— Не понимаю… Ты и ЗА Темного короля, и ПРОТИВ него. Убил меня, а теперь… чего ты хочешь теперь?
Некоторое время Калхун молчит, буравя меня взглядом. Потом цепляет топор на пояс, неряшливо вытирает окровавленные ладони о штаны, и говорит со вздохом:
— Мне нужно, чтобы ты рассказал мне правду.
— О чем?!
— О том, что произошло на пляже Големов. Ты ведь колдовал, верно?
Я молчу.
Калхун делает новый ход.
— Я знаю, что Дозор Блошиных нор втайне проводит свои раскопки. Что они ищут, Дарк? То, чем ты убил всех тех големов — это оно? То, что вы нашли при раскопках?
— Кто ты такой? И что тебе нужно?
— Ненавижу пафосные речи, — кривится Калхун, — однако я именно тот, кто хочет спасти проклятый Ночной народ. Я именно тот, Дарк, кто воскресит его былую славу. Ты мне в этом поможешь? Ведь МЫ должны доверять друг другу, верно?
В этом «мы» чувствуется второй смысл. Более глубокий, но он ускользает, как склизкий рыбий хвост.
— Судя по тому, что я слышал про Темного короля, — говорю я, осторожно подбирая слова, — ты явно не на той стороне.
— Не на той? Не на той?!
Чувствую, что легкая шпилька задела старую рану, но Калхун сдерживает раздражение.
— Ты нихрена не знаешь о том, что здесь происходит! Понимаешь? Темный король и его тупая свита — только средство для меня, не больше! Я никому не служу, кроме идеи человечности. И все! Ночной народ несправедливо обрекли на вымирание! И я хочу ему помочь, спасти, вызволить отсюда, пока еще есть время.
Мне вспоминается эльф-маг.
— Пока есть время? — спрашиваю с нарочито простоватым видом. — До чего?
Калхун старается спрятать презрительную усмешку. У него почти получается.
— Ты умный парень, Дарк. Тебе бы просто постоять сейчас в сторонке, не мешать мне. И ты сам все поймешь.
— Если я умный, тогда почему бы не рассказать все прямо? Сэкономишь время и силы. А там, глядишь, я тебе и пригодиться могу.
Калхун оглядывается, но дорога пуста. Кроме разлагающегося трупа Тиерна, пары вещей из его инвентаря, никого нет. Но Калхун нервничает. Слова пулеметными очередями слетают с его губ:
— Есть силы пострашнее Темного короля, Дарк. Это группа полных моральных уродов и психов, которые прислуживают Совету наблюдателей. Они только и ждут нашей ошибки, чтобы отправить сюда группу боевых магов, заручившись поддержкой королей всех рас. «Посмотрите, — скажут они, — Ночной народ готовит страшные и коварные планы, чтобы вернуться на поверхность и вновь увлечь всех в пожар страшной войны! Ах, эти Ночные, они придут за вашими детьми ночью, они всех убьют…» С-суки! И ведь никому нет дела, что сами Ночные — обречены на вымирание! Мы здесь в западне! У нас нет шанса! И мы всего-то и хотим, что вернуться к спокойной жизни. Нам плевать на Падшего! Нам плевать на его тупую войну! Мы хотим просто жить…
— Та ведьма… — проговорил я медленно, — Сирена. Она от этих…
— Проклятая прислужница Совета! — мрачно подтвердил Калхун. — Но теперь она не опасна. Ей уже вынесен приговор, ее казнят, а в ошейнике, который, кстати, именно я подкинул твоему Раулю, она не сможет воскреснуть и передать разведданные нанимателям, а значит…
Он еще что-то говорил, но теперь я уже не слушал. Червь сомнения, наконец, прогрыз стену непонимания!
Смерть без Знака реинкарнации пугала Сирену до чертиков. Умереть и лишиться памяти, очнуться в другом теле, другой расы, и с разумом ребенка…
«Все равно, что умереть», — сказала она.
И была права! Но есть одно «но». А именно: мои тайные воспоминания от других существ, о жизни в теле человека. Это что? Системный глюк? Неужели я такой здесь один? Уникальная способность? Но я ведь отчетливо запомнил, что есть еще один…
По спине скользнул холодок.
— Дарк, — окликнул Калхун сердито, — ну что с тобой?! Побледнел, челюсть отвисла! Призрака что ли увидел?!
Нет! Не призрака! Просто вспомнил еще кое-кого, кто знал свое прошлое, жизнь ДО гибели без Знака!
А если так…
— Калхун, — прошептал я. — Ты с Земли, ведь так?
— Что?!
— Твое перерождение в Ночного. Ты говорил, что помнишь кем был раньше! Жена, поединок, гибель без привязки… Ты — из реального мира.
Несколько секунд Калхун молчит. Я буквально вижу, как он мечется между двумя вариантами: прикончить меня сразу, или прикончить после того, как все выведает.
Я решаю немного надавить.
— Ты ведь из Отступников? Из тех, кого Сирена…
— Когда это ты успел с ней так близко пообщаться?! — шипит Калхун, от ненависти он брызжет слюной. — А может быть ты и сам…
— Нет, — перебиваю, — но мы должны спасти ее!
— Что?!! Ты хоть…
— Когда ее казнят?! — уже почти выкрикиваю. — Ты не понимаешь, ее смерть УЖЕ ничего не изменит. Они готовы прислать сюда отряд! Они…
— Они не успеют, — уверенно говорит Калхун. — Нет, не успеют! Когда маги прибудут, уже будет слишком поздно!
— Да выслушай же ты меня!
