Кларк хотел показать присяжным, что отпечаток не обязательно оставлен тканевой перчаткой, что это могла быть кожаная перчатка, но Вандер Венде показал, что они могут отличить текстуру поверхностей: например, по его словам, лентой для снятия отпечатков пальцев после нанесения порошка можно снять небольшие пупырышки на свиной коже. Затем Кларк попросил Вандер Венде рассказать присяжным, как именно были взяты отпечатки пальцев. Эту информацию они уже получили ранее, но Кларк об этом не знал.
Когда Вандер Венде закончил, Кларк предложил прокурору показать фотографии места преступления.
Судья Тайнан обратился к присяжным.
– Дамы и господа, и снова некоторые из фотографий, которые вы посмотрите сегодня днем, неприятны. Помните, вы действуете здесь как судьи. Вы не должны волноваться или эмоционально реагировать на фотографии. Они являются вещественными доказательствами, и вы должны рассматривать их так. Они сами по себе не указывают на чью-либо вину. Вы должны рассматривать их как можно нейтральнее и объективнее.
Он предупредил их, чтобы они не говорили между собой о фотографиях. Хэлпин зачитал номера снимков для занесения в протокол, и Алан Йохельсон передал фото жюри. Все присяжные с каменными лицами пролистывали черно-белые фотографии размером двадцать на двадцать пять. Потом их передали заместителям присяжных и, наконец, Йохельсон их собрал.
Судья Тайнан сказал присяжным, что на сегодня они свободны.
Глава 38
Судья Тайнан извинился перед присяжными за то, что кондиционер плохо работает. В зале суда без окон температура могла доходить до 36 градусов, что усложняло и без того непростую задачу. Он сказал помощнику судьи Мартинесу проследить, чтобы ремонтники починили кондиционер.
Хэлпин вызвал на трибуну доктора Сару Редди, судмедэксперта, проводившую вскрытие Мэйбл Белл 19 июля. Доктор Редди сообщила присяжным, что миссис Белл умерла от черепно-мозговой травмы и что на ее груди, животе, спине и ягодицах были ранения. По настоянию Хэлпина она сказала, что это раны от термических ожогов, то есть от электричества.
Хэлпин показал фотографии Мейбл Белл из морга с торчащими из шеи и изо рта трубками. Рана на голове была настолько серьезной, что хирург не смог ее восстановить, и было видно мозговое вещество. Хэлпин спросил, какое влияние такие раны на голове оказывают на сердечно-сосудистую систему, и доктор Редди сказала:
– Эти тяжелые и смертельные раны на голове приводят к набуханию тканей мозга, их размягчению и разжижению и сдавливанию дыхательного центра, а также центра сердцебиения, что вызывает остановку дыхания и сердцебиения.
Она сказала Хэлпину, что подобные раны головы она видела ранее, и они были нанесены ударами молотка. Посовещавшись с Даниэлем, Рэй Кларк сказал, что у него нет вопросов.
Следующей дала показания Мишель ле Пиесто, рассказав присяжным, как именно она взяла будильник со следом «Авиа» и запаковывала часть стены с пентаграммой, которую вырезали для нее пожарные Монровии. Рэй Кларк задавал ей вопросы о набросках, которые она сделала, и о том, нашла ли она волоски. Есть, как сказал Даниэль Эрнандес Кларку, человеческие волосы, упомянутые на предварительных слушаниях, которые не принадлежали Ричарду или одной из жертв. Она сказала, что волосы нашла под кроватью миссис Белл, но не знала, человеческие ли это волосы. Кларк сосредоточился на этих волосах, но все, что он услышал от ле Пиесто, было: «Я не помню».
Кларк чувствовал, что волосы доказывают, что это сделал кто-то другой. Это была его основная стратегия защиты, поскольку фактически он не видел никакой другой жизнеспособной линии защиты, кроме заявления о невменяемости, против которого категорически выступал Ричард. Криминалист ле Пиесто сошла с трибуны.
Хэлпин объявил, что они собираются перейти к инциденту № 7 с Кэрол Кайл. Он зачитал в протокол двадцать девять документов, которые собирался использовать в своей презентации по делу Кайл, после чего объявили перерыв на обед.
Кэрол Кайл вошла в зал суда как женщина с миссией. Голова высоко поднята, плечи прямые, походка уверенная и твердая, и когда она села, она посмотрела прямо на Ричарда. Она явно не боялась его. Он рассмеялся. Хэлпин попросил ее рассказать присяжным о ночи, когда ее разбудили дуло у виска и свет в глаза. Она показала, что заперла на два замка переднюю и заднюю двери и окна и что она всегда внимательно следит за безопасностью дома, прежде чем лечь спать.
В то время у нее был песик породы лхасский апсо, и в задней двери кухни она сделала дверку для собак, которой, очевидно, и воспользовался нападавший, чтобы открыть замок и проникнуть внутрь. Она сказала, что дверца запиралась, но запирала она ее, только уезжая в отпуск.
– Что, по вашим воспоминаниям, этот человек сказал в первую очередь? – спросил Хэлпин.
– Я думаю, это было: «Вставай и не шуми», – заявила она и подробно описала ужас, через который прошлось пройти ей и сыну.
