— С кем же еще!
— А… Боженочка! Хорошая девочка.
— Стерва!
Марго расхохоталась, запрокинув голову.
— Я бы так не сказала. С ней всегда легко договориться.
— Не понял?
— А как ты думаешь: почему вдруг Божена стала вести против тебя такую активную кампанию? Сама по себе? Так не бывает. Если начинается активная кампания — значит, это кому-то нужно. В данном случае было нужно мне.
— Ба! Ты и здесь руку приложила?
— Приложила! Приложила! Не сомневайся.
— Ну, Маргоша! Я почти восхищен.
— Взаимно.
Они смотрели друг на друга, как два зверя, готовые вцепиться друг в друга.
Марго наклонила голову:
— И что мне делать с этими фотками и фильмами? Я-то думала-гадала: зачем ты рванул под Смоленск? А теперь мне все стало ясно. Абсолютно все. Когда тебе позвонил этот… как его… Ставицкий и рассказал про снимки и видеофильмы, я поняла, что должна обязательно добыть их. Но просто украсть их мне показалось слишком банально. Мне захотелось устроить маленький спектакль. Захотелось увидеть твое удивление и ярость. Я решила послать тебе приглашение от имени Свирской. И посмотреть, клюнешь ты на него или нет. Ты уверял меня, что эта сучка тебе не нужна. А оказалось… ты врал. Ты откликнулся и поехал в Швейцарию. Думал оказаться в объятьях Свирской, а приехал ко мне. — Марго захохотала. — Умора! Зайчик! Ты просто пуся! Влип по самые уши… Тебе подменили сумку в аэропорту. И эти фотки и фильмы оказались у меня. Здорово, правда?
— И что?
— Как что? Твои снимки и фильмы у меня.
— Да. — Артем выждал эффектную паузу, какую он обычно делал на ток-шоу. — Но ты ими никогда не воспользуешься.
Марго вскинула голову:
— Это почему же?
— Потому. — И Антон рассмеялся.
— Не тяни! — прошипела Марго.
Артем сел в кресло и взял бокал с шампанским.
— Потому… Кроме компромата, который ты украла и за который Бизонов отвалил бы мне кучу бабок, я накопал еще один материал.
Марго уставилась на него, не мигая.
— Ну! — резко выдохнула она.
— О том, как был сколочен твой первоначальный капитал.
Если бы взгляд мог убивать, он был бы уже трижды трупом.
— Чего?!
— Того! Ты вышла замуж за человека, который челночил в Польшу и Турцию. Он неплохо зарабатывал на этом. Открыл собственное дело, связанное с автосервисом. У вас появились деньги. Ты задумала самостоятельное плаванье. И муж стал тебе не нужен. Ты убрала его. Он умер от того, что на него поздно вечером напали какие-то отморозки. Но ты ведь знаешь, в чем дело?
— Чушь! Это твои фантазии!
— Возможно. Фантазии. Но следующее — не фантазия. После смерти мужа ты расширила его дело. Прикупила акции крупнейших нефтяных компаний. И здесь наступил твой звездный час. Ты познакомилась с одним политиком и вложила в него деньги. У тебя было удачное размещение капитала. Его акции пошли резко вверх. Он не забыл твое участие, как и других спонсоров, и, оказавшись у власти, щедро отблагодарил тебя. Ты получила госзаказы, налоговые льготы. Потом ты переметнулась в лагерь его противников и продала своего благодетеля. Он об этом не узнал. Политик попал во временную опалу. Но сейчас он снова у власти и занял даже более крупный пост, чем когда-то. Вот только он не знает, кто его предал. Как ты думаешь: может, его просветить?
Марго сжала руки в кулаки.
— Ты не сделаешь этого.
Маска была сброшена: теперь перед ним была настоящая ледяная сука, женщина-пантера. Безжалостная и хищная. От мягкости и томности в Марго не осталось и следа.
— Почему? Ты же собираешься опубликовать мои снимки. А почему я не могу передать в СМИ эти материалы? А еще лучше не в СМИ. А на стол одному боссу. Из аппарата правительства.
— Ты не сделаешь этого, — повторила Марго.
— Ошибаешься. Сделаю. Еще как.
— Сволочь.
— Вот это мне нравится. Наконец я слышу от тебя подходящую речь.
— Гаденыш!
— Ну, Марго! Ты же светская женщина. Или общение со мной тебя ничему не научило?
И здесь Марго прорвало:
— Ты — западло херово! Я тебя, суку такую, одевала на свои бабки. А ты… б… со мной так обошелся. Я тебя раскурочу в два момента.
— Маргоша! Где ты научилась этому жаргону?
— Не твое дело!
— Конечно, не мое. Я предлагаю сделку. Ты, как деловая женщина, оценишь мой подход. Каждый из нас остается при своих интересах. Ты — при своих. Я — при своих. По рукам? Никто из нас не трогает друг друга. У тебя снимки и фильмы. У меня — компромат. Да, еще маленькая деталь. — Артем замолчал. — За мной остается квартира, твои деньги, которые ты дала мне в долг. Но согласись, твой компромат этого стоит. Или ты оцениваешь себя дешевле?
Марго тяжело дышала.
— Ну, как тебе мое предложение?
— Пошел на х…
— Ну, Марго! Держи себя в руках.
Наступила пауза. Артем смотрел Марго в глаза. Он понимал: проиграет тот, кто отведет взгляд первым. Допускать этого нельзя.
