Кларк спросил ее о типе оружия, которое она видела в руках нападавшего, но она не знала разницы между автоматическим пистолетом и револьвером. Он вернул ее обратно к опознанию и спросил, сколько слов сказал Ричард.
Она сказала:
– Что именно он тогда сказал, а я даже не помню, я просто помню, как по телу пробежал холодок ужаса, и я подумала: «Это его голос».
Кларк перешел к фотороботу, который помогла составить Кэрол, и она засвидетельствовала, что никогда не была довольна первым фотороботом, а второй больше походил на ее представление о нападавшем.
Глава 39
На следующее утро Тайнан объявил, что Артуро Эрнандес сообщил ему, что не сможет явиться в суд из-за другого «неотложного дела».
Хэлпин перешел к инциденту № 8, убийству Мэри Кэннон. Он представил фотографии с места преступления и фотографии миссис Кэннон из морга, на которых виднелись зияющие раны на ее шее. На месте преступления на кровати рядом с миссис Кэннон были найдены мясницкий нож и точилка для ножей.
Первыми дали показания мистер и миссис Фрэнк Старич, пара, жившая по соседству с Мэри.
Фрэнк рассказал присяжным, как заметил, что переднее окно Мэри опущено, вошел в дом, увидел разгром и вызвал полицию.
Кларк задал несколько вопросов о расстоянии от дома Старичей до дома Мэри, и быстро убедил Старича согласиться, что тот понятия не имеет, как оконная сетка, которую он нашел на лужайке, туда попала. Кристина Старич подробнее повторила сказанное мужем.
Хэлпин хотел показать присяжным фотографии тела Мэри, но Кларк возразил на том основании, что они были жестокими и могли вызвать у присяжных сильные негативные эмоции. Хэлпин возразил, что сила нанесения и жестокость порезов очень похожи на травмы Дженни Винкоу, и, по его мнению, присяжные должны фотографии увидеть. Кларк категорически возражал против показа фото 20G, раны на шее крупным планом. Хэлпин сказал, что он покажет только 20I и 20H следующему свидетелю, лейтенанту Эду Винтеру, одну фотографию – для опознания жертвы, а другую – для указания раны. Судья Тайнан согласился, заявив:
– Тело было очищено, и большие массы крови удалены, и, хотя ни одна из фотографий не приятна, я считаю, что они необходимы для целей этого судебного разбирательства.
Винтер описал фотографии присяжным и дал показания об ограблении, отключенных телефонах и приезде Фрэнка Салерно.
Кларк понимал, что ткань со следом «Авиа» связывает преступление Кэннон с другими преступлениями, и хотел, чтобы Винтер сказал, что это мог быть след обуви полицейского. Используя фотографии всех присутствовавших на месте преступления полицейских и криминалистов, Кларк спросил Винтера, смотрел ли он на подошвы всех десяти ботинок. Он показал, что да. Кларк попросил Винтера очень подробно описать подошвы туфель, которые он носил в тот день, но не смог поставить под сомнение его показания.
Прокурор вызвал на трибуну свидетеля доктора Джона Шипли, и тот показал, что проводил вскрытие трупа Мэри Кэннон.
– Причиной смерти стали множественные травмы, нанесенные тупым предметом, и опоясывающая рана на шее в результате странгуляции, – сказал он.
Он подробно описал травмы, полученные Кэннон, заявив, что было нанесено не менее десяти ударов тяжелым металлическим предметом. Хэлпин спросил о колотых ранениях в шею. Доктор Шипли ответил:
– Мы имеем дело с четырьмя ранами, одна из них представляет собой большую комбинированную рану. То есть имеет черты как колотой, так и резаной раны, а кроме того, есть три небольшие колотые раны сбоку шеи… Эта единственная комбинированная рана сбоку шеи представляет собой чрезвычайно смертоносную расширенную рану. Нож проник сбоку шеи, рассек левую сонную артерию, а затем сразу же перерезал гортань, так что рана рассекает надгортанник, который является верхней частью дыхательного горла или голосовым аппаратом, и от нижней части гортани фактически идет в сторону рта и обратно.
Хэлпин почувствовал, что это свидетельство имеет решающее значение, поскольку эта характерная резаная рана присутствовала во многих нападениях Ночного охотника. Он спросил, сколько времени проживет человек, получивший такую травму. Врач ответил: «Считаные секунды».
13 марта первым свидетелем Хэлпина был Дэвид Брюс Нипп, внук Мэйбл Белл. Медленно идя по залу и не глядя в сторону Ричарда, он встал на трибуну, принял присягу и опознал миссис Белл по фотографии в морге, а также фотографию миссис Лэнг и снимок кассетного плеера, которые он подарил своей бабушке 6 апреля 1985 года на восемьдесят седьмой день рождения.
Кларк попытался выдвинуть предположение, что кассетный магнитофон мог быть украден до нападения 29 мая, но безуспешно.
