Я нашла номер в близлежащей небольшой гостинице: такой, который, по моему убеждению, не мог привлечь Леона Кэмпиона. Номера представляли собой хижины, выстроенные вокруг внутреннего дворика, проход в которые пролегал через кухню. Там были общие туалеты и душ, а спальня оказалась совсем примитивной. В хижине имелась кровать с железной рамой, на ней – тонкий матрас, покрытый бледно-голубой простыней, и сложенная верхняя простыня белого цвета. Больше тут не нашлось абсолютно ничего, если не считать висячего замка на двери. Душевые находились через двор. До меня доносились запах жарившихся специй и два разговора: один – на тайском, из кухни, а другой – на немецком, из-за моей двери.
Мне вдруг подумалось: уж не тот ли это отель, в котором останавливалась Лара целую вечность тому назад, когда была с Рэйчел, Джейком и Дереком? Тот, где она провела ночь перед тем, как ее жизнь обрушилась в первый раз. И не здесь ли провела свою последнюю ночь на свободе Рэйчел? При этой мысли меня пробрала дрожь.
Леон никогда не найдет меня здесь. Я села на кровать, затем снова встала. Мне рано еще было расслабляться. Требовалось выйти и отыскать нужный магазин.
Два часа спустя я сидела на шатком пластиковом стуле возле своей хижины и возилась с новым телефоном. Он ставил меня в тупик: я слишком долго жила вне современного мира, чтобы разобраться, как настроить тайский телефон. Но персонал гостиницы собрался вокруг и помог мне. Я подумала, как все это странно. Годами я пряталась от всех, испытывая ужас перед любым социальным взаимодействием и тщательно его избегая. Сейчас я находила доброту на каждом шагу, или, вернее, на каждом шагу, за исключением одного – того, который привел меня к Леону Кэмпиону.
Я позвонила Алексу, но доступной оказалась только голосовая почта, где я оставила ему несколько сообщений. Теперь я раздумывала, не позвонить ли снова Сэму и не попросить ли у него номер телефона Оливии. Ей следовало знать правду о Леоне; да и вообще хорошо иметь на своей стороне такого серьезного союзника. Я бы полностью доверилась ее инстинктам и советам.
Не только ее, но и все семейство Уилберфорс нужно было известить о том, что Лара жива (или была жива до совсем недавнего времени). И о том, что она в Азии. Они должны узнать правду о человеке, которого выбрали ей в крестные. Эту информацию нужно распространить как можно шире, просто на всякий случай.
Я позвонила Сэму. Ответа не было.
Затем наступил вечер, и я решила никуда не ходить. Я купила в кухне овощное карри с рисом и пиво и села на свой шаткий стул за шатким столом, которые вытащила во внутренний дворик, поскольку никто им больше, похоже, не пользовался. Быстро стемнело, воздух стал густым от жары и кишел москитами.
Я съела все из своей миски. Пока я не приехала в Бангкок, я и понятия не имела, как сильно люблю тайскую пищу. Я смутно помню по своей лондонской жизни, что мы с Лори, собираясь пойти куда-нибудь пообедать, рассматривали тайскую кухню как один из вариантов, но теперь я поняла, что это моя любимая в мире еда. Пиво было холодным. Ничего лучшего я и желать не могла.
Мне хотелось, чтобы Алекс мне перезвонил. Я снова набрала номер Сэма, и после трудного разговора он дал мне телефон Оливии.
– Послушай, – сказал он, – я тебе не справочное бюро. Я не обязан сидеть на телефоне, перебирать номера и думать, какому еще неприятному человеку тебе потребуется позвонить. Ты так занята из-за дневника, который я тебе прислал, да? Могла бы, по крайней мере, мне рассказать.
– Прости, – отозвалась я. – Я действительно занята. Я твоя должница. Я все тебе расскажу, как только вернусь.
Он вздохнул:
– Ох, да мне по фигу. На самом деле приятно услышать кого-то, кто нуждается в том, что есть у меня. Ни один хрен больше мной не интересуется. Никто не знает, что мне сказать, и теперь, когда ажиотаж прошел, я вроде как остался сам по себе.
– Ох, Сэм. – Я задумалась, не стоит ли рассказать ему о том, что произошло, что он был прав в отношении Леона Кэмпиона, а я ошибалась. – Послушай, я приеду и приду тебя навестить, обещаю.
– Конечно.
Оливия сразу же приняла во внимание все, что я рассказала.
– Ах ты боже мой, – сказала она. – Леон. Подонок. Всегда он был на ней зациклен. Она доверяла ему больше, чем всем остальным. Ему доверяли мои родители. Он входит в их ближний круг. Абсолютный подонок. Я бы сейчас убила его голыми руками. Ублюдок. А знаешь, когда ты об этом рассказывала, я поймала себя на мысли, что не удивлена. Может быть, я уже знала это как-то подсознательно. Ладно. Значит, ты в Таиланде и видела ее? Ты действительно ее видела?
– Да, Оливия, – ответила я. – Да, видела. Я увидела ее, но тут же появился Леон. Я видела ее меньше минуты. Алекс, из Корнуолла… Тот полицейский, который немного участвовал в расследовании… Он собирается напустить на него здешнюю полицию. Мне не хочется с ними беседовать. Ни к чему мне эта бюрократическая волокита и дача показаний. Леон исчез вместе с Ларой, и единственное, что я могу сделать, – это отправиться в Сингапур и найти там улицу под названием Фуд-стрит, которая была нашим запасным местом встречи, если первый план сорвется. Я буду там завтра поздно вечером. Я вылетаю из Краби в шесть. Отправлюсь прямо туда, буду ждать и оставлять сообщения. Если на Фуд-стрит есть отель, я в нем остановлюсь.
