– Я просто видел его, вот и все! – с досадой сказал он недоверчивому прокурору.
При новом прямом допросе он заявил, что поездка в Лос-Анджелес была его первым полетом в самолете. Защита хотела, чтобы присяжные знали, что это был простой, трудолюбивый, честный человек, которого не в чем упрекнуть. Кларк пытался показать полароидный снимок Ричарда позирующего с Глорией, матерью и отцом на празднике. Возражение Хэлпина было поддержано. Судья сказал, что не установлено, когда снимок был сделан. Хэлпин сказал, что двадцать пятое не имеет ничего общего с тридцатым – и что Хулиан Рамирес лгал, заявив, что Ричард был в Эль-Пасо тридцатого.
Кларк, в свою очередь, сказал, что лгал репортер, что он мог написать все, что ему могло взбрести в голову:
– Он не вел никаких записей или записей своего разговора с Хулианом Рамиресом.
Судья Тайнан постановил: если защита не сможет доказать, что фотография сделана в Эль-Пасо в тот день, снимок не может быть показан присяжным.
Свидетель был отпущен. После обеда Кларк сказал, что хочет представить фотографию и готов предложить доказательства. У него был свидетель, который действительно видел, как фотография вышла из фотоаппарата. На трибуну вызвали Марию Торрес. Она была сестрой жены Джозефа и стала последним свидетелем, давшим показания в судебном процессе. Мария была приведена к присяге и сообщила жюри, что была на первом причастии Глории и видела там Ричарда. Когда Кларк спросил ее, уверена ли она в дате, 25 мая, она ответила, что абсолютно уверена, потому что это также был третий день рождения ее дочери, и она устроила для нее праздник. Кларк протянул ей фотографию, и она заявила, что действительно была там, когда Рут сделала снимок с Глорией в платье для причастия.
Она показала, что видела Ричарда в Эль-Пасо во второй раз, 29 мая, в доме сестры. Она помогала сестре убираться, когда вошел Ричард, поздоровался с ней, пошутил насчет конфет и пошел поговорить с Джозефом, который лежал и страдал от мигрени. Ричард, по ее словам, пробыл с Джозефом несколько минут и ушел. Рут ждала его на улице. Она понимала, что Рут везет его либо в аэропорт, либо на автовокзал. Она была уверена в дате, потому что 29 апреля она рассталась с мужем, а 29 мая ознаменовал конец первого месяца их разлуки.
Хэлпин решил, что либо она лжет, либо Ричард улетел в ту субботу, прилетел в Лос-Анджелес и напал на Мэйбл Белл и Нетти Лэнг. Он обязательно укажет на это в своем заключительном слове.
Мария Торрес сошла с трибуны, и Рэй Кларк объявил: «Защита окончила».
Они поспорили о времени своих заключительных речей и заключительного обращения судьи к присяжным, и Тайнан отпустил присяжных до завтрашнего дня, когда они вступят в новую фазу судебного разбирательства и услышат заключительные выступления сторон.
В десять утра судья Тайнан сказал защите, что найденный полицией в Тихуане пистолет «утерян», и обвинение передаст присяжным для обсуждения его фотографию. Судья поблагодарил присяжных за внимание и попросил их попытаться сконцентрироваться на заключительных речах адвокатов сторон.
Фил Хэлпин начал с обрисовки всех сильных сторон доказательств обвинения и всех слабых стороны защиты. Его заключительная речь была длинной, чрезвычайно подробной и продолжалась четыре полных дня. Кондиционер в зале суда работал неважно, и всем было жарко и некомфортно, пока Хэлпин пер сквозь дело, словно неудержимый танк, пробивавший дыры в нарисованном защитой образе невиновности Ричарда.
На второй день заключительной речи прокурора Даниэль не явился в суд, и судья Тайнан издал приказ о его приводе, который отменил, когда на следующий день Даниэль пришел, извинился и сказал, что передавал Кларку о неявке, но помощник адвоката «его неправильно понял».
Тайнан сказал, что его поступок заслуживает осуждения, и коллегия адвокатов может счесть его отказом от взятых на себя обязательств. Он предупредил Даниэля, чтобы тот больше не исчезал, и приказал ему обеспечить присутствие в суде Артуро, хотя на следующий день Даниэль сказал, что не знает, где он. Тайнан велел Даниэлю привести его в суд и направил повестку.
Хэлпину не понравилось, что его заключительная речь была прервана из-за Эрнандесов, и он пожаловался судье на их непрофессионализм.
Тайнан согласился и велел прокурору продолжать. Хэлпин любой ценой добивался осуждения и смертной казни Ричарда. По его словам, обвиняемый был методичной машиной убийства, «получающей огромное удовольствие от боли и унижения других». Он считал Ричарда Рамиреса уникумом в мире серийных убийц.
Хэлпин завершил заключительную речь 21 июля. Обвинение представило 139 свидетелей и 537 вещественных доказательств.
В понедельник, двадцать четвертого, встал Рэй Кларк, поблагодарил присяжных за их любезное внимание и начал резюмировать слабые места обвинения и сильные стороны позиции защиты. Он указал на то, что очевидцам свойственно ошибаться, на то, что описания очевидцев непоследовательны, а смертная казнь уже грозно маячит на горизонте. Его заключительная речь длилась два дня. Он потратил много времени на разоблачение Лони Демпстер и подробно рассказал о том, насколько недостоверны показания Сандры Хотчкисс. Ближе к концу выступления он отметил, что Хэлпину не удалось доказать вылет Ричарда из Эль-Пасо двадцать девятого числа. Он отметил, что Ричард всегда ездил на автобусах и тусовался на автовокзале.
