что не давало людям возможности быстро ходить, мгновенно реагировать. От этого становилось страшно. Мать ребенка находилась в машине скорой помощи, на ее лице была размазана тушь. Женщина сидела, уставившись в одну точку. Врачи вкололи ей успокоительное, и поэтому все, на что теперь был способен ее организм, — это слезы, медленно стекающие по щекам.
МВД и Марию встретил оперативник Сергей. Он же и проводил их к месту убийства. В салоне внедорожника до приезда следователя никто ничего не трогал. Только мотор заглушили. Ребенок полулежал в детском кресле и был похож на восковую куклу — куклу, которая не смогла противиться злому року, свершившемуся по умыслу демона из страшной сказки. Все было так же, как и тогда, когда мать покидала автомобиль, а незнакомец в черном заглядывал внутрь. Казалось, малыш все так же мирно спал, лицо его выражало абсолютное умиротворение и гармонию с этим миром и миром снов, вот только теперь он больше не посапывал, как прежде. Теперь он был мертв.
Миронов взглянул на тело, резко посерьезнел, черты его лица вдруг напряглись и окаменели. Мария отвернулась. Она держалась из последних сил, поэтому, смахнув рукой одну маленькую слезинку и отрывисто вздохнув, она произнесла: «Мразь!» Это помогло ей сохранить самообладание, и они с Виктором Демьяновичем стали осматривать место преступления.
Миронов обошел машину кругом, осмотрел надпись на двери, обыкновенный зеленый садовый шланг, воткнутый в выхлопную трубу, и, наконец, весь автомобиль целиком.
Рядом с ребенком на заднем сиденье лежала газета, свежий номер. Надев резиновые одноразовые медицинские перчатки, Виктор Демьянович осмотрел газету, но долго искать не пришлось — она определенно лежала здесь из-за статьи на первом развороте. Миронов ее прочел:
«РАК «ОРГАНОВ»
Федеральные каналы пестрят новостями о коррупции и борьбе с ней в органах внутренних дел, в органах местного самоуправления, и не только. По всей стране проходят аресты депутатов, губернаторов, чиновников и т. д. Но это столичные новости. Что же можно сказать про наш город?
Лев Николаевич Толстой, великий русский писатель, написал в романе «Анна Каренина»: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Что же касается нашего города, нашей семьи, то последние события перевернули все с ног на голову и наконец-то вскрыли раковую опухоль, которая скрывалась почти во всех наших органах жизнеобеспечения.
Убийства продолжаются, а действий мало. Кажется, как будто кому-то выгодно, чтобы простых жителей города убивали по одному в темных закоулках. Все это похоже на игру в «Мафию», только убийца здесь — лишь пешка в игре более крупной рыбешки. И еще больше все это похоже на песочницу: все вроде бы из одного теста вылеплены и в одном песке возятся, только каждый гребет этот песочек своей лопаткой, у кого-то это огромная садовая лопата или снегоуборочный совок, а у кого-то маленькая пластмассовая с отломанной ручкой. И каждый в меру своего умения гребет песок под себя, в свое ведерко и для своих куличиков.
Вчера вся страна познакомилась с удивительным человеком — следователем уголовного розыска Виктором Демьяновичем Мироновым, который устроил фантастическое шоу в прямом эфире. Одно хочется спросить: вы кто — клоун или следователь? Если следователь, так ведите себя подобающим образом, или, может, вам заплатили за этот цирк? Скажите, сколько? Но не будем настолько голословны, мы не знаем всех обстоятельств. Однако есть факты, которые нам прекрасно известны.
Виктор Демьянович заходил к нам в редакцию под предлогом беседы, а по факту с целью несанкционированного допроса, в некотором роде. В процессе разговора было нетрудно узнать из уст самого Миронова о деталях следствия. Я могу ошибаться, но, кажется, есть какие-то статьи о неразглашении. Дальше — больше: в процессе беседы Виктор Демьянович не раз намекал на взятку за информацию и говорил о том, что он вполне может быть тайным информатором газеты в обмен на «помощь»… Вертелся как уж на сковороде. Скажите на милость, господин следователь, не о материальной ли помощи вы говорили?
Как и у любой газеты, у нас свои источники, верить которым — это уже частное право каждого. Несколько дней назад мы поговорили с одним информатором, который попросил оставить его имя неназванным. Этот человек рассказал о том, как именно Виктор Демьянович Миронов заработал себе репутацию отличного следователя. А вот как: он частенько закрывал неудобные дела по различным причинам, в частности, за неимением состава преступления, утерей важных улик и так далее. И делал он это, понятное дело, не за просто так, а за некоторое материальное вознаграждение.
Остается теперь гадать: сколько таких честных блюстителей закона по всей стране? Казалось бы, вот так жили, и все было спокойно, хорошо, как у всех, а тут нате — объявляется убийца. Только его появление открыло истинные лица, вскрыло карты. И что же получается, от убийцы толку больше, чем от наших хваленых чиновников, полиций-милиций? Где же ваша власть? Где сила? Или вы только и умеете, что брать на лапу и глумиться над народом?
