда те приходили его навестить. Какие бы разногласия Хулиана ни были с детьми, когда он заболел, они о них забыли и поддерживали отца как могли.
В конце концов врачи сказали, что просто не могут найти у Хулиана никаких физических отклонений. Мерседес решила вышибать клин клином. В больницу привезли священников, читали молитвы, окропляли святой водой, но Хулиану не полегчало.
После этого Мерседес поехала в Хуарес к другому известному макоберо.
«О силе этого человека ходили легенды. Люди приезжали к нему со всей Мексики, очередь к нему выстраивалась на много кварталов», – скажет впоследствии Джозеф. Мерседес рассказала ему всю историю, начиная с того, как Майк застрелил Джесси, и кончая загадочной болезнью Хулиана. Он внимательно выслушал, задал несколько вопросов, а затем сказал Мерседес, что было наложено проклятие.
В отличие от колдуна, к которому обратилась Ларсерда, этот макоберо был белым магом и всегда был рад вступить в битву с учениками Сатаны. «Когда они проявляют свою истинную сущность, – сказал он, – их необходимо победить».
Это был невысокий человек с пронзительным взглядом, казалось, видевший все сразу – прошлое, настоящее, будущее. Он согласился пойти в больничную палату Хулиана.
Войдя, он понял, что было наложено проклятие, и немедленно начал с ним бороться, призвав соответствующих духов, чтобы прогнать злые силы, умащивая голову и руки Хулиана различными желтыми маслами со сладким запахом. Через двадцать восемь минут он сказал Мерседес, что все готово, и ушел. Она пыталась дать ему деньги, но он их не взял.
Через час после ухода макоберо Хулиан встал как ни в чем не бывало. Три недели он не двигался и не произносил ни слова. Это было чудо. Он сказал, что голоден и хочет есть. Мерседес обрадовалась, заплакала и крепко обняла мужа.
Вскоре Хулиана выписали из больницы, он быстро набрал вес и сказал, что плохо помнит болезнь.
После этого Хулиан и Мерседес уверовали еще сильнее. Они своими глазами увидели победу сил добра над злом.
Хулиан больше не хотел связываться с Ларсердой. Она получила опеку над мальчиками. Ни один из них сегодня не помнит, как убили мать.
Ричард нашел работу в «Холидей Инн» – убирал, носил багаж и делал мелкий ремонт. Деньги платили неплохие, и было много женщин, на которых он мог смотреть. Он стал остро воспринимать женщин и секс, и часто мастурбировал, воображая виденных в отеле привлекательных женщин своими рабынями.
Первые проблемы в «Холидей Инн» возникли, когда он ехал в лифте отеля с двумя девочками-подростками. Он улыбнулся одной из них и сказал, что считает ее красивой. Она поблагодарила и сразу же пожаловалась родителям, что Ричард пристает. Родители пожаловались помощнику менеджера, тот рассказал об этом менеджеру, и Ричарда вызвали в его кабинет.
Ему сказали, что он не должен флиртовать с дочерями постояльцев, и предупредили, что уволят, если подобное повторится. Он пообещал, что повторения не будет. Менеджер заставил его извиниться перед родителями девочек, и инцидент был забыт.
Проработав в «Холидей Инн» три месяца, Ричард получил универсальный ключ от номеров отеля. По его словам, что ключ ему дал друг, который работал в отеле, но был уволен за опоздание и неявку.
Ричард стал возвращаться ночью в отель, чтобы подглядывать в окна. В отеле были занавески из плотной ткани, и часто можно было заглянуть в небольшой просвет. Ничего не подозревающие постояльцы понятия не имели, что он тут, – шпионит за ними, фантазирует о них. Он начал испытывать себя и, пользуясь универсальным ключом, все смелее входил в номера, пока постояльцы спали. Он понял, что именно это интереснее всего.
Сначала, прислушиваясь к окну, следовало убедиться, что постояльцы спят. Потом он открывал дверь, быстро входил, ложился на пол и ждал, чтобы никто не проснулся. Затем он полз по полу, как его учил Майк, и, подсвечивая фонариком, находил бумажники, деньги и часы.
Эти кражи озадачивали постояльцев, руководство отеля и полицию. Ричарда не подозревали: он был осторожен и совершал кражи не слишком часто. Он выжидал неделями, и никто не знал, что у него есть универсальный ключ.
Он часто видел, как красивые женщины раздеваются и вытираются полотенцем после душа. Его возбуждало, что они не знали о его присутствии. Но ему хотелось большего.