По закону Хэлпин мог снова выступить после Кларка, и он сказал присяжным, что взгляд Кларка на факты абсолютно неправильный, и кратко подтвердил сильные стороны доказательств обвинения. Он зачитал протокол показаний полицейского из Монровии Тима Райта, который нашел следы «Авиа», а также отпечатки ладони и отпечатки пальцев Ричарда Рамиреса на Вест-Олив-авеню в Монровии.
Он сказал, что связал Ричарда с кроссовками «Авиа Аэробик» и всеми местами преступлений, где были обнаружены их следы. В конце дня Хэлпин сказал, что он закончил, удовлетворенный тем, что сделал все, что в его силах.
После того как присяжные ушли, Кларк спросил Тайнана, сможет ли Даниэль на время обсуждения присяжных покинуть город. Тайнан спросил Ричарда, нет ли у него возражений.
– Ничего страшного, если он уедет, – ответил Ричард, и суд был признан правомочным.
На следующий день ровно в 10:13 судья Тайнан сказал присяжным, что настало время для последнего акта в судебном процессе, и приступил к своему заключительному обращению к присяжным, продолжив им объяснять закон и то, как прийти к вынесению вердиктов по всем пунктам обвинения. На это ему потребовалось два дня, и когда все завершилось, присяжным уже не терпелось начать обсуждение и покончить с судебным процессом. Они сидели в нем четырнадцать месяцев. За это время они сроднились, как семья, а зародившаяся между ними дружба потом продолжалась всю жизнь.
26 июля присяжные вошли в совещательную комнату. В 11:25 утра они начали обсуждение.
Глава 52
Присяжные приготовили попкорн, а затем уселись за длинный прямоугольный деревянный стол с двенадцатью стульями. Следуя указанию судьи Тайнана, они начали с первого пункта обвинения – убийства Дженни Винкоу. Единственное, что связывало Ричарда с этим преступлением, – это его отпечаток пальца на окне, и присяжные жарко заспорили, чем, согласно закону, является отпечаток пальца как приемлемое в суде доказательство, и в итоге отправили судье Тайнану записку с просьбой предоставить необходимые элементы того, что позволяет считать отпечаток пальца «законным судебным доказательством».
Судья вернул их в зал суда и снова зачитал им то, что сказано в законе об отпечатках пальцев. С этой информацией они вернулись к обсуждению и проголосовали. Им не потребовалось много времени, чтобы благодаря отпечатку пальца и нанесенной ножом ране признать Ричарда виновным в убийстве Винкоу.
Они начали изучать все связывающие преступления элементы и вскоре сосредоточились на следах «Авиа». Пользуясь следами в качестве ориентира, они обсудили каждое преступление, где обнаружили эти следы. Они обсудили «за» и «против» всех инцидентов, причем Синди Хейден выступала в роли адвоката дьявола, заявляя, например, что «такая обувь могла быть не у одного человека». Они голосовали по каждому из преступлений, и Ричард был признан виновным во всех нападениях со следами «Авиа».
Они перешли к делам, где следов обуви нет, обсудили, какие еще факторы связывают преступления. Они учли разгром, отключение телефона, проникновение со взломом и сходство слов и выражений – «Заткнись, сука. Не смотри на меня. Где это?»
Все шло очень быстро, учитывая объем обвинений. Среди присяжных не было разногласий, они хорошо ладили и были неизменно взаимно вежливы.
Первой проблемой, с которой они столкнулись, был присяжный номер четыре, темнокожий мужчина по фамилии Ли, который все время засыпал. Они голосовали за столом, и когда очередь доходила до него, он спал, качая головой. Наконец, старшина присяжных написал записку судье Тайнану с жалобой.
Судья посчитал это серьезной проблемой и вызвал адвокатов. Кларк сказал, что не настаивает на его уходе, а Хэлпин сказал, что он считает, что лучше его убрать. Тайнан постановил, что Ли должен уйти, что его сон может стать предметом апелляции. Ли заменил Вернон Саттон, тоже темнокожий.
Жюри продолжило обсуждение, некоторые женщины приносили печенье и пироги, и пока шло обсуждение, все жевали.
14 августа не пришла присяжная Филлис Синглтери. Судья Тайнан пригласил присяжных в зал суда и сказал им, что без мисс Синглтери они продолжать не могут, и суд перенесли на следующий день.
На самом деле судья узнал, что мисс Синглтери обнаружили убитой.
Вскоре о смерти Синглтери проведала пресса и зароилась над этой историей, как пчелы над медом. Убийство присяжной на самом знаменитом судебном процессе по делу о серийных убийствах в Калифорнии стало большой новостью.
Синтия Хейден узнала об убийстве от присяжной Чоклейт Харрис, в тот вечер позвонившей ей домой. Вскоре весть о смерти Синглтери дошла до всех присяжных и заместителей, и в ту ночь мало кто из них хорошо спал. Их всех тревожила перспектива некой вины Ричарда Рамиреса. Они видели, как его поклонницы и сатанисты гордо разгуливают в зале суда на протяжении последних четырнадц