– Спасибо. А то я совсем спеклась на солнце.
– У тебя раскраснелись щеки.
Вернувшись, Тео присел к ней на диван, и она, еще не очнувшись ото сна, положила ноги ему на колено.
– У тебя очень красивые ноги, – заметил Тео, поглаживая ее ступни.
Она судорожно вздохнула, его прикосновения действовали возбуждающе.
– Я за ними тщательно ухаживаю, – ответила она, когда он сомкнул пальцы вокруг ее лодыжки.
Для такого сильного мужчины он был на редкость нежным, что пробуждало в ней ленивую чувственность.
– У моей госпожи эрогенные зоны расположены в области ног, – рассмеялся Тео, и она, покраснев, замахала на него руками. – Как насчет того, чтобы прогуляться? Не хочешь немного размять свои красивые, чувственные ноги?
– Я хочу сходить в горы.
– Неужели мы совершим восхождение на самые высокие вершины?
Несколько месяцев спустя, когда жара немного спала, они оделись потеплее и поднялись в горы, чтобы полюбоваться укрытыми снегом, сверкающими вершинами. И вот, на вершине горы Тео повернулся к Клеманс и, нежно взяв ее руку в перчатке, торжественно предложил выйти за него замуж.
Клеманс умилила его серьезность, и она улыбнулась, отдавая себе отчет, что иногда ее трудно понять.
– Почему бы нам не узнать друг друга поближе? – сказала она. – Я ведь даже не в курсе, чем ты занимаешься в Танжере.
Тео на секунду нахмурился, а затем в его глазах заблестели веселые искорки.
– Я думал, ты никогда не спросишь. Я работаю при американском посольстве.
– И чем ты там занимаешься?
– Мы анализируем политическую и экономическую ситуацию в Марокко, а отчеты передаем в Государственный департамент США. Лично я обучал марокканских полицейских и военных современным мерам безопасности.
– А сейчас?
– В последнее время Франция стала уделять больше внимания своему протекторату и блокирует все, что они считают вмешательством во внутренние дела. Сейчас я играю менее заметную роль. На самом деле довольно скучную.
– Тео, определение «скучный» к тебе абсолютно неприменимо.
Невозможно передать словами, в каком отчаянии она была, когда через восемнадцать месяцев после их первой встречи он навсегда ушел из ее жизни. В тот день она почувствовала себя старше тех самых гор. Старше и печальнее…
– На самом деле мы так и не смогли оставить прошлое позади, – сказал он сейчас, и Клеманс покачала головой.
Они спустились на улицу и, устроившись за столиком с видом на площадь, заказали ароматный марокканский кофе с корицей, кардамоном и имбирем. Сочетание специй, которое всегда действовало на Клеманс благотворно. Напротив них компания мужчин за низким столиком под навесом неспешно играла в какую-то настольную игру.
Клеманс окинула взглядом оживленную площадь. Тощий кот потерся о ее ноги нагретой солнцем спиной, но, когда она увидела старика с обезьянкой на цепочке, настроение у нее сразу испортилось. Она сняла с шеи бусы и принялась перебирать их как четки. Она следила за представлением халка – нечто вроде уличного театра, – что действовало успокаивающе. Толпа людей, окруживших уличного исполнителя акробатических номеров, была довольно редкой, и Клеманс со своего места могла хорошо видеть его выступление, состоявшее из рассказывания историй, мифов и пантомимы.
– Скажи, о чем ты сожалеешь? – тихо спросил Тео, уловивший ностальгическое настроение своей спутницы.
Клеманс ответила не сразу. Она лишь пожала плечами и сразу перешла к волновавшему ее вопросу:
– Когда Викки сможет пообщаться с офицером полиции, о котором ты говорил? С тем, кого ты считаешь надежным. Это очень срочно.
Тео, удивленный столь резкой сменой темы их разговора, сказал:
– Скоро. Офицера Алами сейчас нет в городе. Поэтому нам нужно набраться терпения и подождать его возвращения. Викки ничего не должна сообщать местной полиции. Я ведь уже говорил о коррупции?
– Да.
– Здесь это повсеместное явление. Если кто-нибудь узнает, где сейчас Викки, то может заплатить полиции, чтобы спустить дело на тормозах или замедлить расследование. А сейчас полицейские худо-бедно уже начали поиски Беатрис, причем занимаются этим каждый божий день с утра до вечера. Им незачем знать, почему приходится обыскивать все дороги, ведущие в касбу.
– Но если они не будут знать о Патрисе, то и не станут его искать. И он продолжит кружить где-то рядом.
– Да, это не лишено вероятности. И тем не менее, поскольку убийство было, скорее всего, политическим, Викки опасно давать показания до возвращения Алами.
– Меня волнует и судьба Беатрис. Высокий Атлас за касбой весьма коварен.
– Будем надеяться, что она не ушла слишком далеко в горы и ее скоро найдут.
– Как думаешь, она жива?
– Мы должны думать так. Допивай кофе, и попробуем узнать, когда приезжают родители девушки.
– По-моему, они прилетают в Испанию, в Альхесирасе пересаживаются на паром до Танжера, а оттуда, полагаю, приедут уже на поезде.
– Да уж, путь неблизкий.
Клеманс кивнула:
– И мне действительно нужно вернуться домой. У мамы сумеречное сознание. Иногда она даже меня не узнает.
– Представляю, как вам обеим тяжело.
– Да. Действительно тяжело. Я дала Ахмеду, молодому человеку, который управляет касбой, список тех, кого можно пускать в дом в мое отсутствие. Пожалуй, внесу тебя в список на случай, если ты надумаешь приехать к нам в горы. Правда, тебе придется показать какие-нибудь документы, удостоверяющие личность.
