После обеденного перерыва прокурор сказал, что они перейдут к десятому инциденту – убийству Джойс Нельсон. Хэлпин знал, что на лице миссис Нельсон действительно остался след «Авиа», и теперь он о нем напомнили присяжным.
Суд возобновился. Хэлпин вынес экспонаты с 12М до 12O в качестве доказательств, связанных с инцидентом с Белл. Вызвали жюри, и он зачитал для протокола список всех доказательства, относящихся к нападению на Джойс Нельсон, а затем вызвал на трибуну соседа Джойс, Боба Бланко. Тот рассказал присяжным, что у него возникли подозрения, когда он вышел за газетой в шесть утра и заметил, что открыты ворота между их дворами, а еще открыта задняя дверь в дом Нельсон. Когда в девять утра дверь все еще оставалась открытой, он подошел к заднему двору, позвал Джойс по имени и заметил, что оконная сетка снята. Не получив ответа у входной двери, он толкнул ее. Он увидел приоткрытые ящики комода, «будто в них кто-то шарил». Он позвонил другому соседу, Клиффорду Шарпу, и они вызвали полицию.
Во время перекрестного допроса Кларк снова и снова заставлял мистера Бланко свидетельствовать о том, что произошло тем утром, и это продолжалось вплоть до самого конца судебного заседания.
Глава 41
Суд возобновился с того, что Хэлпин представил все фотографии, относящиеся к нападению на Софи Дикман. После этого между прокурором и защитой разгорелся жаркий спор по поводу материалов, которые специальный судебный распорядитель должен был получить из окружной прокуратуры. Хэлпин пожаловался, что команда защиты только что дала ему длинный список номеров без какого-либо описания материалов. Он сказал, что защита годами тянула, и тут вдруг захотела все сразу. Он был явно зол и разочарован.
Хэлпин опасался, что суд даст команде защиты длительное время для ознакомления со всеми материалами, которое она теперь требует. Тайнан сказал, что у него нет таких планов, добавив, что, по его мнению, соглашение было достигнуто. Он подписал подготовленное обвинением частное определение, и все были согласны с его положениями.
Хэлпин чувствовал, что судья Тайнан говорит с ним свысока в открытом судебном заседании, и потребовал слушания. Судья Тайнан пытался разобраться со сложным делом по передаче окружной прокуратурой всех доказательств судебно-медицинским экспертам защиты. Он сказал обеим сторонам, чтобы их эксперты предстали перед судом двадцать четвертого числа, и что он также прикажет явиться и специальному судебному распорядителю. А до той поры он хотел, чтобы суд шел максимально эффективно.
Пригласили присяжных, Фрэнк Салерно вернулся на трибуну и засвидетельствовал, что приехал в дом Мэри Кэннон в 10:35 утра второго числа. Он увидел разбитое стекло в окне, через которое убийца проник внутрь, а также следы на ковре. Он встал на четвереньки и с фонариком внимательно изучил следы, велел их сфотографировать, вырезать их из ковра, прикрепить к фанере и срочно доставить в лабораторию департамента шерифа.
Он описал, как обнаружил на полу ткань с отчетливым следом «Авиа» на пятне крови. Хэлпин показал Салерно фотографию жертвы крупным планом, когда она была обнаружена.
– Ее левая рука согнута в локте и заведена ей за спину ладонью вверх, – сказал он, описывая ее позу для жюри. – На кровати прямо рядом с ее левым локтем была разбитая лампа молочного стекла, а с левой стороны на кровати я нашел нож общей длины примерно 25 сантиметров, весь в крови.
– А в области плеч и лица вы нашли другой материал?
– Около кровати, у ее лица я нашел то, что походило на осколки разбитой лампы. Я обнаружил, что осколки разбитой лампы фактически торчали у нее из головы и волос, а подушка справа от жертвы – показалась мне пропитанной кровью.
Хэлпин попросил Фрэнка рассказать присяжным, как 7 июля нашел тот же след обуви в палисаднике перед домом и на заднем крыльце дома Джойс Нельсон в Монтерей-Парке.
Салерно дал показания о том, что поручил двум детективам узнать все, что удастся, об этой конкретной модели обуви – «Авиа Аэробик». Фрэнк собирался поведать присяжным, что ему рассказали об обуви, но Кларк возразил, назвав это свидетельскими показаниями, основанными на слухах. Хэлпин сказал, что это не слухи, что он не пытается «использовать это как доказательство», а просто высказывает свое мнение. Судья Тайнан отложил решение на послеобеденное время.
Во время обеда Дорин купила гамбургер в ближайшей забегаловке. Ей хотелось принести Ричарду хороший обед, который они бы могли съесть вместе в его маленькой камере. Пока Дорин ела, она написала Ричарду очередное из нескольких любовных посланий, которые отправляла ему каждый день.
В них она делилась наблюдениями о том, что происходило в суде. Она почти ничего не упускала, а ее суждения часто бывали проницательны. Ричард стал очень доверять Дорин и привязался к ней.
Он понял, что она полностью посвятила себя ему, и в его жизни она была первой женщиной, кому он доверял.
Когда суд собрался снова, судья Тайнан сказал присяжным, что наблюдения Фрэнка о следах обуви высказаны им только в качестве указания методов его расследования, а не потому, что это обувь какой-то конкретной марки.
