ати месяцев. Все они знали, что Чарльз Мэнсон послал людей убить Шэрон Тейт и ее друзей, а также мистера и миссис Лабианка. В конце концов, это Южная Калифорния. Здесь возможно все.
Утром присяжные собрались в совещательной комнате, оцепеневшие от шока. Убийство мисс Синглтери нависало над ними как темная грозовая туча. Некоторые задавались вопросом, кто из них будет следующим.
В 10:47 Тайнан пригласил их в зал суда. Он извинился за то, что не рассказал им об убийстве накануне, сказав, что не знал всех подробностей.
– Ваш друг, и наша присяжная в суде, застрелена. Я хочу подчеркнуть, что, насколько нам известно, и я в этом не сомневаюсь, это не имеет отношения к этому делу. Ее смерть трагична, и все мы о ней скорбим. Но то, что произошло, ничего не добавляет и не отнимает от доказательств того, виновен или невиновен мистер Рамирес по этим пунктам обвинения. И я прошу вас, прошу вас помнить это при обсуждении… В этом случае ваше горе не должно примешиваться к вашим обязанностям… Мы люди, но также граждане, у которых есть долг.
Тайнан приказал своей помощнице Жозефине достать из барабана записку с фамилией, и была выбрана запасная присяжная Мэри Хелен Эррера.
Мисс Эррера расплакалась, ее грудь сдавили рыдания. Она была так расстроена, что не могла встать и занять вакантное место Филлис Синглтери. На предварительном собеседовании с присяжными с целью выявления их возможной предубежденности стало известно, что оба брата мисс Эрреры, служившие в правоохранительных органах, были застрелены. Теперь Даниэль сожалел, что под любым благовидным предлогом не отвел ее кандидатуру.
Позже в тот же день выяснилось, что мисс Синглтери убил Джеймс Мелтон, ее 51-летний сожитель, жестокий мужчина с буйным нравом. Детективы шерифа, отследившие его местонахождение по телефонному звонку, устремились в отель, где скрывался Мелтон. Мелтон увидел их приближение и, прежде чем заместители шерифа успели что-либо предпринять, приставил пистолет, из которого убил Филлис, к виску и нажал на курок, мгновенно покончив с собой. Заместители шерифа обнаружили в номере отеля написанную рукой Мелтона записку. В ней он признался в убийстве Филлис, написав, что дважды выстрелил ей в грудь из-за «домашних разногласий».
Позже детективы узнали, что Филлис сказала Мелтону, что ей жаль Ричарда Рамиреса, потому что Эрнандесы не предоставили ему должной защиты. Мелтон считал, что Рамирес – бешеный пес, которого следует пристрелить. Завязался спор, переросший в бессмысленное смертоносное неистовство.
Когда в тот день Кларк и Даниэль посетили Ричарда в окружной тюрьме, он сказал, что не хочет продолжать судебное разбирательство и его адвокаты должны потребовать аннуляции судебного процесса. Он настаивал, что убийство коллеги повлияет на остальных присяжных. Он указал, что его дело не о подделке документов или мошенничестве с акциями, дело об убийстве, и судят его за убийство.
– Невозможно, мать твою, чтобы они были не настроены против меня!
Кларк, Даниэль и Салинас полностью с Ричардом согласились и пообещали подготовить ходатайство об аннуляции судебного процесса.
В переполненном зале суда Кларк сказал судье, что защита хотела, чтобы у присяжных был период не менее недели на восстановление. Если судья не был склонен давать им неделю, Кларк попросил опроса присяжных, чтобы понять, смогут ли они оставаться беспристрастными. Он сотрудничал с двумя психиатрами, доктором Джо Эллен Димитриус и доктором Карло Уэббером, и оба они недвусмысленно советовали ему, что было бы неправильно и неприлично позволять этим присяжным без проведения опроса заседать для вынесения приговора обвиняемому в убийстве. Он напомнил судье, что присяжные сроднились «как братья и сестры, мужья и жены».
Хэлпин не согласился. Он не хотел никаких задержек, а опрос присяжных только разбередит их эмоции. Тайнан решил вызвать старшину присяжных и узнать его мнение об их способности вести беспристрастное обсуждение.
Вызвали Формана Родригеса, и Тайнан спросил его о способности присяжных продолжать обсуждение. Родригес, усатый мужчина с очень черными волосами, сказал:
– Я чувствую, что все немного успокоилось, и сегодня мы, скорее всего, сможем продолжить.
– Кажется, что все они в состоянии исполнять свои обязанности присяжных? – спросил судья.
– Верно. Кажется, все это у них уже в прошлом.
– Я рад это слышать, – провозгласил Тайнан с явным вздохом облегчения и велел пригласить присяжных. Он объявил, что собирается продолжить судебное разбирательство. Он посмотрел на стол защиты и сказал:
– Если есть возражения со стороны защиты, я готов их выслушать.
Ричард наклонился вперед и сказал:
– У меня есть возражение. Я думаю, что это полный трындец.
Подошел судебный пристав. Пресса, не зная, что выкинет Ричард, наклонилась вперед. Даниэль успокоил Ричарда и сказал Тайнану, что защита категорически возражает против продолжения обсуждения дела этим составом жюри.