Тео выразительно поднял брови:
– Боже правый! Я рад, что у тебя все так хорошо организовано. А у него есть пушка? – (Клеманс покачала головой.) – Тогда я захвачу свою. – Тео отодвинул стул и встал. – Ты действительно считаешь, что девушка может быть у Патриса?
– Это не лишено вероятности.
На железнодорожном вокзале Клеманс с Тео отошли в сторону, чтобы дать Викки возможность поздороваться с Джексонами. Флоранс, мать Беа, была хорошенькой женщиной с серо-голубыми глазами, бледной кожей, лицом сердечком и слегка тронутыми сединой светлыми вьющимися волосами, небрежно стянутыми на затылке. Однако волнение исказило ее привлекательные черты, а темно-красные круги под глазами говорили о том, что она выплакала целое море слез. Она судорожно цеплялась за руку мужа, словно боялась его отпустить.
Викки, с трудом сдерживая рыдания, бросилась тете на шею.
Клеманс смотрела на Флоранс, чувствуя к ней все более глубокую симпатию. Бедняжка. У нее, должно быть, сейчас настоящий ад в душе.
Джек, отец Беа, подошел к Викки.
– Ты в порядке? – обняв девушку, спросил он.
– Не совсем, – дрожащим голосом ответила Викки.
Бросив на племянницу сочувственный взгляд, Джек сжал ее руку.
– Послушай, – начал он уже более деловым тоном, – может, объяснишь, что, ради всего святого, тут у вас происходит?
– Это длинная история. Началась она с альбома для эскизов.
– Какое отношение к исчезновению моей дочери имеет альбом для эскизов?
Увидев, что внучка вот-вот разрыдается, Клеманс вышла вперед.
– Меня зовут Клеманс Петье, – расправив плечи, сказала она. – Я бабушка Викки. А это мой друг Тео Уиттакер.
– Боже мой! – Флоранс только сейчас заметила спутницу Викки и с любопытством уставилась на нее. – Так вы мать Виктора?
– Да. Я его мать.
Джек поздоровался и пожал руку Тео. Флоранс, которая не сводила глаз с красивой пожилой дамы, открыла рот, чтобы что-то сказать, но, не выдержав, разрыдалась, и муж поспешил обнять ее за плечи.
– Моя дорогая, у нас у всех сейчас нервы на пределе, – сказала Клеманс и после короткой паузы спросила: – А мать Викки… Элиза… приедет?
На ее вопрос поспешил ответить Джек:
– Точно не знаем. Мы ей звонили, однако ее не было дома. Мы передали сообщение для Элизы ее мужу Анри.
Клеманс промолчала. С одной стороны, она мечтала познакомиться с Элизой, женщиной, которая любила Виктора, но с другой – боялась этой встречи, ее мучили стыд и угрызения совести. Что она обо мне подумает? Какая нормальная мать бросит вот так своего младенца и потом даже не попытается его увидеть?
Глава 28
Бабушка расцеловала внучку в обе щеки, а потом еще раз.
– Викки, мне нужно идти. Ужасно не хочется с тобой расставаться, но моя мать осталась дома совсем одна. Она… – Клеманс смущенно покраснела, словно сказала нечто такое, чего не следовало.
– Ой! – удивилась Викки. – А я и не знала, что она живет с вами в горах.
Клеманс неуверенно улыбнулась:
– Прости. Я пыталась оградить свою мать от… ну… от лишних… – (Конец фразы повис в воздухе, и Викки нахмурилась. Интересно, что имела в виду бабушка?) – В любом случае ей уже девяносто два года, и я должна удостовериться, что с ней все в порядке.
– Ну конечно.
– В следующий раз я непременно познакомлю тебя с Мадлен, – поспешно произнесла Клеманс, которой не терпелось закрыть тему. – Не волнуйся. Я скоро вернусь. А пока с тобой будут Джексоны, ну и Тео, естественно, тоже. Да и Этта всегда к твоим услугам, если тебе вдруг понадобится помощь. Очень скоро к тебе приставят охрану, и тогда сразу станет легче. Но только, ради бога, не вздумай действовать в одиночку!
Викки тяжело сглотнула и печально проводила глазами идущую к своему джипу Клеманс. С ее уходом внезапно исчезло ощущение спокойствия и надежности. Похоже, у бабушки было даже больше секретов, чем поначалу казалось. Впрочем, если Элиза действительно приедет в Марокко, то, возможно, сумеет узнать гораздо больше о бабушкином прошлом, чем удалось ей, Викки.
Но как отреагирует Элиза на все, что случилось? И сможет ли она понять дочь? Викки сейчас остро нуждалась в матери, хотя и не сомневалась, что ее приезд приведет к новым ссорам.
Пока Флоранс с мужем заселялись в отель, один из старейших в Марракеше, Викки с Тео должны были съездить в полицейский участок в Новом городе, где их ждал офицер Алами, знакомый Тео. А после беседы с Алами они планировали встретиться с Джексонами. Полицейские по-прежнему продолжали обшаривать высокогорье, и утром к поисковой партии собирались присоединиться родители Беа, чтобы показать местным жителям привезенные с собой фотографии дочери. Викки уже объяснила, что в тот день было надето на Беа. Терзаемая страхом за кузину, да и за себя тоже, Викки тщетно пыталась унять дрожь в руках. Ну и когда это закончится?! Здесь, в Марокко, все казалось настолько безысходным, что она мечтала поскорее у