Даниэль сообщил присяжным, что были свидетельские показания о том, что на местах преступления обнаружены отпечатки перчаток. Но такие отпечатки никогда с Ричардом не связывали. Он перешел к делу Белл и открытой банке с газировкой, которую увидел Карлос Валенсуэла и подумал, что не в обычае сестер просто ее оставлять.
– Криминалисты, – заявил Даниэль, – взяли эту банку, осмотрели ее и проверили на отпечатки пальцев… и никаких отпечатков не нашли.
Что касается Кнейдингов, он сказал, что обе жертвы были убиты и свидетелей нет. Он снова не объяснил наличие следов «Авиа». Вместо этого он рассказал присяжным о футболке, найденной на строительной площадке по соседству с домом Кнейдингов, которую полиция сфотографировала и проверила. На ней были светло-каштановые волосы, похожие на волосы, найденные на тумбочке в спальне жертв, не соответствующие волосам Ричарда.
Даниэль сильно вспотел. Он сверился со своими записями, сделал несколько глубоких вдохов и сказал присяжным, что на месте убийства Джойс Нельсон были найдены следы «Авиа», но он также обошел их, упомянув вместо них каштановые волосы и отпечатки пальцев, найденные в доме Джойс, не принадлежавшие ни ей, ни Ричарду.
Наконец, Даниэль обратился к следам «Авиа» на всех местах преступления. У Ричарда такой обуви никогда не находили, хотя все его вещи были конфискованы. Не было найдено ни чеков на кроссовки «Авиа», ни свидетелей, которые могли бы сказать, что Ричард носил кроссовки «Авиа Аэробик».
По поводу всех отпечатков перчаток, найденных на стольких местах преступлений, он сказал:
– Таких перчаток не было в вещах Ричарда.
Даниэль явно устал и предложил судье объявить перерыв, с чем Тайнан согласился.
Ричард, Рэй Кларк и Ричард Салинас поздравили Даниэля с прекрасно выполненной работой. Хэлпин подумал, что Эрнандес ходит кругами и хватается за соломинку. Что бы ни говорили о вступительном слове Даниэля, он был пылок и, казалось, действительно верил, что Ричард не был Охотником.
Когда суд возобновился, Даниэль поднял вопрос об убийстве 26-летней Пэтти Хиггинс в ее квартире в Аркадии, желая рассказать о ней присяжным. Это было одно из обвинений Ричарда в убийстве, которое штат снял. Даниэль сказал, что в этом убийстве похожий почерк – перерезанное горло. Серологические тесты, проведенные на мисс Хиггинс, показали, что там присутствовало еще одно лицо, «отличное от мисс Хиггинс или ответчика». Судья Тайнан спросил Хэлпина, что он думает по этому поводу, и тот возразил на основании относимости к делу. Тайнан поддержал это, сказав, что он проинструктирует присяжных игнорировать все, что Даниэль сказал о Пэтти Элейн Хиггинс.
Адвокат еще раз рассмотрел все несоответствия, которые он обнаружил в деле штата, затем перешел к нападению на Абоватов, снова указав на найденные в помещениях каштановые волосы и отпечатки пальцев, не принадлежавшие ни Абоватам, ни Ричарду. Он сказал, что миссис Абоват сообщила полиции, что у нападавшего были светло-каштановые волосы. Он упомянул о сотруднике частной службы безопасности, который первым услышал звонок полиции и поспешил на помощь к дому Абоватов, когда натолкнулся на человека в пикапе «Датсун», который, казалось, скрывался с места совершения нападения. Даниэль пообещал присяжным, что этот сотрудник даст показания.
Он набросился на Джесси Переса, заявив, что будут свидетельства того, что обнаруженный в Тихуане пистолет Перес получил «за много месяцев, за год до ареста Ричарда Рамиреса», и он подорвет доверие к Пересу и его показаниям.
Он перешел к Софи Дикман и ее заявлениям о том, что у нападавшего были каштановые волосы и что он «не был латиноамериканцем». Он напомнил присяжным, что она, стоя на трибуне, признавала, что видела множество новостных передач и прочитала множество газетных статей о поимке Ричарда.
– Доказательства покажут… что она опознала мужчину, которого видела по телевизору, а не мужчину, которого видела в тот вечер, когда на нее напали.
Он описал, насколько тусклым был свет, когда Вирджиния Петерсен увидела нападавшего. «Этого человека нельзя было разглядеть». Он указал, что Крис Петерсен, находившийся ближе к нападавшему, не смог опознать Ричарда как нападавшего.
Затем Даниэль обрушился на опознание, заявив, что многие средства массовой информации ждали свидетелей и радовались, что «Рамирес на сцене». Он сказал, что свидетели вместе ждали в залах тюрьмы и разговаривали друг с другом, и что люди, руководившие опознанием, говорили о том, на каком человеке следует сосредоточить внимание. Он сказал, что у Ричарда явно видно выбритое пятно на голове, и широко сообщалось, что он получил травму головы в результате погони на Хаббард-стрит. Он вызовет на трибуну Алана Адашека, чтобы он рассказал жюри о том, насколько в день опознания он был обеспокоен этой всем известной травмой головы. Даниэль рассказал о Джеймсе Ромеро III и сказал, что его из округа Ориндж доставили на опознание на вертолете, вручили денежное вознаграждение, почетный значок и даже мотоцикл. Пресса практически заполнила улицы и остановила движение вокруг тюрьмы во время опознания.
