– Спокойной ночи, Элен, – пожелала я ей.
– Спокойной ночи, Джонсон, – добавил Гай. – Мы скоро подтянемся.
– Мне тоже через минуту надо быть в постели, – проговорила я. – Мы будем в Труро через шесть часов.
– Шесть часов! На самом деле это удивительно много, – задумчиво сказал Гай. – Я думаю, мы можем задержаться немного дольше. Знаю! Я же собирался показать тебе, как пользоваться «Твиттером». Какой у тебя электронный адрес?
Я посмеялась над этой жалкой отговоркой. Гай начал возиться со своим телефоном, и я сообщила ему адрес своей электронной почты. Вскоре он вручил телефон мне.
– Вот видишь. Это твой аккаунт в «Твиттере». Давай, напиши что-нибудь. Твой пароль «прекраснаялара».
– О, спасибо. Пароль высшей пробы.
– Знаю. Если бы я был трезвым, ты получила бы лучший.
Я тыкалась в его телефоне, пока наконец не написала: «Пытаюсь научиться пользоваться «Твиттером» – и передала его обратно Гаю.
– Один пункт можно вычеркнуть из списка, – сообщила я. – Я написала свой первый и определенно последний твит. Вот с этим моя сестра тоже справляется лучше меня, но, по крайней мере, я старалась. Теперь я иду спать.
Я подумала о Сэме, о том, как он там, дома, отчаянно ждет моего возвращения, вкладывая всю душу в ожидание счастливых выходных. Если я посплю шесть часов, то буду завтра в приемлемом состоянии. Я соглашусь на все, что он запланировал, и сумею сделать это как следует.
Я уже собралась встать, как вдруг заметила, что моя нога под столом уже давно прижимается к ноге Гая, и не решилась отстраниться.
– Итак, – услышала я свой спокойный голос. Бар открыт всю ночь, но в данный момент под его яркими огнями не осталось никого, кроме нас. Все изменилось.
– Лара, – произнес Гай. Он открыл рот, чтобы что-то добавить, но передумал.
– Да.
– Это…
– Я знаю. – На самом деле я, конечно, не знала. Я понятия не имела, хочет ли он сказать: «Это опасно» – или: «Это неожиданно, дико, сумасбродно, но это интригует и возбуждает». Одно со знаком плюс, другое со знаком минус.
Между нами повисло напряжение. Гай подался вперед и взял меня за руку. Его рука была теплая, кожа – сухая. Я перевела взгляд на обе наших руки, переплетенные вместе. Они не должны быть вместе, но вместе они смотрелись правильно. Мы сплели свои правые руки так, что обручальные кольца не участвовали в этой немой сцене.
– Могу я перейти на твою сторону стола? – спросил он.
Я посмотрела в его темные глаза и увидела одну только сердечность.
– Да, – прошептала я, и он выскользнул из своего кресла.
Гай сел рядом со мной, положив руку на мою талию. Я повернулась к нему, помимо своего желания, и, запрокинув лицо, встретилась с ним губами.
Возникает странное чувство во время поцелуя с мужчиной, который не является твоим мужем. Только одного человека на свете мне было позволительно вот так целовать, и тот факт, что это не он, вызвал у меня сильное волнение. Мне так отчаянно захотелось как можно больше попробовать в эти секунды, пока нас не нагнала реальность, что каждый нерв в моем теле затрепетал.
Губы Гая принесли мне новые ощущения. Они оказались мягкими, а язык нежно исследовал мой рот. Я совершаю что-то прекрасное и абсолютно запретное. Прошло много лет с тех пор, как я делала нечто абсолютно недозволенное. Моя долго спавшая темная сторона радостно вышла на поверхность и возликовала, тем временем как руки Гая переместилась с моей талии вверх. Его рука остановилась у меня на груди, затем проникла под блузку и стала нащупывать путь внутрь лифчика.
На какой-то момент рассудительная часть моей натуры одержала верх, и я отдернулась. Он убрал руку.
– О господи, – вздохнул он. – Лара, ты ошеломительна. Приношу извинения за то, что перешел границу.
Это был тот самый момент – момент, когда я могла выйти из игры. Назвать все это ошибкой, забыть и избегать Гая в течение следующих нескольких недель.
Но я сделала другой выбор.
– Ты не перешел границу, – сказала я тихо. – Или мы оба ее перешли.
Он улыбнулся, и все его лицо озарилось от радости. Он теснее прижался ко мне.
– Ты уверена? Я хочу сказать, ты ведь, конечно, видела, как я смотрю на тебя. Я почувствовал это в тот самый миг, как тебя увидел, вероятно, когда ты в первый раз ехала в этом поезде. Я просто… я хочу сказать: то, что ты женат, не означает, что ты не замечаешь людей. А потом я познакомился с тобой. О боже, послушай. Никто не сказал нам, что мы все еще будем способны чувствовать такое в сорок четыре года. Может, это кризис среднего возраста? Наверняка он, не так ли?
– Гай. Ш-ш. Просто два человека повстречались в поезде.
Он обнял меня за плечи и поцеловал в макушку.
– Я хочу забрать тебя в свое купе и раздеть, – прошептал Гай. – Что ты об этом думаешь?
Я постаралась овладеть собой.
– Да, – проронила я. – Да, но…
– Да. Но?..