Слова Кэрол, казалось, парили и дрожали в воздухе, вызывая яркие образы, предельно ясные для присяжных и суда.
Она пыталась урезонить Охотника, сказав ему, что отец ее сына убит.
– Он через многое прошел в своей жизни, – заявила она. – Его отец умер, когда ему было шесть лет, и у него было много травм. Я сказала ему: «Пожалуйста, не причиняйте ему вреда». А он велел мне заткнуться и отвел меня в спальню.
Она рассказала, как в спальне он искал ценные вещи, когда он отвел ее взгляд от себя. «Он называл меня шлюхой и сукой». Она рассказала присяжным, как он все время требовал у нее ценные вещи, что он был одержим золотом, бриллиантами и деньгами, как она подошла к ящику и протянула ему шкатулку с драгоценностями.
– В этот момент он приставил пистолет к моему виску и сказал: «Никогда не двигайся так быстро, иначе я тебя убью».
Кэрол показала, что вслед за тем он связал ей за спиной руки колготками, вышел из комнаты, переворачивая все вверх дном на ходу, вернулся и несколько раз ударил ее. Затем он приказал ей лечь на кровать. Она знала, что сейчас будет, и пыталась его отговорить.
– Я сказала ему только, что у меня месячные, что у меня инфекция, что угодно, вы понимаете, чтобы заставить его прекратить… Он сказал мне заткнуться и что, если я издам еще хоть звук, он меня убьет. Он снова приставил пистолет к моей голове.
Она сказала, что он взобрался на нее и принялся ее целовать.
– Когда он был на вас сверху и поцеловал вас, что он сделал? – спросил Хэлпин.
Кайл подробно описала сексуальное насилие. Она сказала, что знала, что он убьет ее, если она не подчинится.
Женщины в зале и в жюри беспокойно заерзали на своих местах. Каррильо посмотрел на Синди Хейден и увидел, как она пристально с бессмысленно любопытным выражением смотрит на Ричарда.
– И сколько это продолжалось? – спросил Хэлпин.
– Три минуты.
– И что потом?
– Потом он, кажется, удовлетворенный, встал с меня, и я перевернулась. Стоя у края кровати, застегнул молнию на штанах. Он улыбался мне и, как бы посмеиваясь, сказал, что я неплоха для своего возраста.
Кэрол сказала, что ему требовалось больше ценностей, и, он снова обыскал ее дом, укладывая вещи в наволочку. Она сказала, что потом он отключил телефон, дал ей халат, а затем привел в спальню сына, сковал их наручниками, оставив ключ на каминной полке, где по возвращении домой его могла бы найти дочь Кэрол. Она подумала, что он казался заботливым и до странности вежливым.
В конце своих показаний она опознала Рамиреса как нападавшего.
Кларк решил отнестись к Кэрол не как к жертве, а как к женщине, совершившей ошибку. Он не был особенно вежлив, когда встал и начал перекрестный допрос, сначала попытавшись поставить под сомнение ее идентификацию на опознании, что оказалось очень сложно сделать: Кэрол была уверена в том, что она опознала Ричарда, и сколько бы вопросов он ни задавал, он не мог заставить ее усомниться. Он пытался намекнуть, что в спальне было недостаточно света, чтобы она могла хорошо разглядеть нападавшего, и что, когда она проснулась, свет ее ослеплял и она не могла разобрать конкретные детали. Но она с ним не согласилась, заявив, что света разглядеть его в спальне у нее хватало, а он стоял в полуметре от нее, и она смотрела прямо на него.
Потом Кларк спросил ее, видела ли она фотографии Ричарда до того, как пришла на опознание 5 сентября. Она сказала, что они с сыном видели его фотографию по телевизору в пятницу вечером, и когда она ее увидела, она поняла, что это тот самый мужчина, который на нее напал. Ее сын тоже, по ее свидетельству, сказал, что этим человеком был Рамирес. Кларк спросил Кэрол, звонила ли она после опознания по телевизору в полицию. Она сказала:
– На следующий день, насколько я помню, этого мужчину, фигурировавшего в выпуске новостей, задержали.
Она объяснила, что пошла на встречу одноклассников. Сын был дома с другом, и они случайно активировали систему сигнализации, которую она установила после инцидента.
– В тот вечер к дому приехала полиция, и тогда Марк сказал им, что человек, которого мы видели по телевизору накануне вечером, и был тем, кто вломился в наш дом.
Рэй Кларк выждал несколько секунд, пытаясь дать присяжным время осознать и оценить тот факт, что она не вызвала полицию, как только увидела фотографию человека, который, по ее словам, на нее напал.
Он спросил ее, сколько раз «Ричард» ее ударил и насколько сильно. Она ответила, что думала, что удары наносились по одному, первый был самым сильным, в правую лопатку.
– Он как-то повредил ваш дом, кроме как разбрасывая все, в поиске ценных вещей? – спросил Кларк.
– Я не знаю.
Пытаясь отвести Ричарда от инцидента с Лэнг/Белл, он спросил:
– Он не делал на ваших стенах отметок, не рисовал на ваших стенах пентаграммы или что-нибудь еще?
– Нет.
– И, кроме того, что он явно вторгся в ваш дом в это ночное время, он не угрожал вашему сыну? – спросил он.
– Нет.