Он хотел, вожделел некоторых женщин, на которых смотрел через окно, и разработал план. В нужный момент войти в номер одинокой женщины, одолеть ее, завязать ей глаза, связать, а затем заставить ее воплотить все его желания.
Первой было под тридцать. Она была привлекательная, черноволосая и с большой грудью. Когда он заглянул в ее комнату, был час ночи. Она была в бюстгальтере, трусиках и расстегнутой ночной рубашке, и он подумал, что она готовилась ко сну. Он знал, что она одна, потому что мог видеть ванную комнату в одноместном номере.
Когда она вошла в ванную, он вставил ключ в замок, открыл дверь и вошел. Быстро, как кошка, на цыпочках он прошел через комнату и спрятался в открытом туалете. Элемент неожиданности был частью его плана. Когда она вышла из ванной, он схватил ее сзади, чтобы она не могла его видеть. Сначала он, как и планировал, зажал ей рот рукой. Затем он повалил ее на пол и заткнул ей рот ее же нижним бельем, предупредив, чтобы она не кричала и не смотрела на него.
Она повиновалась, зная, что в любой момент вернется ее муж. Он был большим, неистовым, ревнивым мексиканцем, и она знала, что он придет в ярость, когда увидит, что с ней делают. Он просто вышел поесть. «А что, если он не взял ключ», – подумала она в панике. А вдруг у этого человека, рвавшего ее нижнее белье, пистолет?
Ричард связал ее, снял с нее нижнее белье и пытался овладеть, но тут открылась дверь, и вошел муж.
Он пришел в ярость, бил Ричарда кулаками и ногами. Ричард пытался сопротивляться, но он весил всего 54 килограмма, а муж был толстым и похожим на быка. Он нокаутирующим ударом повалил Ричарда на пол и избил ногами. Развязал жену и позвонил администратору, а тот вызвал полицию. Ричард лежал без сознания и истекал кровью, его лицо страшно распухло. Глаза заплыли огромными синяками так, что его было почти невозможно узнать. После ареста, прежде чем отправить в тюрьму, его доставили в больницу, где лечили от сотрясения мозга и наложили тридцать швов, чтобы зашить рану во рту.
Хулиан был на строительстве железной дороги, когда позвонили из полиции Эль-Пасо, и испаноязычный полицейский рассказал Мерседес о том, что произошло. Она не могла поверить своим ушам.
Невозможно, чтобы Ричи, ее ребенок, напал на женщину в гостиничном номере. Это какая-то ошибка. Ричард позвонил по телефону и подтвердил, что арестован, хотя его версия произошедшего была совершенно иной. Он никогда не мог бы признаться матери в том, что совершил. Ей было бы слишком больно.
Ричард не знал, откуда у него эти неконтролируемые желания связывать и насиловать, но они возникали, как и в случае с эпилептическими припадками, сами по себе. Он знал, что они греховны, они против Церкви, – но для него они были больше Церкви, больше самой жизни, и он ничего не мог сделать.
Мерседес в панике позвонила Рут, и они вместе поспешили в больницу. Как младший брат, он всегда считался в семье хорошим, особенным мальчиком, не таким, как остальные братья.
Ричард лежал прикованным наручниками к больничной каталке. Лицо распухло вдвое, оба глаза заплыли. Больше походило, что он попал под грузовик, чем под горячую руку разгневанного мужа.
Едва способный говорить, Ричард сказал Рут и матери, что женщина сама пригласила его войти. Потом пришел ее муж и обезумел. Он же невиновен, он был жертвой.
Рут и Мерседес ему поверили. Невозможно, чтобы их Ричи изнасиловал женщину. Он был нежным мальчиком, неспособным на такой ужасный поступок. Они представления не имели о внутреннем смятении и конфликте в его душе.
После выписки из больницы его на ночь изолировали в камере, а утром в качестве заключенного доставили в суд. Судья отпустил его под ответственность Мерседес. Ему было пятнадцать, и к нему отнеслись как к несовершеннолетнему.
Супружеская пара из отеля приехала из другого штата. Они не хотели связываться с инцидентом и хотели забыть все как страшный сон. В Эль-Пасо дать показания против Ричарда они не приехали, и все обвинения были сняты.
Ричард не получил ни испытательного срока, ни терапии, ни беседы со специалистом о пляшущих в его голове демонах. Хулиан, как и Мерседес, поверил истории сына и нанял ему адвоката.