– Но это будет перебор. – Мне следовало умолчать об остальном, но я произнесла: – Мне бы этого очень хотелось. Ты и сам знаешь. Каждый кусочек моего тела просит об этом. Но мы не можем, Гай. Потому что мы оба несвободны. Поцелуй – это одно, но ты знаешь, что произойдет, если мы окажемся вместе в маленьком запертом помещении.
– Знаю. Еще как знаю. Ладно, ты права. Давай проявим чуток благоразумия. – Я услышала недовольство в его голосе. Сознание того, что я могла бы прямо сейчас заняться сексом в поезде с красивым мужчиной, который не является моим мужем, и именно я вынесла решение против, дало мне колоссальный прилив сил.
Я стала думать о Сэме. О Диане, которая сидит в своем доме неподалеку от Пензанса, заботясь о своей престарелой матери и двух подростках, и ожидает мужа на выходные. Я представила, как отчаянно ей хочется, чтобы он получил работу в Труро и снова стал жить вместе с ней… Я знала, что Гай не желает браться за эту работу, но знает ли она об этом?
– Мы действительно не можем так поступить, – сказала я. – Я замужем девять лет и никогда не делала ничего подобного. Ты на меня так влияешь, Гай. Никто прежде так на меня не влиял. Только один человек когда-то в прошлом. Но я не собираюсь бросаться с тобой в постель.
– Хорошо, – кивнул Гай. – И при трезвом свете дня я, бесспорно, оценю твои моральные принципы.
Он наклонился ко мне, и мы снова поцеловались. Я решила не показывать, как легко он мог бы заставить меня передумать. Я почувствовала прилив радости. В этот момент мне наплевать на Оливию, на родителей, на замужество и на странную эфемерную жизнь. Гай заставил меня забыть обо всем об этом. Это греховно, но на короткое время тот факт, что он делает меня счастливой, свел на нет все остальное.
Ночью я не смогла заснуть. Я лежала на узкой постели, уставившись в потолок при тусклом свете, и думала только о Гае. Я невольно пыталась оценить технические свойства крохотного спального купе. Совершенно невозможно вдвоем уместиться на этой койке. Секс был бы здесь без всяких удобств. Я представила, как мы занимаемся этим стоя, потом – как сижу на нем верхом на этой маленькой койке. Я попыталась подумать о чем-то другом, о чем-то разумном, но у меня не получилось.
Я вышла на платформу в Труро, осознавая, что чары разрушаются. Мне предстояло взять себя в руки, устроить для Сэма такие выходные, которых он заслуживает. Я выпью как можно больше кофе и не буду падать духом.
Стоя на платформе, я вдруг заметила в одном из дверных окон мелькнувшее лицо Гая. Это видение было так коротко, что оказалось невозможно прочитать выражение его лица.
К тому времени, как я достигла Фалмутских доков, я поняла, что была не в себе.
Я увидела, как Сэм машет мне из окна теплицы, держа в руке чашку с кофе, и заставила себя улыбнуться и помахать в ответ. Я поцеловала другого мужчину. Сэм был исключительно порядочен и не поверил бы, что я способна на такое. Я всегда была примерной женой, а сейчас стала плохой, и ничто никогда не сможет этого изменить.
Я медленно шагала в конец крохотной платформы. Слева от меня, в доках, орудовал подъемный кран, и неожиданно раздались звук сирены и серия индустриальных гудков. Перед станцией находится странно размещенный многоквартирный дом, содержавший студенческое общежитие, и я наблюдала, как какая-то девушка идет к нему через парковку, одетая явно в ту одежду, в которой была вечером, и поигрывает комплектом ключей.
Я остановилась и сделала глубокий вдох. Мне нужно притвориться, что всего этого не было. Сэм не должен ни о чем узнать: его это слишком сильно ранит. Я закрыла глаза и велела себе быть милой.
– Милая!
Я подскочила от неожиданности и с трудом вздохнула. Конечно, Сэм прибежал на станцию. Конечно, он здесь. Он пять дней ждал, как я сойду с этого поезда. Я погрузилась в собственные страхи и тревоги, а этот безупречный человек грустил исключительно оттого, что меня не было с ним. А тем временем он находился (я признаю это) в самом низу моего списка приоритетов.
Мое сердце сжалось от чувства вины. Сэм обнял меня. Я изо всех сил постаралась расслабиться, только сейчас осознав, насколько напряжены мои мышцы.
– Здравствуй, милый, – сказала я, уткнувшись ему в плечо. Я больше никогда не сделаю ничего подобного. Я люблю Сэма. Без него я была бы ничем. – Извини, – пробормотала я. – Я была мыслями далеко отсюда.
– Правда? – Голос его прозвучал скорее заинтересованно, чем обеспокоенно. – Где же ты была?
– Я думала о том, как чудесно оказаться дома.
– Не так чудесно, как для меня встречать тебя. Твой кофе готов. И я приготовлю яйца-пашот, хорошо? Ты будешь их? – Сэм взял мой чемодан. – Как ты ходишь в этих туфлях?! Идем.
Я улыбнулась.
– Мои лондонские туфли. Переоденусь в ботинки.
– Так-то лучше. Как ты себя чувствуешь? Чем бы ты хотела сегодня заняться?
Я попыталась не дрогнуть, давая ответ, которого Сэм заслуживает:
– Я бы хотела заняться тем, что хочешь ты. Мы куда-нибудь пойдем? – Я повернулась и оценила вид Фалмута у нас за спиной. Небо серое, но бледное; солнце старается пробиться сквозь облака. – Денек, пожалуй, будет славным. Мы можем отправиться на долгую прогулку или еще что-нибудь.