— Мэгги, прошу не прерывать меня ни по каким вопросам, пока я не скажу, что освободился.
Питт почувствовал облегчение, когда на лице президента появилась широкая улыбка.
— Гаррисона иногда заносит. Возможно, вы преподали ему запоздалый урок скромности.
— Извинюсь, когда буду уходить.
— Не стоит.
Президент опустился в кресло с высокой спинкой около кофейного столика напротив Питта.
— Мы с вашим отцом прошли вместе длинный путь. В один и тот же год нас выбрали в конгресс. Он сказал мне по телефону, что вы наткнулись на откровение, которое будоражит разум.
— Отец любит преувеличивать, — рассмеялся Питт. — Но в этом случае он прав на все сто процентов.
— Расскажите мне, что вы обнаружили.
Питт открыл портфель и стал выкладывать бумаги на кофейный столик.
— Простите, что отниму у вас время на урок истории, мистер президент, но это необходимо, чтобы все стало понятно.
— Слушаю.
— В начале тысяча девятьсот четырнадцатого года, — начал Питт, — британцы не сомневались, что неизбежна война с империалистической Германией. К марту Уинстон Черчилль, в то время первый лорд Адмиралтейства, уже вооружил около сорока торговых кораблей. Военный департамент прогнозировал начало военных действий на сентябрь после сбора урожая в Европе. Фельдмаршал лорд Китченер, военный министр государства, понимая, что грядущее вооруженное столкновение потребует колоссальных человеческих и других ресурсов, был потрясен, обнаружив, что вооружения и снабжения едва достаточно для трехмесячной военной кампании. Одновременно с этим Соединенное Королевство было занято проведением ускоренной программы социальных реформ, которая уже привела к существенному увеличению налогообложения. Не нужно быть ясновидцем для понимания того, что взлетающие цены на вооружение, проценты по долгам, социальные и пенсионные выплаты подорвут основы экономики.
— Таким образом, Британия вычерпала бюджет до дна, когда вступила в первую мировую войну, — сказал президент.
— Не совсем, — ответил Питт. — Незадолго перед тем, как немцы вторглись в Бельгию, наше правительство выдало Британии заем на сто пятьдесят миллионов долларов. По меньшей мере это было зарегистрировано как заем. На самом деле это было первоначальным платежом.
— Боюсь, что не понимаю.
— Премьер-министр Герберт Асквит и король Георг V второго мая провели экстренное совещание при закрытых дверях, вынося решение, рожденное отчаянием. Они тайно связались с президентом Вильсоном, сообщив о своем предложении. Он принял его. Ричард Эссекс, заместитель Уильяма Дженнингса Брайана, и Харви Шилдс, заместитель министра Британского министерства иностранных дел, разработали то, что известно как Североамериканский договор.
— В чем же суть этого договора? — спросил президент.
В течение, возможно, десяти секунд стояла полная тишина, Питт колебался. Наконец он прочистил горло.
— За сумму один миллиард долларов Великобритания продала Канаду Соединенным Штатам.
Слова Питта зависли над головой президента. Он молча сидел, не веря тому, что услышал.
— Скажите еще раз, — потребовал он.
— Мы купили Канаду за один миллиард долларов.
— Абсурд.
— Но это правда, — твердо сказал Питт. — До начала войны многие члены парламента Англии сомневались в том, что колонии и доминионы окажут законную поддержку. Некоторые либералы и консерваторы открыто заявляли, что Канада была тяжелым бременем для империи.
— Можете представить доказательство? — спросил президент. Его взгляд был скептическим.
Питт передал ему копию письма Вильсона.
— Это написано Вудро Вильсоном премьер-министру Асквиту четвертого июня. Письмо складывали, на месте перегиба отсутствует часть одного предложения. Я провел спектрографический анализ письма, который установил, что, дополняя предложение отсутствующими словами, строку следует читать следующим образом: «…мои соотечественники — настоящие собственники, и они не будут молча смотреть, зная с уверенностью, что наш сосед на севере и наша собственная возлюбленная страна стали единым целым».
Президент изучал письмо в течение нескольких минут. Затем положил его на кофейный столик.
— Что еще у вас есть?
Без лишних слов Питт передал фотографию Брайана, Эссекса и Шилдса, выходящих из Белого дома с договором. Затем он достал свой козырь.
— Это настольный дневник Ричарда Эссекса за май месяц. Вся программа конференции, на которой принято решение о Североамериканском договоре, изложена со всеми подробностями. Последняя запись датируется двадцать шестым мая тысяча девятьсот четырнадцатого года. В этот день Эссекс покинул столицу Канады и состоялось заключительное подписание договоров.
— Вы сказали — договоров?
— Было три экземпляра, по одному для каждой страны-участницы. Первыми подпись поставили Асквит и король Георг. Затем Шилдс повез исторические документы в Вашингтон, где двадцатого мая свои имена добавили Вильсон и Брайан. Через два дня Эссекс и Шилдс вместе отправились на поезде в Оттаву, где последнюю подпись поставил канадский премьер-министр, сэр Роберт Борден.
