Эрика Фостер ответила после нескольких гудков.
– Вы получили мою открытку, инспектор Фостер?
Секундная пауза.
– Да. Спасибо. Хотя большинство людей обычно бросают письма в почтовый ящик, – указала Эрика.
– Я – не большинство, инспектор Фостер, – заявила Симона. Сжимая в руке трубку, через грязное стекло она смотрела на безлюдный парк.
– Считаете себя особенной? – спросила Эрика. – Думаете, вас прислали сюда с некой высокой миссией?
– Нет, отнюдь. Я – самая обыкновенная. Не красивая и не умная, но меня переполняют гнев и горе… А именно горе придает силы, не так ли?
– Да, – согласилась Эрика.
– Я решила направить эту силу на то, чтобы отомстить… Я читала про вас. О том, как вы старались делать свою работу, пытаясь поймать наркоторговца, и у вас вышла осечка. Мало того что вы потеряли друзей и мужа, на вас ополчились те самые люди, которым вы служили. Во всем обвинили вас.
– А если я скажу: остановитесь, и вам помогут? – перебила ее Эрика.
– А если я скажу: остановитесь, и вам помогут? – парировала Симона.
– Это вы о чем?
– Я видела, как вы живете. Жалкая квартирка. Пожитков кот наплакал. Вы посвятили свою жизнь службе в полиции, и что вам это дало? Не проще ли бы вам жилось, если бы вы перестали пытаться спасти мир?
Помолчав, Эрика отвечала дрожащим голосом:
– Я обязательно вас найду. И посмотрю вам в глаза, вот тогда и поумничаете.
– Поймайте, если сможете. Это еще не конец, – предупредила Симона.
Она услышала в трубке щелчок, затем гудки.
Симона поморщилась, но не от страха. Больно улыбаться, если тебя треснули пепельницей.
Глава 65
Свободной рукой Мосс постучала в дверь. В другой она держала коробку с пиццей. Спустя мгновения дверь отворилась. На пороге стояла Эрика с взъерошенными волосами.
– Я подумала, вы не откажетесь от пиццы, – сказала Мосс, протягивая коробку. – С пепперони?
– Спасибо, входите. – Эрика отступила в сторону, пропуская гостью. Дождь прекратился, облака рассеялись. В окно, что выходило во двор, можно было наблюдать восхитительный закат: солнце медленно опускалось за горизонт, расцвечивая мягкую синеву оранжевыми языками.
– Отвезла Силию с Джейкобом в бассейн в Лейдиуэлле и решила вас проведать, посмотреть, как вы отдыхаете…
– Поставьте коробку куда-нибудь, – попросила Эрика, доставая из буфета тарелки.
Мосс кинула взгляд вокруг и увидела, что на всех доступных поверхностях, в том числе на полу, разложены следственные материалы по делу о Ночном Охотнике.
– Вам разрешили забрать все это с собой?
– Нет, загрузила в свой компьютер.
– То есть отпуск вы проводите на всю катушку? – Мосс сдвинула в сторону пару серых папок на журнальном столике и поставила на край коробку с пиццей.
– Она еще раз позвонила.
– Ночной Охотник?
– Да.
– Что сказала?
– Позвонила, чтобы нервы мне пощекотать. Заявила, что это еще не конец.
– Звонок отследили?
– Да. Мне позвонил Крейн. По просьбе Спаркса его откомандировали к нему в команду. Они отследили таксофон в Западном Лондоне. И опять никаких видеокамер… Больше он сказать мне не мог… Как ей удается не оступиться? Как? Я распечатала все материалы по делу. С бумажными документами работать удобнее. Я тщательно изучила каждую бумажку.
Эрика дала Мосс тарелку с салфеткой и открыла коробку. От тонкого хрустящего коржа идеально приготовленной пиццы поднимался пар. Они принялись есть. Эрика поведала Мосс о свидании с Айзеком и в подробностях рассказала, как после звонка убийцы она стала заново анализировать следственные материалы.
– Мне просто кажется, что мы по-настоящему никогда и не пробовали разгадать ее, Ночного Охотника. Вот, например, открытка, что она мне прислала. – Эрика вручила Мосс распечатку отсканированной открытки. – Почему она выбрала именно это стихотворение?
– Она – жестокий серийный убийца. С какой стати она должна обладать более богатым воображением, чем другие? – рассудила Мосс. – Стихотворение «Над могилой ты слез не лей» найти нетрудно. Его часто читают на похоронах. Это как с книгами: мы все просматриваем списки бестселлеров, слушаем критиков, советующих нам прочесть то или иное произведение, и покупаем их, чтобы казаться умнее в собственных глазах. Я – одна из миллионов, кто прочел половину «Щегла»[36].
– Вот и Ночной Охотник сказала мне то же самое по телефону.
– Что она прочитала половину «Щегла»?
Эрика сердито взглянула на Мосс.
– Простите, босс, просто пытаюсь поднять настроение…
– Она сказала мне по телефону, что не считает себя умной, – объяснила Эрика.
– Но она умна. Или ей чертовски везет. Три трупа и фактически никаких улик. Она заходит и выходит незамеченной, – возразила Мосс, откусывая пиццу.
Эрика покачала головой.
– Не пойму, зачем тратить столько сил, чтобы узнать, где я живу, проникнуть в дом и оставить открытку? Да еще и подписаться: «Ночной Охотник».