– И этот джентльмен засвидетельствует, что после награждения и всех поздравлений он чувствовал себя обязанным опознать мистера Рамиреса, – сказал Даниэль об опознании Ромеро.
Он снова повторил все основные моменты своей речи, искренне поблагодарил жюри и завершил свое продолжавшееся весь день выступление.
Судья Тайнан завершил слушания, и усталые присяжные, желая поскорее покинуть зал суда, собрались уходить. Пресса не двинулась с места, надеясь на новую дерзкую выходку Ричарда, но, когда судебные приставы выводили его из суда, звенели только его цепи.
Первым свидетелем защиты был Дэйв Франк, частный детектив с тринадцатилетним стажем. Маленький скромный человек, он показал, что ходил в бывший дом Петерсенов в Нортридже, и нынешний владелец позволил ему сделать снимки, которые Даниэль теперь показывал присяжным. По словам Фрэнка, у Вирджинии Петерсен почти не было света, чтобы разглядеть черты лица нападавшего. Используя окно как фокус, он сделал снимки с того места, где, по его предположениям, находилась кровать Петерсенов в утро нападения.
На перекрестном допросе Хэлпин попытался опровергнуть показания частного детектива и его фотографии, но ракурсы были ясны, и оказалось, что Вирджинии действительно было трудно увидеть человека, который стрелял в нее и мужа.
Кларк сказал судье Тайнану, что хочет вызвать либо Салерно, либо Каррильо. Прокурор сказал, что у Салерно выходной, и его нет в городе. Каррильо был на мероприятии, но будет доступен на следующий день.
Защита вызвала Дэна Ромеро, полицейского из Монтерей-Парка, и Кларк, пользуясь протоколом Ромеро, быстро заставил его признать: Хорхе Гальегос говорил, что не может опознать человека, который застрелил Веронику Ю.
– Мистер Гальегос сказал вам, что он никогда не слышал и не видел драки между подозреваемым и жертвой? – спросил Кларк.
– Да, верно.
– И он также сказал вам, что не слышал никаких выстрелов?
– Да, верно.
– И он также сказал вам, что не сможет опознать подозреваемого?
– Верно, – сказал полицейский Ромеро.
Хэлпин был недоволен, потому что это подрывало доверие к Гальегосу. Становилось ясно, что тот солгал на свидетельской трибуне: он показал, что видел стрелка, слышал выстрелы, слышал перебранку. Кларк попросил полицейского Ромеро сказать присяжным, что Альгамбра-стрит – это темная улица с множеством деревьев.
Фил Хэлпин попытался исправить ситуацию, но на этот раз факты сработали против обвинения. Отвечая на вопросы Хэлпина, полицейский Ромеро повторил, что и Джозеф Дуэнас, и Гальегос сказали, что не могут опознать стрелка. При повторном допросе Кларк спросил, не выглядел ли кто-нибудь из свидетелей умственно отсталым, и Ромеро ответил отрицательно.
Затем защита вызвала полицейского из Монтерей-Парка Энтони Ромеро, который заявил, что говорит по-испански, и спросил Гальегоса в ночь совершения преступления, не хочет ли он что-нибудь добавить к заявлению, сделанному полицейскому Дэну Ромеро, Гальегос ответил отрицательно. У Хэлпина вопросов не было, и полицейский ушел. Он явно не радовался из-за того, что его показания помогли Ричарду Рамиресу.
Рэй Кларк запросил беседу между судьей и адвокатами. У них кончились свидетели, и они хотели отсрочки на день. Судья Тайнан указал, что детектив Каррильо присутствует, но Даниэль сказал, что они не готовы его допросить.
Судья Тайнан раскритиковал Даниэля за неподготовленность.
– Мистер Эрнандес, на этот раз я вас прощаю. Но, пожалуйста, мне очень не хотелось бы, чтобы подобное повторилось.
Даниэль извинился.
Утром на трибуну взошел Гил Каррильо. Даниэль начал с бейсболки AC/DC, которую Гил видел в гараже Окадзаки/Эрнандес, и Хэлпин возразил.
В жаркой беседе между судьей и адвокатами Тайнан постановил, что Даниэль может расспросить Гила о бейсболке, если будет задавать вопросы профессионально.
– Если вы начнете обычное блуждание, которое я терпел последние два-три года, я могу и передумать и не поверить вашему заверению, что вы просто закладываете какие-то основы.
Даниэлю не понравилось, что судья назвал его допросы «блужданиями», он пожаловался, но Тайнан был непреклонен.
– Приступайте, – теряя остатки терпения, потребовал судья.
Даниэль спросил Гила, когда он впервые увидел бейсболку, и Гил снова рассказал присяжным о том, что в воскресенье вечером, когда его вызвали в кондоминиум в Розмиде. Он показал, что не помнит, кто, он или напарник, первым поднял бейсболку, но криминалист положил ее в пакет для вещественных доказательств, откуда, предварительно сфотографировав, ее взяли для исследования.
Даниэль спросил Гила, какие еще расследуемые им преступления, по его мнению, были связаны с убийством Окадзаки. Хэлпин энергично возразил, запросив беседу между судьей и адвокатами. Он чувствовал, что вопрос Даниэля может вызвать аннуляцию судебного процесса, потому что Гилу придется сказать, что таковыми были покушения на растление малолетних, которые, согласно постановлению суда, исключили из рассмотрения.