– Не могу поверить, что ты находишься в каком-то месте под названием Краби. Звучит некрасиво.
– Оно действительно некрасивое, – согласилась я, – но оно хорошее. Мне оно нравится. Я уже не увижу в нем ничего, кроме внутреннего дворика своего отеля, но здесь есть женщина, которая продала мне билет на самолет, и мужчина, который помог мне подрезать волосы, а персонал отеля настроил мой телефон. Так что место хорошее.
– Логично. Значит, мы не имеем представления, куда этот негодяй подевал мою сестру?
– Нет, разве что мы знаем, что она путешествует под моим именем, так что если наши имена появятся в каком-нибудь списке авиапассажиров, значит, это мы.
– А если появится только его имя, это будет означать, что мы никогда больше ее не увидим. Даже если окажется, что она была жива все это время, возможно, сейчас ее уже нет в живых.
– Да.
– И наша полиция уже об этом знает, так что мне незачем идти к ним прямо сейчас. Родителям я тоже не собираюсь сообщать. Хотя я скажу тебе, что непременно сделаю – я встречусь с Салли, его женой.
– О боже. Правда? Будь осторожна.
– Это ты будь осторожна. Ты чуть не погибла. Ты нашла Лару.
– Когда я поняла, что у меня за спиной кто-то есть, я подумала, что это Джейк. А потом узнала голос Леона, прямо перед тем, как вырубиться.
– Джейк?
– Ее бойфренд из далекого прошлого. Это длинная история. Я никогда не подозревала Леона. Я услужливо явилась к нему в офис и рассказала, что она улетела в Бангкок по моему паспорту. Когда я ему это рассказывала, то думала, что за ней охотится Джейк, и Леон сразу за это ухватился. Он убедил меня, что я безусловно права.
– Это его прекрасно устраивало. Ладно, держи меня в курсе. Пожалуйста, Айрис, очень тебя прошу. На каждом этапе. Не будь я беременна, я бы сейчас была рядом с тобой, прилетела бы в один момент. Но ты мне звони. Хорошо? Обещаешь звонить каждый день?
Голос ее звучал так напряженно и печально, и она казалась такой уязвимой (что было на нее не похоже), что мне захотелось броситься к ней и обнять.
– Конечно, обещаю, – сказала я. – Конечно. Береги своего ребенка, а я сделаю остальное. Я сделаю все, что в моих силах.
Я дала отбой, чувствуя бессилие и безнадегу. Все, что я могла сделать, – это вылететь в Сингапур, пойти на наше условленное место встречи и ждать. Я была уверена, что это ничего не даст. Лара могла оказаться где угодно. Он мог увести ее в Бангкок или Куала-Лумпур. Оба эти города были ближе Сингапура. А оттуда – в любое место на Земле.
Если бы только Алекс ответил на мои звонки, я бы знала, удалось ли полиции что-то сделать. Я уставилась на свой телефон, желая, чтобы он зазвонил. Но он молчал.
Я взяла дорожную сумку и зашагала к бюро заказа такси.
Глава 34
От длинного парика у меня так потела и чесалась голова, что мне нестерпимо хотелось его снять. Всякий раз, как я пыталась это сделать, рефлекторно поднося руку к голове, Леон ее убирал. Затем брал мою руку в свою и держал. Я старалась ее выдернуть, потому что от его большой сухой ладони моя начинала потеть и делалась скользкой, но он лишь сильнее сжимал ее.
Мы сидели на заднем сиденье машины и направлялись в Краби из аэропорта. Мы ездили в аэропорт, чтобы Леон купил билеты до Сингапура. Оттуда, как он мне сказал, мы полетим в Дели, куда уже куплены билеты, а в Дели пересядем на самолет до Катманду, где начнется наша новая жизнь.
Мне все так же удавалось вызывать рвоту, но чувствовала я себя по-прежнему плохо. Одурманенность наркотиками почти прошла, но тот факт, что я извергала из себя почти все съеденное, означал, что я по-прежнему находилась в страшно невыгодном положении. Я с трудом концентрировалась. У меня часто бурчало в животе, но Леон, казалось, не понимал почему.
Мне не хватало еды.
Я закрыла глаза. Я спала, когда только могла, потому что это было единственной возможностью избегать общества Леона. Он увидел, как я плакала на катере по пути от Ко-Ланты.
– Что случилось? – спросил он.
И это спросил человек, который убил моего любовника и подругу, приехавшую меня спасти. Человек, заставивший весь мир думать, что я убила мужчину, которого обожала, человек, который приехал в Таиланд и поймал меня в ловушку, который везет меня в горы, чтобы там держать как домашнего зверька. Он спрашивал, что случилось.
– Ничего, – ответила я.
Мы сидели в ресторане на главной дороге, ведущей из Краби. Странно, что Леон выбрал это заведение – совершенно обычный туристический ресторан, открытый с трех сторон. Здесь нет полированной и лакированной деревянной мебели, нет искусно аранжированных тропических цветов, нет кондиционирования воздуха.