Марго отвела глаза в сторону.
— Ладно, — прохрипела она. — По рукам.
— Только не вздумай меня устранять грубым физическим способом. Я оставлю распоряжение, чтобы в случае моей смерти эти материалы были переданы в СМИ. И твоей главной задачей будет, чтобы я жил долго и счастливо.
Артем подошел к постели, взял розу и направился к Марго. Он хотел положить эту розу к ее ногам. Расстаться с легкой издевкой. Марго это заслужила.
— Убирайся! — заорала Марго. — Видеть тебя не могу.
Артем усмехнулся. Вопреки легенде, которую Марго скармливала прессе, она не росла в семье потомственных врачей. Она была единственной дочерью уборщицы в военчасти. И сейчас прошлое так и выпирало из нее.
— Ну к чему такие грубости, Марго! — усмехнулся Нечаев. — Прощаться надо красиво.
Вместо ответа Марго швырнула в него бокал с шампанским, Артем увернулся от него, и бокал со звоном разбился об пол.
— Ну ладно. Мне дорого время. Я не могу его больше тратить на наши разборки. Мне нужно в Москву. Пока!
Он послал Марго воздушный поцелуй, с удовлетворением отметив, как ее лицо исказилось в злобной гримасе.
Он вышел из номера, плотно закрыв за собой дверь. Он обвел вокруг пальца эту бизнесвумен. Крутую бабу с яйцами. Он опять вырвался вперед. Он был на коне. Его окатила волна тщеславия и гордости. «Полный п…ц! Имел я их всех по полной. Пусть только кто-то попробует играть со мной в такие игры — мало не покажется!»
Ему нужно было торопиться в Москву. Посмотреть, как идет ремонт в его квартире. Пора было заканчивать. Новая квартира, новый телесезон. И может быть, новый проект.
Он снова — в полном шоколаде. И Артем довольно хмыкнул. Жизнь выходит на новый виток.
Глава двадцать третья
Анна приехала рано утром и застыла на месте. Квартира была вылизана и сияла, как новенькая. Красавец Дима постарался на славу.
— Дима! — крикнула она.
В ответ — тишина.
— Дима! — крикнула она громче.
И снова — ни звука.
Анна прошла на кухню. Окна сияли первозданной чистотой, блестели, как в телевизионной рекламе чистящих средств. Анне стало стыдно, что она уже примерно полгода не прикасалась к окнам.
Дима выступил в роли доброй феи и испарился.
Он явно не ночевал дома.
Она оставила ему на столе записку и уехала на работу.
Баринов встретил ее хмурый.
— Ну что?
— Я узнала, почему Нечаев так тщательно скрывал от меня причины своей поездки в смоленскую дыру.
— Ну?
Выслушав Анну, шеф нахмурился еще больше.
— Получается, что ты как бы вторгаешься в его частную жизнь. Поосторожней.
— Его частная жизнь меня не касается. А вот убийство редактора Лены Егиазаровой касается.
— Все понятно. Но…
Свою мысль Баринов не договорил. Раздался телефонный звонок; его вызвало руководство.
— Я вернусь, и мы продолжим разговор.
Оставшись одна, Анна набрала сотовый Нечаева. Услышав редкие гудки, она подобралась. «Объявился в Москве!»
— Алло! — Голос Нечаева был хриплым, словно он простудился.
— Это следователь Анна Зарубина.
Никакой реакции не последовало.
— У меня накопилось к вам несколько вопросом. Хотелось бы побеседовать с вами в самое ближайшее время.
— В самое ближайшее время я занят.
«Сукин сын!»
— Это необходимо.
— Сожалею.
Анна решила идти ва-банк:
— Я только что вернулась из поездки. В Красино. Вам знакома некая Степанида Ивановна?
Возникло молчание. В любой момент оно было готово взорваться. Как атомная бомба.
— Где и когда? — услышала она.
Анна посмотрела на часы:
— Через час. На Чистых Прудах, около остановки трамвая.
В ответ повесили трубку.
«С такими сукиными сыновьями только так и нужно действовать. Шокером по башке».
Встретившись с Анной, Нечаев решил сразу идти напролом. Без церемоний брать быка за рога.
— Вам что-то нужно?
— Я хотела бы спросить: почему вы сразу не сказали о причинах вашего появления в Смоленской области?
— Эго мое личное дело.
— Но ваша редактор убита.
— Вы сами выдвинули версию, что это дело рук местной мафии.
— Не обязательно. У Егиазаровой на руках был мощный компромат на вашу подругу, Маргариту Лотареву. Вы же и подкинули мне идею насчет конкурента Лотаревой. Бизонова.
— Подкинул.
— А теперь я пришла к выводу, что ее мог убить и другой человек.
Брови Нечаева взлетели вверх. Он был одет в хороший серый костюм в мелкий рубчик. И ослепительно-белую рубашку. Довершали облик темные очки.
— Что вы имеете в виду?
— Кто-то из вас. Троих. Плутавших по лесу. Вы, Ставицкий и Голиков. Вы знали, что Егиазарова останется одна…
— Я должен выслушивать этот бред? — холодно спросил Нечаев.
— Я веду расследование убийства вашего редактора.
— Ее убийство — дело рук местной мафии, насколько я в курсе. А ваши версии можете оставить при себе.
— Не факт. Это удобная отговорка — все свалить на местную мафию. Удобно и выгодно.