Даниэль пояснил, что имел в виду те преступления, в которых обвиняется Ричард, и Хэлпин неверно истолковал его вопрос. Судья Тайнан предупредил Даниэля, что не позволит ему повторно допрашивать Гила или любого другого свидетеля, если его вопросы не будут четко сформулированными и по существу. Тайнан сказал, что был очень великодушен, когда позволил Эрнандесу проводить перекрестные допросы.
Рэй Кларк сказал судье, что другой их свидетель, который будет давать показания против Солано, опасается возмездия. Он спросил, будет ли разрешено свидетелю выступить под псевдонимом и без фотографирования. Судья Тайнан ответил, что у него нет с этим проблем.
Каррильо вернулся к трибуне. Даниэль задал ему вопросы об опознании по подборке фотографий, которое провели для Мария Эрнандес и Софи Дикман. Каррильо объяснил наружное наблюдение за Полом Сэмюэлсом тем, что тот больше всего подходил под описание нападавшего Марией. Сэмюэлса задержали, в его доме произвели обыск, однако потом его отпустили, потому что департамент шерифа пришел к выводу, что он не тот человек.
Затем Даниэль попытался заставить Гила признать, что на опознании произошло нечто недопустимое. Он спросил, обсуждали ли следователи на опознании, что фотография Ричарда в газете испортила опознание и сделала его несправедливым. Хэлпин возразил на основании того, что это не имеет отношения к делу, запросив беседу между судьей и адвокатами. Раздосадованное обвинение заявило, что вопрос об опознании обсуждался полдюжины раз, и повторять это было «смешно». Кларк утверждал, что, если у полицейских был такой разговор, это имеет отношение к делу.
Прокурор вступил в ожесточенный спор с судьей Тайнаном, и его попросили успокоиться. Суд прервался на обед.
После обеда прокурор открыл 21 том протоколов судебного заседания от 25 февраля и зачитал предыдущее постановление судьи: душевное состояние Каррильо и то, что он думает об опознании и фотографии Ричарда в газете, не имеют никакого отношения к делу. Кларк утверждал, что все, что следователи знали о справедливости опознания, имеет отношение к делу. Хэлпин указал, что опознанием руководили другие полицейские, а не Каррильо. Судья согласился и снова постановил, что Даниэль не может спрашивать Гила о том, что он думает об опознании. Хэлпин казался довольным.
Рэй Кларк спросил суд, могут ли они отпустить Гила. У них были другие свидетели, которых при наличии жестких временных ограничений необходимо допросить. Тайнан сказал, что все будет в порядке.
– Защита вызывает Хулиана Тапиа Рамиреса, – объявил Кларк. Отец Ричарда, чувствуя себя не в своей тарелке, вошел в зал. Тайнан привел Хулиана к присяге, и ему был предоставлен переводчик. Ричард не смотрел в сторону отца. Он наклонил голову, копаясь в каких-то бумагах. Кларк спросил Хулиана о его отношении к обвиняемому.
– Он мой сын, – сказал Хулиан. В зале воцарилась тягостная тишина.
«Он казался такой же жертвой, как и все остальные потерпевшие», – скажет позже присяжная Чоклейт Харрис.
Кларк обратился к 24 и 25 мая 1985 года и спросил Хулиана, знает ли он, где находился в те дни Ричард. Хулиан показал, что он был в Эль-Пасо, и он четко и ясно это запомнил, потому что это было время первого причастия его внучки и празднования. И он уверен, что Ричард на нем присутствовал. Кларк показал ему свидетельство о причастии, которое тот опознал как принадлежащее внучке.
– И у вас есть какие-нибудь сомнения в том, что Ричард находился в Техасе в то время, о котором вы только что дали свидетельские показания?
– Нет, я говорю правду, – искренне сказал Хулиан.
Кларк поблагодарил его. Больше у него вопросов не было. Прокурор попросил разрешения подойти к судье.
