Срывая дистанцию, выжигая остатки Выносливости до нуля, я ринулся на перехват, в отчаянную атаку. Кольнул мечом, вытягивая руку так, что в суставах захрустело…
Вас атакуют боевым заклинанием «Могильный холод»!
Эффекты: замедление (15 секунд); слабость (15 секунд).
Да что б тебя…
В лицо ударило изморозью, я будто влетел в голубое облако трескучих сибирских морозов! Сердце екнуло, защемило от боли. Мой фирменный удар опоздал на столь короткое мгновение, что я от злобы стиснул зубы, едва не взвыл: острие застыло в пальце от глазницы врага!
— Вот и занавес… — еще не веря в спасение, воскликнул Калхун. Лицо его обрело совершенно безумное выражение. — Так сдохни же, тварь!..
2
…Горы, уже знакомые по моим «пророческим» снам, в этот раз прятались в уютной юбке летней безлунной ночи.
Темные и черные, как грех, дремучие леса на их склонах наполнены таинственной жизнью: волчий вой, переухивание сов, глухой стук копыт козлоногих сатиров, выслеживающих устроившихся на ночлег путников.
На одной стороне горы, намного выше городка, там, где лес и Темнолесье рассекала бурная река, за удивительно короткое время выросло множество новых деревьев. На первый взгляд чаща стала просто-напросто непролазной, даже дикий зверь не сунется, не оставив на колючках или густых ветвях клочьев шерсти. Здесь, как назло, все впритирку, так, что и змее не проползти. Однако опытный следопыт все равно различит тропинку. Различит, и ахнет: кто ходит там, где это невозможно?! Все равно, что тропинка вела бы в глухую стену!
К кустарнику, тревожно фыркая, вышел старый одноглазый волк. Учуял ягоды, долго обнюхивал незнакомую пищу. Кустарник был чужим, жестким, колючим и черным, но ягоды пахли сладко и сочно.
Прижимая уши к затылку, волк принялся срывать зубами ягоды, с чавканьем поедать, тянуться к новым. Через полминуты с его обвислых губ струилась пенистая розовая слюна, глаза обрели нездоровый блеск, а в желудке жадно урчало. Никогда в жизни волк не жрал столь вкусно, никогда… никогда…
Острый приступ внезапной и всепоглощающей боли скрутил кишечник, волк заскулил громко, жадно обгрызая кусты, не останавливаясь, просто не в состоянии оторваться от ягод. Потом его лапы ослабели, хищник покачнулся, упал. По серой шкуре прошла первая волна судороги. Из пасти вывалился опухший язык, волк обмочился, но до того самого момента, когда смерть холодными пальцами опустила его веки, обезумевшее от сладкого яда животное смотрело на сочные красные шарики…
Тихонько шелохнулись ветки, затем послышался тягучий стон. Кустарник вдруг стал отползать в стороны, как морские воды перед Моисеем. Из чащи, по едва видимой тропинке, выходили двое: приближающийся к старости мужчина и ослепительно красивая черноволосая девушка.
Странно, но кусты, не успевшие в ужасе вырвать корни из почвы, мгновенно засыхали, едва девушка оказывалась рядом.
— Башню не найдут? — спросил мужчина.
Лица его было не разобрать в темноте, но голос был знакомым, даже очень. Точь-в-точь как у вождя горного племени и отца Грепа.
— Ты уверена, Диатория?
Красавица смеется: словно крошечные серебряные монеты текут в жадно подставленную ладонь.
— Будь уверен. ОНИ прятали ее надежно, а теперь мы будем ее охранять еще надежней.
Мужчина возразил с сомнением.
— Но те двое мальчишек почти отыскали путь к ней.
Диатория переступила через содрогающееся в агонии туловище волка, даже не взглянув, нетерпеливо отрезала:
— И что? Они даже не подозревают о том, что видели… что МОГЛИ увидеть. К тому же, если вспомнишь, один из них точно отправился на перерождение, я постаралась, а второму, твоими молитвами…
— Проклятиями, — поправил мужчина мрачно.
— Твоими проклятиями, — легко согласилась девушка. — Ему не суждено вернуться. Он погибнет где-нибудь в пути. И я уверена, что погибнет навсегда.
Вождь обошел труп волка, оглянулся на него, сдвинул брови, и перевел взгляд на кустарник. Растения медленно, будто бы с опаской, возвращались на свои места, скрывая тайную тропу.
— Мне все же кажется, что таких мер недостаточно.
— Но, Фарли, мы не можем собрать вокруг пути армию магов и рыцарей. Уж выбери что-то одно: тайна или…
— Да я понял, понял. Просто…
— Что?
— Нам нужна помощь. Нас двое, и пусть одно лишь твое коварство стоит тысячи Баргодасских легионеров…
— Так мало? — лукаво перебила Диатория.
— Но этого все равно недостаточно, — не обращая внимания на шпильку, закончил Фарли, «отец Грепа».
Диатория вздохнула.
— Ты назвал лишь одно качество: коварство. Однако у меня есть и другие орудия. Как для защиты, так и для нападения. Но сам-то ты что предлагаешь? Разве ты можешь доверять тем, кто остался во внешнем мире?
Вождь покачал головой.