Тайнан постановил, что они продолжат рассмотрение дела этим составом жюри, Ричард хмуро посмотрел на судью и нервно заерзал на стуле, звякнув цепями. Судья сказал присяжным, что позволяет им продолжить обсуждение, и зачитал им подготовленное заявление, с просьбой вычеркнуть из памяти убийство мисс Синглтери. Он повторил, что ее смерть не имеет с судом ничего общего, и рассказал им о Джеймсе Мелтоне, его самоубийстве и записке.
В 10:45 жюри возобновило обсуждение.
23 августа должно было состояться рассмотрение ходатайства защиты об опросе присяжных. Даниэль сказал суду, что Ричард категорически не хочет присутствовать, добавив, что не сможет контролировать Ричарда, если того заставят явиться в суд.
Судье это не понравилось. Он не позволит Ричарду Рамиресу запугать себя на завершающем этапе. Он сказал Даниэлю, что Ричард обязан присутствовать:
– Я не хочу играть в эти игры. Я действительно ценю проделанную вами выдающуюся работу по контролю над ним. Если он захочет вести себя как придурок, на этот раз мы сами сможем с ним справиться.
Ричарду приказали покинуть камеру в суде. Его вывели в окружении нервных судебных приставов, и он с нескрываемой злобой уставился на Тайнана, а губы шевелились в беззвучных ругательствах.
– Эй, мужик, я не хочу здесь находиться. Ты не понимаешь? – сказал Рамирес, садясь.
– Понимаю, – сказал судья.
– Тогда в чем проблема?
Судья проигнорировал Рамиреса и спросил Даниэля, хочет ли он слушаний своего ходатайства об опросе присяжных. Даниэль ответил утвердительно. Тайнан постановил, что прокуратуре будет дано десять дней на подготовку к рассмотрению ходатайства, и предложил тридцать первое число в качестве даты для выслушивания аргументов сторон.
Ричард крикнул:
– Я больше сюда не вернусь. Вы понимаете? Этот суд – издевательство, гребаное дерьмо… кусок дерьма.
Пока Ричард кричал, его окружили четыре судебных пристава, подхватили и вывели из зала суда.
Присяжные, зрители и пресса с удивлением переглянулись. Очень отрезвляющим было увидеть Ричарда с вздутыми венами на шее, искривленным в злобной, звериной гримасе лицом и тщетно хватающимися за воздух огромными скованными цепями руками.
Судья откашлялся. Хэлпин сказал, что будет готов ответить на ходатайство защиты тридцать первого числа. Даниэль согласился.
На совещании в кабинете судьи Даниэль повторил, что, если Ричард будет вынужден присутствовать на слушании тридцать первого числа, возникнут проблемы – он был непреклонен в своем нежелании. Даниэль сказал, что он вне себя из-за продолжения процесса после того, как одна из присяжных застрелена. Ричард подпишет отказ от присутствия.
Тайнан не видел причин не удовлетворять эту просьбу. Он знал, что Рамирес очень неуравновешенный, и не хотел с ним связываться. Он согласился, что Рамирес не обязан присутствовать тридцать первого числа, и разбирательство вернулось в открытый суд. Привели Ричарда: теперь он был сдержаннее и вежливо сказал «да», когда судья спросил, отказывается ли он от своего права присутствовать в суде во время слушаний.
Заседание тридцать первого числа о ходатайстве по опросу присяжных Ричард слушал через громкоговоритель в камере в суде, которую он так презирал. Кларк повторил позицию защиты. Обвинение поддерживал Йохельсон, заявив, что убийство мисс Синглтери произошло две недели назад. Не имело смысла вновь и вновь обсуждать трагедию и ворошить прошлое – после того как присяжные явно сумели вычеркнуть все из памяти.
Тайнан сказал, что, по его мнению, было бы фатальной ошибкой позволить защите расспрашивать присяжных о смерти Синглтери, и отклонил ходатайство.
Расхаживая взад и вперед по своей камере, Ричард проклинал судью и кричал тюремщикам, что суд – это издевательство, плевался, ругался и пинал прутья.
Даниэль сообщил суду, что Ричард также отказался присутствовать на рассмотрении второго ходатайства, которое назначено на 5 сентября. Судья сказал, что все будет в порядке, но ему придется подписать еще один отказ.
Заместитель начальника тюрьмы попросил беседы с судьей и сказал Тайнану, что Ричард ругался, кричал и заявил, что будет драться, чтобы не позволить заместителям шерифа доставить его в суд.
Тайнан объявил, что по соображениям безопасности ответчик подпишет отказ 5 сентября. Совещания присяжных продолжились.
5 сентября, когда Рамиреса привели в суд, он был смирен. Дорин сидела на своем обычном месте, ее глаза были прикованы к нему. Зал был набит до отказа. Рамирес подписал документ об отказе и был доставлен в камеру в здании суда.
Защита решила добиваться аннуляции судебного процесса на основании нескольких пунктов: первый – убийство Синглтери, второй – у заменившей ее присяжной, Мэри Эррера, два брата служили в правоохранительных органах и были застрелены. Первоначально она этот факт не упомянула.
Судья отказался назначить новое судебное разбирательство, заседание суда было закрыто, а совещания присяжных продолжились.