— Тогда почему не имела места официальная передача Канады в США?
— Серия неблагоприятных обстоятельств, — объяснил Питт. — Харви Шилдс утонул на трансатлантическом лайнере «Императрица Ирландии» после того, как он столкнулся с угольщиком и затонул в реке Святого Лаврентия. Его тело и британский экземпляр договора так и не были найдены.
— Но я уверен, что Эссекс прибыл в Вашингтон с американским экземпляром.
Питт покачал головой.
— Поезд, в котором ехал Эссекс, сорвался с моста в реку Гудзон. Крушение стало чем-то вроде классической тайны: не обнаружены ни пассажиры, ни паровозная бригада, и даже никаких следов поезда.
— Тогда остается один экземпляр в канадских руках.
— Здесь следы теряются вообще, — сказал Питт. — Остальное домыслы. Очевидно, кабинет Асквита восстал. Министры, без сомнения, включая Черчилля, пришли в бешенство, узнав, что премьер-министр и король пытались продать самый большой доминион у них за спиной.
— Сомневаюсь, что канадцы очень радовались сделке.
— Учитывая, что исчезли два экземпляра договора, сэр Роберт Борден, лояльный англичанин, между прочим, мог легко уничтожить третий, оставляя Вильсона без каких-либо материальных улик для вступления в силу американских притязаний.
— Кажется маловероятным, что официальная запись относительно переговоров такого масштаба также утрачена, — сказал президент.
— Вильсон утверждает в письме, что проинструктировал своего министра уничтожить все упоминания о пакте. Не могу отвечать за министерство иностранных дел, но предполагаю, что они лучшие хранители. По традиции британцы никогда не выбрасывают и не сжигают документы. Какие бы документы, касающиеся договора, ни сохранились, я уверен, что они похоронены под тонной пыли в каком-нибудь старинном викторианском хранилище.
Президент встал и начал ходить по кабинету.
— Мне бы очень хотелось изучить формулировку договора.
— Это можно, — улыбнулся Питт. — Эссекс записал проект в своем настольном дневнике.
— Я могу получить это?
— Конечно.
— Как к вам попал этот дневник?
— Он находился во владении его внука, — ответил Питт, не уточняя.
— Джона Эссекса?
— Да.
— Почему он скрывал его в течение всех этих лет?
— Возможно, боялся, что доведение его до сведения общественности приведет к международной напряженности.
— Наверное, он был прав, — сказал президент. — Если пресса разрекламирует это открытие в новостях, то нельзя предсказать стихийную реакцию людей по обеим сторонам границы. Вильсон прав: американцы — собственники. Могут потребовать передачу Канады. И только одному Богу известно, какой ад поднимется в Конгрессе.
— Есть зацепка, — сказал Питт.
Президент перестал ходить по кабинету.
— В чем же она?
— Платеж не зарегистрирован. Первоначальный депозит перевели в заем. Даже если появится экземпляр договора, британцы будут отрицать его на том основании, что они никогда не получали компенсации, и будут правы.
— Да, — медленно сказал президент, — отсутствие платежа может аннулировать договор.
Он направился к высоким окнам и посмотрел на газон Белого дома с почерневшей зимней травой, не произнося ни единого слова, борясь с собственными мыслями.
Наконец он повернулся и пристально посмотрел на Питта.
— Кому, кроме вас, известно о Североамериканском договоре?
— Коммандеру Хейди Миллиган, проводившей предварительные исследования с самого начала после того, как нашла письмо Вильсона, историку сената, который обнаружил фотографии, моему отцу, и конечно, адмиралу Сандекеру. Так как он мой непосредственный начальник, я считал своим долгом поставить его в известность о том, что я исследую.
— Больше никому?
Питт покачал головой.
— Нет.
— Давайте считать это клубом избранных, согласны?
— Как скажете, господин президент.
— Глубоко благодарен за то, что вы привлекли мое внимание к этому делу, мистер Питт.
— Следует ли мне продолжать расследование?
— Нет, думаю, будет лучше, если мы похороним договор там, где он лежал, по меньшей мере, в настоящий момент. Нет смысла портить отношения с Канадой и Соединенным Королевством. Рассматриваю это как тот простой случай, о котором не известно никому, поэтому никто не беспокоится.
— Джон Эссекс согласился бы с таким решением.
— А вы, мистер Питт, согласны?
Питт закрыл портфель и встал.
— Я морской инженер, господин президент. Избегаю всякого вмешательства в политику.
— Мудрый курс, — сказал президент с понимающей улыбкой. — Действительно, самый верный курс.
Не прошло и пяти секунд после того, как за Питтом захлопнулась дверь, а президент уже включил внутреннюю связь.
— Мэгги, соедини меня с Дугласом Оутсом по голографу.
И сел за письменный стол в ожидании.
Вскоре после переезда в Белый дом он приказал установить у себя в офисе систему голографической связи. Ему было почти по-детски интересно изучать выражение лица, движения тела и внешнюю реакцию членов кабинет во время визуальных разговоров с ними, когда сами они находились за много миль от Белого дома.