— Тогда доверься мне, милый. К тому же ИМ пока не до нас. Я слышала, что твой сталкер с каждым днем все больше раскачивает лодку. Это хорошо, ты принял верное решение. Пусть ОНИ лучше охотятся на химер, а мы… Мы успеем все сделать, Фарли. И очень скоро нас ждет…
— Т-с-с! — перебил вождь, прикладывая палец к губам красавицы.
Она вскинула брови, в ее светящихся серебром глазах читался лукавый вопрос.
Секунду вождь прислушивался, потом устало вздохнул и покачал головой.
— Показалось… всего лишь показалось.
— Ты стал слишком тревожным.
— Может быть, но давай лучше лишний раз не говорить о том, что… о том. Хорошо?
В темноте вновь звучит серебряный колокольчик смеха. Голосов больше не слышно, шаги быстро удаляются и стихают.
На поляну, испугано прижимаясь брюхом к траве, выходит лисица. Ее сердце колотится от страха, но сладкий запах сочных плодов влечет.
Она делает один осторожный шаг, затем второй. А потом ее носа касается едкая кислая вонь — зловонная алая пена продолжает клочьями выступать из волчьей пасти.
Лисица дрожит, переминается с ноги на ногу, но инстинкт самосохранения оказывается сильней. Рыжей молнией она разворачивается и убегает.
Удивительно, но странный, почти инфернальный ужас отступает по мере того, как она отдаляется от заманчивого лакомства.
Когда стихают и мягкие шаги лисицы, становится ясно, что вокруг нет никого живого. На этом участке леса царит мертвая тишина…
3
Вспышка!
Спираль энергии закручивается вокруг моего сознания. Но прежде чем появляются первые клетки моего нового тела, возникает тревожное сообщение:
Внимание!
Основной Знак реинкарнации, установленный в таверне «Кровавая пена» (657734-756-3764-23) временно заблокирован. Вы можете восстановиться в этой точке, однако окажетесь под арестом.
Восстановиться в дополнительной точке, установленной в Бараке новичков (777544-4871-2133-23)?
Да / Нет
Что еще за шуточки?
Под каким нафиг арестом?
Но вопросы исчезают, когда вижу примерное время… Я пробыл в нигде почти двадцать часов!!!
4
Я смог открыть глаза, поднялся на локте. Сразу обрушилась слабость, уровень Выносливости зловеще мерцает, сердце от слабости забивается.
«Чертовы правила! Почему надо оживать именно овощем?!»
— Наконец-то…
Я повернулся на голос, и под ложечкой засосало от нехорошего предчувствия…
ГЛАВА 23. Межа, которую можно преступить всего раз… (II)
1
Старец-висельник удобно устроился в кресле-качалке. Похоже, в Барак новичков это кресло принесли именно для самого древнего Ночного. Скрученными артритом пальцами, он переворачивал страницы какой-то книги. Когда же я застонал, поднял взгляд подслеповатых желтых глаз.
— Наконец-то…
И тон его мне совершенно не понравился.
Я хотел было спросить, что происходит, но старик, видимо, каким-то образом подал сигнал, потому что в следующую секунду помещение наполнилось грохотом, ворвался Рауль, сопровождаемый тройкой дозорных. Все при оружии, в тяжелой броне. На лице Рауля ярость и подозрение.
— Где ты был?! — заорал он, подлетая. Его крылья грозно трепетали за спиной. — Отвечай сейчас же, иначе, клянусь Темным отцом, я выпотрошу тебя!
Сесть получилось только со второй попытки. Бросив удивленный взгляд на разбушевавшегося командора, ответил спокойно:
— Был я там же, где и Тиерн — на перерождении.
— Отчего же ты погиб? — в голосе Рауля слышался едкий яд.
— Не отчего, а от чьих рук. Это был шпион Темного короля.
— Не многовато ли чести для… тебя? — Рауль осклабился, неуловимо быстро приблизился. У моего горла очутилась холодная сталь. — Это мое последнее предупреждение, кем бы ты ни был. Говори правду, или я навечно засажу тебя за решетку! Ты видел на что мы способны.
Брава выглядела грозно, но меня прошиб смех. К счастью, удалось его сдержать. Чего доброго, в сердцах опять прирежут, а это потеря времени.
— На цепь посадишь? — спросил я, глядя Капитану нищих прямо в глаза. — Но где возьмешь второй такой ошейник? Тебе ведь и тот негатор достался случайно, верно? Как? Калхун не мог его просто отдать. Подбросил? Или, наверняка, прикопал на месте ваших раскопок, чтобы вы подумали, будто сами нашли артефакт? Вот куда ты бегал, когда мы вдвоем отправились к башне в земле — проверять раскоп. Дай только угадаю… там ничего уже не было, верно?
Лицо Рауля вытянулось до предела. На секунду мне даже стало его жаль. Бедняга никак не мог понять: в его лапы угодил проклятый предатель, который знает все вокруг, или же он сам попался на чей-то крючок, а его прилюдно в этом уличили.
— Откуда…
— Откуда я знаю? — спросил я устало. — Убери нож, командор. Мне вам нужно кое о чем рассказать…
Старец-висельник опустил веки, но мне почему-то в этом движении утомленного старика почудилась угроза. Точнее — попытка скрыть угрозу. Правда, все это могло быть только фантазиями от притока адреналина.
Рауль долго не сомневался. Приказал дозорным ждать снаружи и быть наготове, а сам отвел кинжал (но не спрятал!), и опустился на стул рядом со мной.