– Босс, возможно, она думает, что нашла в вас новую подругу или союзницу.
– Тогда почему не подписалась своим настоящим именем, если так уверена в себе? Серийные убийцы ненавидят прозвища, которыми нарекают их журналисты. Считают, что они дают о них неверное представление. Они убеждены, что выполняют важную миссию: делают благородное дело, служат обществу.
– Возможно, она просто хочет сбить вас с толку, – предположила Мосс.
– Я заново изучила личности жертв, пытаясь понять, что их связывает, но они абсолютно разные люди. Общего между ними только то, что они все мужчины и были убиты одним и тем же способом, разве что Стивену, ко всему прочему еще, и голову размозжили. А еще я снова просмотрела список людей, которые приобретали «суицидальные» пакеты через Интернет.
– Я тоже его просматривала. Очень много женщин из числа жительниц Лондона, которые их купили, действительно покончили с собой, – сказала Мосс.
– Сегодня утром во время свидания Айзек сообщил мне кое-что интересное. Когда он обнаружил тело Стивена, дверь в его квартиру он открыл своим ключом. Она была закрыта и заперта на замок. Никакого насильственного проникновения. Квартира расположена на втором этаже, не имеет ни балкона, ни других дверей.
– То есть у Ночного Охотника был ключ? – уточнила Мосс.
– Да. Я получила отчет о результатах осмотра места преступления. Замок был взломан. На внутреннем механизме есть царапины от отмычки.
– Отмычки часто используют при кражах со взломом. Сегодня их за бесценок можно купить через Интернет, – заметила Мосс.
– Вот именно. И в списке покупателей «суицидальных» пакетов есть человек, который приобрел и отмычку, – сообщила Эрика.
– Вот как?
– Да. Отрабатывая имена по списку, мы проверили банковские счета этих людей, их банковские операции. Этот человек три года назад приобрел один «суицидальный» пакет, а в последние три месяца – еще пять. Кому могут понадобиться пять «суицидальных» пакетов? И три месяца назад он приобрел через Интернет и отмычку.
– Проклятье! Как же мы раньше не заметили? – удивилась Мосс.
– Видать, просмотрели. Мы не искали отмычку и были сосредоточены на женщинах. А этот человек – мужчина тридцати пяти лет. Инвалид с детства, колясочник. Живет в Уэртинге, на южном побережье, недалеко от Лондона.
– Маршу сообщили?
– Пока нет.
– И что намерены делать? На денек съездите к морю? – спросила Мосс.
– А вы не хотите провести денек у моря? – вопросом на вопрос ответила Эрика.
Мосс помолчала.
– Простите, но завтра я должна быть в отделе по размещению камер видеонаблюдения. Не могу… Нет, рисковать не могу.
– Ничего страшного, – улыбнулась Эрика.
– Но я готова помочь. Буду делать все, что нужно, не привлекая внимания.
– Спасибо.
– Только будьте осторожны, босс, ладно? Вы уже разозлили очень многих.
– А людей часто приходиться злить, чтобы докопаться до правды. Но я это делаю не для того, чтобы потешить собственное эго, – сказала Эрика. – Видели бы вы Айзека. Он не убивал. И я это докажу.
Глава 66
Сбежав с места убийства Стивена Линли, Симона затаилась. От удара пепельницей у нее распухла губа, на щеке остался безобразный синяк. А еще она повредила зуб: левый резец сломался почти до десны. Симона не знала, проглотила его или зуб отскочил куда-то в темный уголок в квартире Стивена Линли. Оголенные нервы причиняли жуткую боль, но к стоматологу идти она боялась. Наверняка он сделает ей рентген зубов, и эти снимки попадут в базу данных.
Симона пыталась вспомнить, делали ли ей снимки зубов в прошлом. Она смутно припоминала, как однажды ее оставили одну в большой комнате с изоляционной обшивкой на стенах и велели лежать неподвижно. Мама тогда ждала за дверью. Значит, ей делали рентген? Трудно сказать. Она точно знала, что у нее никогда не снимали отпечатки пальцев и не брали образец на анализ ДНК.
Поначалу она была уверена, что все кончено. Она совершила ошибку, убийство пошло не по плану. Сказавшись больной, Симона не вышла на работу. Она совсем не могла спать. Никакое снотворное не помогало, даже в больших дозах.
На третью бессонную ночь в начале первого, лежа в постели, она услышала тихое шлеп-шлеп, доносившееся из-за двери в спальню. Будто вода капала на ковер. Капанье сопровождалось затрудненным дыханием, словно через зажатый нос.
Симона вскочила с кровати и втиснула под дверь стул, что обычно стоял перед туалетным столиком. Тревожные звуки не затихали: шлеп, шлеп, шлеп, шлеп, шлеп… Вдох, выдох.
Она зажала ладонями ноющие пульсирующие виски. Это галлюцинация. Однако шум не прекращался.
Шлеп, шлеп. Вдох, выдох. Мокрый клокочущий кашель.
– Ты не настоящий! – крикнула она. – Уйди отсюда, Стэн!
Шлеп, шлеп, шлеп, шлеп, шлеп… Вдох, выдох.
Симона убрала стул и, повернув ручку, открыла дверь. Горло сдавило, когда она увидела, что в коридоре стоит не мокрый Стэн.