Хэлпин попросил Фрэнка объяснить присяжным, насколько далеко зашла полиция, анализируя и идентифицируя следы обуви. Тот заявил, что они даже отправили криминалиста Берка в Порданд, штат Орегон, допросить разработчика «Авиа Аэробик», мистера Джерри Стабблфилда.
Хэлпин показал Фрэнку фотографии Джойс Нельсон с места преступления, такой, какой детектив обнаружил ее в тот день, и Фрэнк сказал, что заметил след туфли на левой стороне ее лица, хотя он и не мог «различить какой-либо конкретный узор».
Кларк знал, что следы «Авиа» связаны с преступлениями. Хотя у окружного прокурора не было доказательств, что такие кроссовки когда-либо были на ногах Ричарда, Кларк делал все, что в его силах, чтобы опровергнуть показания Фрэнка. На перекрестном допросе он спросил Салерно, есть ли на следах обуви серийный номер, который отличал бы их от всей остальной обуви. Фрэнк сказал: «По крайней мере, мне ничего об этом не известно». Кларк задал еще несколько вопросов об образцах, привезенных Берком из Орегона, и о том, есть ли у изготовителя авторское право на подошву «Авиа». Кларк скоро закончил. Удивительно, но он не спросил Фрэнка, были ли когда-нибудь у Ричарда такие туфли.
Теперь Хэлпин перешел к нападению на Софи Дикман: кража со взломом, изнасилование и содомия. Его первый свидетель, доктор Джеральд Бросс, осматривал мисс Дикман, когда ее привезли в отделение неотложной помощи утром в день инцидента. Он заявил, что провел полное медицинское обследование миссис Дикман, обнаружив растяжения и разрывы в области гениталий и ануса. У Кларка вопросов не было, и Бросса отпустили.
Софи Дикман сообщила присяжным, что она магистр в области ухода за психически больными и тридцать восемь лет проработала медсестрой психиатрической больнице.
Хэлпин хотел, чтобы она опознала Ричарда, но она не надела очков и не смогла отличить его от Даниэля Эрнандеса. Хэлпину пришлось сказать, что у Даниэля борода.
Миссис Дикман рассказала, как в 3:20 ночи проснулась от того, что в спальне внезапно загорелся свет.
– В дверном проеме стоял мужчина, очень высокий, очень худой, одетый в черное, в черных перчатках. В руке у него был пистолет. Он обошел стол, на котором была лампа, приставил пистолет к моей голове, зажал мне рот и сказал: «Только пикни, и я тебя убью».
Она глубоко вздохнула и описала пистолет как автоматический металлический, серебристого цвета. Хэлпин спросил ее, знает ли она разницу между автоматическим пистолетом и револьвером. Она ответила, что знает.
– Я была членом команды по стрельбе из винтовок и револьверов округа Лос-Анджелес.
Она заявила, что ей было приказано встать, повернуться и заложить руки за спину. Смущенная наготой, она сказала нападавшему, что открыты ставни. Он закрыл их и надел на нее наручники. Он обыскал дом и сразу заметил, что она сняла кольцо с сапфиром и бриллиантом, чтобы его спрятать. Он заставил ее лечь на кровать, стянул с нее нижнее белье и засунул ей в рот одну из своих перчаток, сказав ей «прикусить это, чтобы не кричать». Она сказала, что перчатка была кожаной и имела вертикальные и горизонтальные ранты, которые она чувствовала языком. Она рассказала, как он накинул ей на голову наволочку, бросился на нее, изнасиловал и спросил ее, нравится ли ей это.
Несколько членов жюри изумленно уставились на Ричарда.
Миссис Дикман сказала, что сексуальное нападение длилось две минуты.
– Я поняла, что у него не было эрекции. Он просто толкал и пихал, вот и все. Через две минуты он перевернул меня… и попробовал содомию.
– Вы говорите: «Попробовал». Что он сделал?
– Он толкал и пихал в область прямой кишки, но только это, скорее, был мой копчик.
– Ваши руки все еще были скованы наручниками за спиной?
– Да.
– И вы могли чувствовать область гениталий обвиняемого напротив вашей прямой кишки?
– Половой орган был против моего копчика. Было такое ощущение, что меня разрывали надвое.
Как, удивлялась запасная присяжная Синтия Хейден, у нее могло возникнуть ощущение, что ее разрывают надвое, если у него не было эрекции, и откуда у нее появились те выделения, о которых рассказал присяжным доктор Бросс?
Хэлпин, похоже, пришел к такому же выводу.
– Вы можете, – спросил он, – сказать, что в какой-то момент, обвиняемый действительно проник в область ваших гениталий?
– Не думаю. У него не было эрекции, – сказала она.
Каррильо с любопытством посмотрел на Салерно. Они оба знали, что в отделении неотложной помощи больницы доктор Бросс удалил у Софи Дикман сперму.
В этот момент судья Тайнан объявил перерыв до следующего дня. Он попросил мисс Дикман вернуться в 10:30 и принес извинения ей и присяжным. Тайнан попросил Хэлпина и Кларка подойти к нему. Он хотел знать, почему миссис Дикман сказала, что ее не изнасиловали и не следует ли изменить обвинение с изнасилования на «покушение на изнасилование». Хэлпин объяснил, что доктор Бросс сказал, что она не понимает, что именно с ней произошло. Он хотел оставить обвинения в прежнем виде, потому что «покушение включает в себя сам акт».