В беседе между судьей и адвокатами Хэлпин сказал, что в соответствии с уголовным кодексом он имеет право проверить алиби, и попросил задержать Хулиана до понедельника, когда он проведет перекрестный допрос. Даниэль сказал, что Хэлпин с самого начала знал о том, что тогда Ричард находился в Эль-Пасо, поскольку это отмечено в полицейских протоколах. Прокурор сказал, что никогда не слышал, что в мае 1985 года Ричард находился в Эль-Пасо. Кларк попросил перерыва, чтобы он мог ознакомиться с протоколами, и Тайнан его предоставил.
Когда суд возобновился без присутствия присяжных, судья сказал, что сам не совсем понимает, когда Хулиан говорил, что Ричард был в Эль-Пасо. Хулиан сказал, что тот приехал 23 мая, примерно в четверг, и пробыл там восемь дней, что указывает на то, что во время нападений на Белл/Лэнг и Кайл в Лос-Анджелесе Ричарда не было. Судья постановил, что люди имеют право на «разумное продолжение, чтобы удостовериться в правильности информации, о которой говорил свидетель», и постановил, что мистер Рамирес должен остаться в Лос-Анджелесе на выходные, чтобы явиться в суд в понедельник утром. Он также заявил, что суд оплатит гостиницу и выплатит мистеру Рамиресу сто долларов в день для покрытия расходов. Рэй Кларк сообщил суду, что Рамирес «заботится о детях» и хотел бы вернуться в Эль-Пасо на выходные. Он спросил, покроет ли суд стоимость авиабилета туда и обратно, которая составила 450 долларов. Судья согласился.
Прибыли присяжные, и Тайнан сказал им, что мистер Рамирес будет подвергнут перекрестному допросу в понедельник, и приказал ему вернуться в суд в 10:30. Хулиан сказал, что все понял, и сошел с трибуны. Кларк сказал судье, что двух других свидетелей, которых собиралась вызвать защита, и которые находились в зале, вызывать не будут, и попросил вновь взойти на трибуну Каррильо.
Даниэль спросил, знал ли Гил, что в период между арестом Ричарда и опознанием «фотографию Ричарда Рамиреса показывали по телевидению и в газетах». Гил сказал, что знал, и Даниэль снова попытался придраться к опознанию. Гил рассказал о событиях так, как они были ему известны, и Даниэль немногим смог помочь защите.
В тот день Хулиан Рамирес не навестил Ричарда в тюрьме после суда. Он полетел обратно в Эль-Пасо побыть со своими внуками. Они оставались единственным источником радости в его жизни.
Утром в понедельник, 15 мая, Рэю Кларку разрешили вызвать первым консультанта по реабилитации Розы Солис из тюрьмы штата Коркоран. Он сказал суду, что показания будут краткими.
Зал суда был забит зрителями и прессой. Старший Рамирес был новостью. Он произвел на свет человека, которого судили за самые жестокие и пугающие серийные убийства в истории Калифорнии.
Консультант по реабилитации Алекс Лухан занял трибуну и показал, что он отправился в дом Фелипе Солано, чтобы убедиться, что адрес, который дала Солис, не фальшивый. Там он поговорил с женой Солано, узнал от нее, что Солис там нет, и написал отчет о неизвестном местонахождении условно-досрочно освобожденной. Кларк все еще пытался показать, что Солано солгал, а Хэлпин знал об этом и пытался скрыть тот факт, что Солис была одной из множества воров, продававших украденное Солано. Кларк знал, что присяжным важно это понять перед тем, как он будет доказывать им, что убийства «сделал кто-то другой».
Хэлпин прервал перекрестный допрос Лухана, поскольку не имел при себе всех необходимых документов. На трибуну снова вызвали Хулиана Рамиреса. Прилетевшая с ним Мерседес ждала в холле, сидя на деревянной скамейке и молясь Иисусу, чтобы присяжные увидели истину.
