– Этот образ вам что-то напомнил? Вы можете описать, как все представлялось вам в то время? – спросил Хэлпин.
– Кто-то пробирался в дом, кто-то вторгался.
– Вы что-нибудь сказали?
– Я села в постели и сказала: «Кто ты? Чего ты хочешь? Убирайся отсюда».
– И этот мужчина что-нибудь ответил?
– «Заткнись, сука. Где это?» – передала она слова злоумышленника.
Она рассказала, как в нее стреляли, и она снова упала в кровать и почувствовала онемение, как услышала смех взломщика, как проснулся муж, и в него тоже выстрелили, хотя он все же вскочил с кровати и побежал к злоумышленнику, тот произвел третий, а затем и четвертый выстрел в мужа. Ее муж упал, но поднялся, и двое мужчин сцепились. Закричала дочь, и Вирджиния, захлебываясь собственной кровью, взяла ребенка и позвонила в службу экстренной помощи.
Хэлпин показал ей фотографии ее дома, чтобы она описала их присяжным, а потом спросил, видит ли она нападавшего в зале суда. Она указала на Ричарда. Глаза Ричарда скрывали солнцезащитные очки. Он засмеялся, отчего у нее по коже побежали мурашки.
Хэлпин спросил:
– В тот момент, когда вы увидели, как подсудимый входит в вашу комнату, вытянув руки перед собой, вы видели кисти его рук?
– Да, – сказала она.
– Не могли бы вы описать их внешний вид?
– От остального тела они отличались тем, что были намного светлее по цвету, и я была поражена их длиной и размером.
Взгляды всех присутствующих, даже судьи Тайнана, обратились на кисти рук Ричарда. Как и у его отца, Хулиана, они были огромными и теперь демонстративно лежали на столе защиты.
Прокурор спросил ее, может ли она сказать, был ли он в перчатках.
– Это могли быть перчатки, – сказала она.
Кларк начал свой перекрестный допрос Вирджинии после обеденного перерыва. Для него Вирджиния была трудным свидетелем: она была уверена в себе и четко излагала все факты. Она не плакала, ее не переполняли эмоции, а ненависть, которую она питала к Ричарду, была реальна и ощутима – присяжные легко могли ее почувствовать.
Он начал с выяснения, хватало ли ей света, чтобы увидеть нападавшего. Она признала, что это была стоваттная лампочка под абажуром, в метре от пола, в лампе у стены в гостиной. Он взял план ее дома и попросил ее нарисовать крестик там, где стояла лампа, которая, по ее словам, находилась примерно в пяти метрах от нее. Он спросил ее, был ли злоумышленник «освещен только сзади». Она согласилась, но добавила:
– Иногда он вставал так, что свет падал прямо ему в лицо.
Кларк спросил ее, сколько раз она видела лицо Ричарда по телевидению и в газетах до того, как приняла участие в опознании пятого сентября. Вопрос был явно в пользу Ричарда. Кларк знал, что Вирджиния Петерсен не могла не видеть лицо Ричарда несколько раз до 5 сентября. Она засвидетельствовала, что видела его фотографию по телевизору шесть или семь раз.
При повторном прямом допросе Хэлпин вернулся к рукам злоумышленника, приложив все силы, чтобы присяжные не упустили сходство между кистями рук Ричарда и кистями рук, описанными Вирджинией.
Хэлпин представил в качестве доказательства все фотографии инцидентов Кнейдингов и Хованантов. Затем судья Тайнан обратился к присяжным, похвалив их за их поведение в течение долгих недель.
После его выступления фотографии Кнейдинга и Ховананта раздали присяжным и их заместителям. Хэлпин хотел, чтобы снимки остались у присяжных на предстоящие длинные пасхальные выходные. Тайнан объяснил Ричарду, что при отсутствии желания тот не обязан присутствовать на утреннем слушании о разногласиях между специальным судебным распорядителем и как защитой, так и обвинением. Ричард присутствовать не захотел и подписал отказ в соответствии со статьей 977 уголовного кодекса штата Калифорния.
На следующее утро, в отсутствие подсудимого и присяжных, Хэлпин аргументировал причины непредставления защите всех доказательств, которые она просила. Он считал, что то, чего хотела защита, нереалистично, а ее просьбы о материалах неконкретны и в них отсутствует ссылки на сквозную во всем деле нумерацию документов. Его также беспокоило то, насколько долго защита намеревается проводить свои проверки, которые, фактически, уже давно должны были быть проведены. Хэлпин обвинил защиту в намеренной попытке «саботировать судебный процесс».
Ответом Кларка стал вызов на свидетельскую трибуну специального судебного распорядителя Брайана Раксолла. Его допросил Кларк, потом Хэлпин, а судья Тайнан слушал и делал подробные записи. Он хотел, чтобы решение было правильным. Он не хотел нести ответственность за отмену обвинительного приговора Ричарду, который считал вероятным, поскольку слишком много свидетелей надели на Ричарда Рамиреса большие ботинки Ночного охотника. Он выслушивал аргументы, пока судебный репортер не потребовал перерыва. Затем судья Тайнан, наконец, вынес решение о том, как все предметы будут разделены между обвинением и защитой, и назначил рассмотрение дела в суде после выходных.