Прокурор вызвал Марка Крайнбринка, брата Дэвида, и тот показал, что последний раз видел Ма Белл и Нетти Лэнг за два месяца до нападения, и что тогда они были живы и здоровы. Он пошел навестить их после нападения 1 июня в методистской больнице Аркадии. Они обе находились в коматозном состоянии и не могли с ним общаться. Хэлпин спросил, когда он в последний раз видел свою тетю Нетти Лэнг. Он сказал, что накануне посетил ее в больнице Софии Лондон:
– Она… она просто лежит в постели и не может говорить. Она может повернуть голову и на тебя посмотреть, но ты не можешь быть уверен, что она понимает, что это ты, или понимает твои слова.
– Как она ест?
– Ее кормят через трубку.
Хэлпин вернулся к инциденту с Кэннон и вызвал криминалиста Ллойда Махоуни, показавшего, что прибыл по звонку в офис шерифа. Его встретил Фрэнк Салерно, который указал ему на два следа на коврике в спальне дома миссис Кэннон. Он вырезал их ковровым ножом и доставил в криминальную лабораторию шерифа, где их можно было сфотографировать в оптимальных условиях. Хэлпин показал настоящие куски ковра, на которых следы со временем пропали, и фотографии ковра со следами. Увидеть их было очень трудно.
Кларк насел на Махоуни с удвоенной силой. Он чувствовал, что попытки представить доказательства, которые когда-то существовали, но с тех пор исчезли, притянуты за уши, и задал десятки вопросов о том, как тот вырезал заплатку на коврике, что именно с ней сделал, и след это правой или левой стопы. Криминалист сказал, что не знает, и не специалист по следам ног.
Кларк не смог опровергнуть показания Махоуни. Фактически его перекрестный допрос только повредил защите.
Криминалист рассказал присяжным, как пинцетом удалял с лица миссис Кэннон осколки стеклянной лампы, которой нанесли удары.
При повторном прямом допросе Хэлпин пояснил, что следы на ковре были найдены во второй спальне, где был устроен разгром, а не в той, где напали на Мэри.
Судья Тайнан вскоре закрыл заседание до полвторого, после чего Хэлпин собирался представить следующее дело.
Каррильо и Салерно обедали вместе почти каждый день пребывания в суде. Если было солнечно, они выходили из здания суда и неспешно прогуливались до торгового центра, где садились на улице и обедали. Это успокаивало их обоих. Среди массы работавших в центре города и приходивших в торговый центр людей, их никто не знал, и они могли расслабиться и не думать о Ричарде или суде. Они молча ели, смотря на прохожих, и почти не разговаривали.
Когда начался суд, Хэлпин объявил, что собирается перейти к краже со взломом и покушению на убийство в ходе нападения на Беннетт. Он привел в качестве доказательств все документы и улики – фотографии, железную монтировку и стеганое одеяло со следом «Авиа», а потом вызвал Джерри Скиннеру, полицейского из Сьерра-Мадре, первым приехавшего после нападения в дом Беннеттов в 5:06 утра. Он рассказал присяжным, как мистер Беннетт встретил его у дверей, он оценил ситуацию, что тридцать секунд спустя приехала «Скорая помощь» и отвезла сильно избитую Уитни в больницу. Он описал, как обнаружил на ковре в спальне Уитни окровавленную монтировку, которая «лежала в большой луже крови», и что затем приехал Фрэнк Салерно и взял место преступления под свой контроль.
Кларк провел перекрестный допрос офицера Скиннера, заставив его повторить многое из того, что он уже рассказал, но более подробно: присяжные не узнали ничего нового и занервничали.
Хэлпин сказал судье Тайнану, что потерпевшую по этому делу необходимо привезти из другого города и сегодня она не будет доступна.
Судья сказал, что все понял, поздравил Рэя Кларка с таким быстрым вхождением в дело и распустил присяжных до половины одиннадцатого следующего утра.
Хэлпин снова представил сделанные коронером фотографии травм шеи Дженни Винкоу. Рэй Кларк энергично возразил в первую очередь против того, что это снимки крупным планом, – что делало их «вдвое ужаснее, чем обычно».
Тайнан не согласился. Это снимки ранений из морга и их представление необходимо разрешить, потому что прокурор пытается показать сходство почерка в убийствах с помощью ножа.
Глава 40
После нападения на Уитни Беннетт в июле 1985 года Фрэнк Салерно сошелся с семьей Беннеттов, сделавшись близким другом отца Уитни, Стива.
Фрэнк думал о доле Уитни: она пережила кошмарные испытания, но редко жаловалась и часто улыбалась, хотя ей следовало плакать. С момента нападения она перенесла четыре операции по восстановлению и устранению нанесенных Охотником травм.
С Уитни в здание суда пришел Стив Беннетт, Фрэнк и Гил оставались с ними в офисе окружного прокурора до момента дачи показаний. Уитни нервничала из-за дачи показаний, она знала, что миллионы людей будут ловить каждое ее слово, и ей не нравилось находиться в одном помещении с Ричардом Рамиресом. Она считала его воплощением зла, человеком, обладающим демонической силой из самых глубин ада.
Фрэнк относился к Уитни почти как к приемной дочери. Он защищал ее, не отходил от нее и уверял, что все скоро закончится.
Младший сын Фрэнка, Майк, ушел с работы, чтобы быть в зале суда, когда его отец должен был давать показания. Майк был метр восемьдесят ростом, мускулистый, хорошо сложенный, с темными волосами и большими темными глазами. Он был красивым мужчиной, унаследовавшим отцовс