Хулиан поднялся на трибуну, Ричард опустил глаза, избегая смотреть в сторону отца. Тайнан сказал Хулиану, что тот все еще находится под присягой, а Хэлпин спросил Хулиана, сколько у него внуков, на что тот ответил – шесть. Хэлпин спросил, как зовут внучку, чье первое причастие состоялось в мае 1985 года. Хулиан сказал, что это Глория.
Когда прокурор попросил его произнести ее фамилию по буквам, Хулиан Рамирес сказал «нет» и вызывающе посмотрел на Хэлпина, в его глазах были твердость, холод и непоколебимость. Хулиан не хотел, чтобы из-за дурной славы Ричарда его внуки страдали сильнее, чем сейчас, они были молоды и невинны, и Хулиан не собирался произносить фамилию Глории по буквам. Хэлпин почувствовал и понял его решимость в этом вопросе. Хэлпин взял свидетельство о причастии и спросил, когда Хулиан впервые его увидел. Хулиан сказал, что всего неделю назад. Взяв календарь, прокурор попросил его обвести красным кружком день причастия внучки. Он обвел 25 мая и заявил, что Ричард приехал в Эль-Пасо, чтобы присутствовать на празднике первого причастия, который они устроили для Глории у себя дома. Ричард заерзал на своем стуле.
– Там была только семья, – сказал Хулиан.
Кларк его прервал, попросив беседу между судьей и адвокатами, на которой он заявил, что Ричард «сходит с ума» за столом защиты. Он не хотел, чтобы делали какие-либо фотографии отца, и суд на это согласился, но Ричард увидел нацеленный на отца фотоаппарат, и это его взбесило.
Фотографа предупредили, чтобы он не снимал Хулиана, и Хэлпин спросил, когда Ричард уехал. Отец назвал 31 мая.
Хулиан сказал, что в 1985 году Ричард приезжал в Эль-Пасо несколько раз, но дат он не помнил. Он сказал, что в первую майскую ночь по приезде Ричард останавливался в отеле, и приехала Мерседес, забрала его и привезла в дом Хасиенда-Хайтс, где он пробыл всю неделю.
Прокурор перешел к тому моменту, когда детективы из Лос-Анджелеса приехали в Эль-Пасо и обыскали его дом. Хулиан сказал, что они обыскали дом Рут, а не его. Хэлпин закончил свой перекрестный допрос и потребовал отозвать Хулиана Рамиреса. Прокурор считал, что Хулиан лгал. Он был уверен, что с 22 по 31 мая Ричард был в Лос-Анджелесе.
Судья Тайнан поблагодарил старшего Рамиреса, который, в свою очередь, поблагодарил его и присяжных. Выходя из зала суда, он прошел в нескольких дюймах от Ричарда. Ему хотелось прижать младшего сына к себе, сказать ему, что все получится и надо быть сильным, но ничего этого он не сделал.
После пятиминутного перерыва защита вызвала Алана Адашека, а Артуро приступил к прямому опросу. Адашек показал, что он занимался юридической практикой в течение девятнадцати лет, был государственным защитником в сентябре 1985 года и представлял Ричарда Рамиреса. Теперь он был начальником транспортного суда округа Лос-Анджелес. Он заявил, что вместе с пятью другими общественными защитниками и двумя следователями пошел на опознание, где они сидели в аудитории и следили за тем, чтобы все было сделано честно. Он заявил, что видел, как несколько свидетелей ожидали в зале вместе и что в конечном итоге свидетелей оказалось так много, что полиции потребовалось проводить два отдельных опознания. Он описал, как свидетели сидели на всех стульях в комнате величиной с зал суда, размером десять на пятнадцать метров. В восьмом ряду спереди шерифы установили на штатив камеру, чтобы засвидетельствовать правильность опознания. Артуро спросил, были ли во время опознания волосы Ричарда короче. Свидетель сказал, что теперь они длиннее. Затем Артуро обратился к самой сути того, что защита считала в опознании неправильным: