Несколько минут они читали молча, потом Питерсон сообщил:
– Она рассказывает о том, как муж ошпарил ее кипятком. Примерно в тот же период. Он пытался ее изнасиловать. Она убежала и заперлась в ванной. Он вломился к ней туда с кастрюлей кипятка, заехал кулаком по лицу, потом засунул в ванну – она была в полубессознательном состоянии, – раздел и стал медленно лить кипяток на ее голое тело. Она говорит, что ожог был очень сильный, но к врачу она обратилась только через неделю и то лишь потому, что раны начали гноиться.
– Она сказала, кто он? Назвала имя врача? – спросила Эрика.
– Нет, но говорит, что доктор не поверил, когда она сказала, что муж умышленно ее обжег.
Эрика в ужасе посмотрела на Питерсона.
– По ее словам, доктор решил, что препараты, которые она принимала при хронической бессоннице, вызвали у нее галлюцинации… Она прежде уже обращалась к нему с подобными ожогами, когда случайно наполнила ванну кипятком и залезла в нее. Муж уже раньше рассказывал врачу про ненормальные выходки жены, которые довели ее до психушки.
– Боже, – выдохнула Эрика. – Он поверил мужу, а не ей…
На улице стемнело, в открытое окно доносился тихий плеск прибоя.
– В прессе людей всегда называют чудовищами, и мы тоже оперируем этим словом, – сказала Эрика. – Но ведь чудовищами не рождаются. Крошечное дитя не может быть чудовищем. Человек появляется на свет добрым и хорошим. Это жизнь и обстоятельства превращают его в монстра.
Ноутбук Питерсона пикнул.
– Это Кит. Он начал переписываться с Совой.
Глава 74
Кит сидел за компьютером в своей крошечной гостиной. Включенные лампы, казалось, светили прямо на него, и он обливался потом, стекавшим с его жиденьких волос на черное сиденье из поливинилхлорида. Эрика с Питерсоном сидели на складных стульях у него за спиной.
– Я не знаю, что писать, – сказал он, оборачиваясь к ним.
– Немного поговорите с ней о том о сем, как обычно. Чтобы у нее не возникло подозрений, – посоветовала Эрика.
Кит кивнул, повернулся к компьютеру и принялся печатать.
ГЕРЦОГ: Привет, Сова. Как дела?
СОВА: Привет.
ГЕРЦОГ: Какие новости?
Минуты шли. Эрика расстегнула еще одну пуговку на блузке, несколько раз быстро оттянула на себе ткань, обдуваясь. Она посмотрела на Питерсона. Тот тоже блестел от пота.
– Можно выключить какие-то лампы? – спросил он, рукавом отирая мокрый лоб.
– Нет! – вскричал Кит. – Нет, я не люблю темноту. Сумрак. Лучше окно откройте, если хотите.
Питерсон прошел в маленькую кухню и распахнул окно над раковиной. Над ковролином вульгарной расцветки поплыл запах засорившейся канализации, зато стало прохладнее.
– Не отвечает, – сказал Кит, снова оборачиваясь к Эрике и Питерсону.
– Это нормально? – спросил Питерсон, снова усаживаясь на складной стул.
– Не знаю… Обычно я общаюсь без свидетелей. Никто не дышит мне в затылок. А вдруг она догадалась?
– Нет, не догадалась, – заверила его Эрика. Они посидели в молчании еще несколько минут.
– Можно воспользоваться вашей ванной? – спросила Эрика. Кит кивнул и повернулся к экрану. Она вышла из гостиной в коридор. Сверху доносился монотонный гудеж музыки, сверкали лампы. Эрика закрылась в ванной.
Зависнув в полусидячей позе над грязным унитазом, она быстро справила нужду. Когда потянулась за туалетной бумагой, плечом больно ударилась о длинный поручень. Она отпихнула его, и тот взлетел к потолку, словно некая причудливая гильотина, устремившаяся не вниз, а вверх. Эрика быстро доделала свои дела, вымыла руки. Ванная производила гнетущее впечатление, почти как больница. Ей пришлось опуститься на корточки, чтобы увидеть себя в зеркало. Лучше бы не смотрелась. Выглядела она изнуренной.
В гостиной, когда она вернулась туда, казалось, стало еще жарче от пылающих ламп. Питерсон рылся на полках с DVD-дисками.
– Печатает, – сообщил Кит, наклоняясь к экрану. Эрика с Питерсоном поспешили к его компьютеру.
СОВА: Извини, у меня варилось кое-что на плите.
ГЕРЦОГ: Что едим?
СОВА: Яйцо-пашот на тосте.
ГЕРЦОГ: Кайф! А мне тоже можно одно? И обязательно с коричневым соусом?
СОВА: Да, специально для тебя купила.
– Молодец, – похвалила Эрика. Сидя за спиной у Кита, они с Питерсоном следили за перепиской.
– Пожалуй, впервые наблюдаю, как серийный убийца жалуется на то, что у нее выдался неудачный день на работе, и объясняет, как она готовит яйца-пашот, – тихо сказал Питерсон. Подперев ладонью подбородок, он не отрывал глаз от монитора. – Который час?
– Полтретьего, – ответила Эрика, глянув на часы.
* * *
В половине шестого забрезжил рассвет, а разговор все еще продолжался. Двор за кухонным окном начал окрашиваться в голубоватый цвет.
Эрика пихнула локтем Питерсона. Тот, запрокинув голову, сумел заснуть на складном стуле. Он встрепенулся, протер глаза.
– По-моему, он наконец дошел до дела, – прошептала Эрика. Они приковались взглядами к экрану.
ГЕРЦОГ: Знаешь… давно хотел сказать тебе кое-что.
СОВА: Ну и?
ГЕРЦОГ: Я тут на днях к врачу ходил.
СОВА: Вот как?
ГЕРЦОГ: Ты ненавидишь докторов, я знаю.
СОВА: Терпеть не могу.
ГЕРЦОГ: Мой врач – женщина. Она нормальная.
СОВА: Ты изменяешь мне?
ГЕРЦОГ: Нет, что ты. Она сказала, у меня высокий холестерин. Очень устаю на работе… Нужно больше отдыхать, иначе…
СОВА: Иначе?
ГЕРЦОГ: Иначе сердце не выдержит. Я так перепугался. Задумался о жизни.
СОВА: Я думала, ты хочешь умереть. Поставить крест.
ГЕРЦОГ: Да, такое бывает. Но сейчас за окном солнце встает, а жизнь коротка… И я люблю тебя.
ГЕРЦОГ: В общем, я хотел предложить… я знаю, что прошу слишком многого. Может, давай встретимся? По-настоящему. Как нормальные люди.
Ответа долго не было.
– Ну все, я ее спугнул. – В утомленных глазах Кита появилась паника. – Но я пытался. Вы же видели. Всю ночь пытался!
– Успокойтесь. Смотрите, – сказала Эрика.
Кит повернулся к экрану.
СОВА: Ладно, давай.
– Боже, – выдохнул Кит, начиная быстро печатать.
ГЕРЦОГ: ЗДОРОВО!!!
СОВА: Только я не хочу, чтобы ты был разочарован.
ГЕРЦОГ: Никогда. Никогда. НИКОГДА!
СОВА: Где?
СОВА: И когда?
– Где? Что мне написать? – спросил Кит.
– Скажите, что хотите встретиться на вокзале Ватерлоо, в Лондоне, – ответила Эрика.
– Нет, сначала у нее спросите, предложите этот вариант, – добавил Питерсон. – А потом, если она согласится, договоритесь на сегодня, на пять вечера, под часами в здании вокзала.
Кит кивнул и снова застучал по клавиатуре:
ГЕРЦОГ: Может, на вокзале Ватерлоо в Лондоне?
СОВА: Хорошо. Когда?
ГЕРЦОГ: Завтра. Точнее уже сегодня. В пять, под часами.
СОВА: О’кей.
ГЕРЦОГ: Ураааа!!! Я так счастлив!!! Как я тебя узнаю?
СОВА: Не волнуйся.
СОВА: Узнаешь.
Сова вышла из чата. С минуту они сидели в молчании. Кит улыбался. Его мокрые волосы были взъерошены, от него разило потом.
* * *
– 17.00 – час пик на вокзале Ватерлоо, – заметил Питерсон. – Зря мы не сказали, чтобы он назначил встречу пораньше.
– Да, в это время поймать ее будет труднее, – согласилась Эрика. – Зато меньше пространства для маневра.
– Босс, вы должны поставить в известность Марша. Нужно ведь организовать наблюдение… Будем надеяться, что он санкционирует эту операцию.
– Да. – Эрика глянула на часы: без четверти шесть. – Пойдемте перекусим. Пусть Марш сначала проснется.
– Мне пора ехать. Через два часа заступаю на смену, – сообщил Питерсон.
– Конечно, – сказала Эрика. – Простите. Вы езжайте. Не хочу, чтобы у вас были неприятности. И… э… вас здесь не было. То есть в случае провала операции вас здесь не было. Ну, а если успех, то, разумеется, с вашим участием.
Глава 75
В 6.30 утра Эрика прощалась с Питерсоном на улице у дома Кита. К своему удивлению, она поняла, что ей грустно с ним расставаться. Когда такси затормозило у обочины, Питерсон неожиданно для Эрики крепко обнял ее.
– Всего на одну секундочку! – улыбнулся он. – А то от меня воняет!
– Да нет… разве что немного. От меня тоже, – улыбкой отвечала она ему.
Питерсон покачал головой.
– Держите меня в курсе, босс.
– Непременно, – пообещала Эрика. Питерсон скрестил пальцы, желая ей удачи, и сел в машину. Она проводила взглядом увозившее его такси.
Эрика перешла через дорогу и зашагала к морю. Занимался чудесный день: раннее утреннее солнце, воздух свежий, на пляже пустынно, не считая двух собачников, выгуливающих своих питомцев, и молодого парня, расставляющего шезлонги напрокат. Она села на берегу буквально в нескольких футах от воды, облизывающей гальку, сделала глубокий вдох и позвонила Маршу. Сначала на домашний телефон. Ответила Марси. Услышав голос Эрики, она не выразила особой радости. Любезностями обмениваться не стала – просто бросила трубку на стол и крикнула мужа, вероятно, находившегося на верхнем этаже. Эрика услышала топот его шагов, сбегающих по лестнице. Он взял трубку.
– Эрика, надеюсь, вы на отдыхе и хотите уточнить мой адрес, чтобы прислать открытку? – произнес он.
– Что касается отдыха, сэр… Я сейчас не в Лондоне. В Уэртинге.
– В Уэртинге? Какого черта вас туда занесло?
Без лишних слов Эрика объяснила ему суть дела, сообщив, что она вышла на Ночного Охотника и организовала встречу с убийцей, которая должна состояться сегодня ближе к вечеру на вокзале Ватерлоо.
– Значит, вы опять нарушили мой приказ? – возмутился Марш.
– Это все, что вы можете сказать, сэр? Это же настоящий ПРОРЫВ. Да, я должна была поставить вас в известность, но вы знаете, что я следую своей интуиции. Теперь необходимо организовать наблюдение и как можно скорее. На вокзале и в районе вокзала. Я уверена, она явится на встречу, и мы должны быть там, чтобы ее задержать. У меня есть переписка, которую она вела с этим парнем, Китом Харди. Он входит в чат под прозвищем Герцог. Она называет себя Совой.