Глава 43
В те выходные Рут поехала в Лос-Анджелес навестить Ричарда. Путешествие было долгим и трудным. Рано утром в субботу она встала в очередь вместе с остальными ожидающими свидания с 6000 заключенными в тюрьме округа Лос-Анджелес. Рут приветственно кивнула нескольким наглядно знакомым, но стояла одна: она была сестрой Ночного охотника, и никто не хотел подходить к ней слишком близко. Когда Ричарда привели, он был в скверном настроении из-за яда, который, как он был уверен, добавляли ему в пищу. Он жаловался, и Рут терпеливо слушала, смотря на него сочувственно и с большой любовью.
Всю неделю, каждый миг каждой минуты бодрствования лицо Ричарда оставалось холодным как лед, но на свидании со старшей сестрой все изменилось. Он не стеснялся своих истинных чувств и обратился к ней за поддержкой и пониманием.
– Он снова был похож на маленького мальчика, – рассказывала позже Рут. – Несмотря ни на что, Ричи мой брат, и я люблю его и, несмотря ни на что, буду с ним до конца. Что бы ни случилось.
Ричард сказал Рут, что у него нет шансов, они обязательно его осудят и отправят на смерть в Сан-Квентин. Рут ненавидела, когда он так говорил, но знала, что это вполне может произойти, и в глубине души приготовилась к такому ужасному исходу.
Она попыталась его подбодрить, боясь, что после окончания суда он может повредиться рассудком и покончить с собой. Она сказала ему, как Хулиан и Мерседес по нему скучают и как его любят, и что Рэй Кларк отлично справляется. Он должен держаться и не падать духом.
– Ты – Рамирес, – напомнила она ему. – Не забывай об этом.
После свидания Рут встретилась за обедом с Рубеном. В дом Рубена Рут по-прежнему не заходила из-за продолжающейся вражды с Сюзанной. Той ночью она снова спала на заднем сиденье машины брата, спрятавшись под плащом, боясь крыс, полиции и мужчин, получающих удовольствие от издевательств над женщинами. Рут знала, что это жестокий мир, полный людей, способных на ужасные поступки.
Ричарду не нравилось, что она спит в машине, и он снова и снова предупреждал ее быть осторожной. Он сказал Рубену присматривать за ней: если с Рут что-нибудь случится, отец сойдет с ума.
Рано утром в воскресенье Рут пошла в церковь, помолилась за Ричарда, и родителей, попросив, чтобы младший брат отказался от Сатаны и принял Христа. Если ему суждено найти спасение, он должен перестать искать защиты у Сатаны.
В воскресенье Рут пришла к Ричарду, и полчаса их свидания прошли так же, как и накануне – в жалобах Ричарда. Рут слушала внимательно, с любовью и пониманием. Она хотела явиться на суд, чтобы показать миру, что верит в невиновность Ричарда, но ее как потенциальную свидетельницу все равно в суд не допустили бы.
В те выходные Рут познакомилась с Дорин. Сначала она относилась к Дорин с подозрением, но поняв, насколько Дорин действительно заботилась о Ричарде, приняла ее как друга.
Когда в понедельник суд возобновил работу, все присяжные пришли отдохнувшими и более раскованными, кроме одной. Присяжная Филлис Синглтери казалась встревоженной и обескураженной. Кое-кто из коллег по жюри заметил небольшую припухлость вокруг ее левого глаза. Вопросов о том, что случилось, ей не задавали, а она ничего не объясняла. Синди Хейден знала, что Филлис терпит оскорбления в семье, но не знала, насколько они серьезны.
Синди спрашивала себя, выберут ли ее на этой неделе, наконец, в основной состав коллегии присяжных. Времени оставалось не так много, но она все еще не сомневалась, что ее выберут.
Хэлпин сказал присяжным, что они вернутся к нападению на Хованантов, и вызвал на трибуну криминалиста Чарли Вандера Венде.
Вандер Венде заявил, что он и криминалист Джеральд Берк сфотографировали и сняли отпечатки следов обуви в нескольких разных местах дома Хованант. Следы были такими же, как те, что он видел в доме Джойс Нельсон и на циферблате часов Мейбл Белл. Хэлпин протянул ему три ленты для снятия отпечатков следов. Жюри увидело уже знакомые кроссовки «Авиа Аэробик».
Из-за нестыковки расписания свидетелей теперь им пришлось перейти к вскрытию тел Чайнаронга Ховананта и Элиаса Абовата. Йохельсон зачитал для протокола список всех доказательств последнего дела № 15, включающих обвинения в краже со взломом, убийстве, изнасиловании, оральном совокуплении и содомии.
Вызвали доктора Джозефа Когана, и он рассказал присяжным, что провел вскрытие тела Чайнаронга Ховананта в 10:30 21 июля. Хэлпин показал ему фотографии раны чуть выше левого уха. Вокруг пулевого отверстия была пороховая татуировка, указывающая на то, что при выстреле дуло пистолета находилось очень близко – «в дюйме или меньше».
Утром 9 августа доктор Коган произвел вскрытие Элиаса Абовата. Причиной смерти также стало огнестрельное ранение в голову, также с расстояния примерно в дюйм. Эта пуля была покрыта медной оболочкой, а извлеченная из тела Чайнаронга Ховананта была полностью свинцовой. У Кларка вопросов не было.