Нам-то что — мы газета, нам информацию доставать нужно любыми путями, но вы, слуги народа, должны понимать ответственность, которая лежит на ваших плечах. Или каждый сам за себя? В таком случае за народ обидно…
Не знаю, как вы, дорогие читатели, но мы всей редакцией вспомнили слова одного культового киногероя: «В чем сила, брат?..» А сила-то, она в правде, а правда на стороне народа всегда. Но это только сугубо наше редакционное мнение».
Виктор Демьянович закончил читать и, опустив руки с газетой, уставился в одну точку. Он давно уже не испытывал этого чувства — сильной, почти детской, беззащитной обиды. Той обиды, когда хочется скрыться где-то в темном углу от посторонних глаз и тихо утирать слезы. Что-то надорвалось внутри, куда-то делась уверенность в себе и в завтрашнем дне. В голове вертелся вопрос: «За что эти люди меня так ненавидят? Ведь это не я убийца! Ведь я пытаюсь помочь!» Но это было еще не все. Очнувшись, Миронов поднял глаза и встретился взглядом с Марией. Она смотрела на него, как врач, который сейчас сообщит пациенту неутешительный диагноз.
— Я читала это еще утром, весь УГРО читал. Тебе не хотели показывать — думали, что сам прочтешь. Но днем мне позвонили. Собственно, за этим я и позвала тебя на ужин, хотела сказать, но не успела. Приказ сверху: ты отстранен от дела. Вопрос об увольнении пока не стоит, но я должна предупредить: ты сильно влип с этим шоу и статьей. Прости, — промолвила она и после короткой паузы добавила: — Это не моя прихоть. Это приказ.
МВД расправил плечи, поднял подбородок и смерил Марию презрительным взглядом. Потом он заметил, что собрались соглядатаи из криминалистов и оперативников. Их он тоже оглядел и произнес:
— Так вот зачем весь этот цирк… следователь Витя. — Затем он развернулся и спокойно пошел прочь.
— Постой, Витя, это совсем не то! — выкрикнула Мария и схватила его за локоть.
Он повернулся, посмотрел ей в глаза и улыбнулся.
— Пойду дела за деньги закрывать.
И ушел.
Он долго брел и утирал редкие слезы, которые предательски сползали по щекам и тонули в щетине. Ему было дико обидно за себя, за людей, за впустую потраченное время, за впустую прожитую жизнь, за то, что отняли цель. Целая жизнь за спиной, и вдруг кто-то тебе говорит, что ты дурак, что ты неправильно жил. И ладно бы просто кто-то от злости это тебе сказал, так ты и сам понимаешь, что все было зря.
Человек, который пытается спасти город от серийного убийцы, вдруг становится мальчиком для битья для всей общественности.
МВД всегда был сильной и стойкой личностью, однако у всех случаются минуты слабости, когда уже и не знаешь, где взять сил, чтобы казаться бодрым, подтянутым и счастливым. Так живут многие. Кто-то может сказать, что если надо делать вид, что счастлив, то и не счастье это вовсе, однако это принцип жизни половины человечества. Как у Есенина, «казаться улыбчивым и простым — самое высшее в мире искусство». Не все заключается в убеждения — иногда им свойственно разбиваться об айсберг общественного мнения. Но сегодня произошло важное — сегодня Виктор Демьянович постепенно начинал понимать: то, что он делает всю свою жизнь, — не для кого-то. Он всегда поступал по совести не для одобрения большинства, а потому, что знал, что если пойдет на сделку со своими демонами, то перестанет сам себя уважать. МВД отдавал себя делу, служил ему верой и правдой и никогда не принадлежал сам себе. Это был его выбор.
«Людям, может, и не нужны мои старания, — подумал Миронов, — но мои убеждения нерушимы. Я знаю, что делаю, и будь что будет. Да, быть одиноким в мире полном людей — это страшно, но не страшнее смерти. И с этим можно жить. Жить и делать назло всем».
Ноги привели Виктора Демьяновича к тому бару, в котором он сидел с другом. Зайдя внутрь, заказал графинчик водки и тарелку солений. С каждой новой рюмкой росло негодование. «Ну, было такое, что и дела закрывали!» — думал Виктор Демьянович. Но все делалось по приказу сверху, и он, Миронов, ни копейки с этого не видел, а даже если бы и видел, то не взял бы. Сколько раз ему предлагали взятки, сколько раз подсовывали конверты, но он не брал, ведь не за этим пришел в профессию. Сколько дел раскрыл, в каких только передрягах не бывал! И стреляли в него, и в рукопашную с толпой, и ножевые ранения получал. Разве теперь он виноват в том, что убийца обходит их шаг за шагом?
Человеку всегда нужно, чтобы было куда идти. Сейчас у Миронова отняли это «куда-то». И теперь, пожалуй, один выход — заново отыскать это «куда» и сделать его своим. Только теперь уже немолодой мужчина, следователь осознал, что все время жил для других, а надо было для себя. И вроде себе не врал, да и другим тоже, и вроде все было хорошо, как надо. Но не для себя. Все время какие-то уступки, компромиссы, все время это: «Я же для вас, людей, стараюсь». Сегодня он понял, он увидел воочию, что люди его ни о чем не просили, что это был суррогат реальной жизни. Но чего хочет он, Миронов Виктор Демьянович?