Калхун бросает быстрый взгляд куда-то за мою спину. Совершенно не в тему спрашивает:
— Ты ведь тренировался целый день, верно?
— А… — от вопроса я теряюсь.
— Тренировался, да. И наверняка умирал не один раз.
— Да какое это имеет отношение…
— Значит, Воля к жизни у тебя сейчас снижена до предела, и воскресать будешь дольше всего.
Я, наконец, чую, куда дует ветер. Шарахаюсь в сторону, но поздно.
Боевой режим!
Вас атакуют!
Калхун швыряет тело в смертоносный бросок. Кулаки сжаты, летят к моему горлу, как две боеголовки! Один такой удар в реальной жизни, и все, поминай как звали. Не знаю, как этот прием поведет себя в этом мире, но проверять не хочется. Да и меня уже так легко врасплох не застать.
Я ухожу по дуге, стараюсь двигаться максимально быстро. На контрудар не размениваюсь, рано пока. Не зря я ведь покрутел на столько уровней? А потому, едва Калхун прекращает движение и пытается отыскать, куда я отпрыгнул, я метким ударом вышибаю свиток с заклинанием из рук Калхуна. Кожаный сверток отлетает в сторону.
— Это тебе не поможет! — скрежеща зубами, рычит Калхун, вытаскивая из специальной петли на поясе топор. — Это тебе не поможет…
Бросок!
Он налетел, как смерть, я выставил меч, но сила удара была такова, что лезвие топора все равно дожало блок, не до крови, но чувствительно клюнуло по плечу. Броня задержала, но рука онемела, в локте стрельнула боль.
«Так дело не пойдет, — взволнованно подумал я. — Он слишком…»
Бросок!
В этот раз я блокировать не стал. Прыгнул в сторону, мимо пронеслось нечто огромное, воняющее кровью. Земля под ногами дрогнула. Калхун с лютой ненавистью обрушил топор в то место, где секунду назад был я. Топор, как метеорит, распотрошил почву, оставив здоровенный рваный кратер.
Мы сшиблись. Прямым ударом ноги я оттолкнул топор, полоснул мечом. Калхун откатился, прижимая раненую руку. В глазах лютая ненависть, губы перекошены.
— Ну да, — я горделиво улыбнулся, — ты уже не новичка пытаешься убить.
Медленно прошелестела сталь, когда Калхун потащил мечи из ножен.
— Это мы еще посмотрим…
Время словно замедлилось! Его бросок был настолько быстрым, что я как-то поневоле подстроился под темп. Мы закружились, рубя остервенело и отчаянно. Перед глазами сине-красное марево из порхающей стали и снопов искр. По рукам то и дело бьет ударная волна, от звона сердце съеживается в комок, но кровь по венам пышет горячая, полная гнева.
Полоса Выносливости медленно двинулась ко дну. Заметив это, я еще больше усилил напор. Калхун вскрикнул от неожиданности, влетел спиной в заросли черного кустарника, принялся отступать. С хрустом полетели обрубки ветвей, треск такой, словно два медведя прут за малиной.
Бах!
Калхун присел, я изловчился, едва-едва не снес быстрым ударом его лысую башку, но враг успел в последнюю секунду. Лезвие оставило на гладко выбритой коже глубокий алый шрам. Затем что-то сверкнуло, повалил едкий дым, словно уличный патруль применил «Черемуху».
Я поспешно отшатнулся, заторопился прочь от ядовитого облака. Из глаз рекой льют слезы, глотку жжет.
Сбоку налетело. Я машинально выставил меч, удар был страшный. В который раз я уже мысленно порадовался, что регулярные тренировки выработали инстинкты. В бою без них никуда, липкий страх и заторможенность — вот первые сигналы поражения.
Мы вывалились на дорогу. Калхун в изорванной одежде, лицо заливает кровь, один глаз заплыл (это когда я ему эфесом попал?), а правая рука висит плетью.
Я порадовался, что враг тяжело дышит, с хрипами и каким-то всхлипываниями. Значит, и его Выносливость не бесконечная. Сам-то я в последние две минуты практически не прыгал, ибо мог лишь стоять и рубить, а теперь хоть восстановился немного. Однако мы вновь на открытом пространстве, и у Калхуна опасное преимущество.
«Эх, — с сожалением подумал я, — жаль, что не в доме сражаемся. Я бы его мигом прижал!»
Однако Калхун нападать не спешил. Я вдруг понял, что он напуган. То ли не может разобрать сколько у меня Здоровья и сил осталось, то ли просто не ожидал такого остервенелого отпора, но теперь в ближний бой не вступает. Предпочитает порхать по кругу, редко, словно для пробы, ударяя мечом.
— Ты чего? — я постарался глумливо осклабиться. — Зассал, урод?
Пусть разозлиться, пусть. Бросится опровергать, что не «зассал», и сразу под раздачу попадет. Ведь таких вот примитивных мужиков как раз проще всего брать на слабо. Для них мучение, когда кто-нибудь усомниться в их мужестве.
И Калхун налетел, не оплошал. Я сразу, не дожидаясь выпада, ринулся навстречу, ударил крыльями, мышцы напряглись, готовя последний, самый опасный и смертельный удар… и острие моего клинка вспороло пустоту!
Обманный маневр!
Калхун вдруг непонятно для чего просто рванулся в сторону, кувыркнулся в пыли, а теперь отчего-то поднимается с торжествующим видом.
— Тебе не победить, Дарк! Тебе конец!
Черт подери!
Свиток!!! Как я мог про него забыть! Калхун все это время не про свою Выносливость думал, а подбирался к магическому свитку!