– Угу, – хмыкнула Сина. Списав горелый обед со счетов, она выставила на стол молоко и кукурузные хлопья и теперь раздавала миски. – И как ты предлагаешь этого добиться?
– Хорошо, что вы спросили, – обрадовалась Глэдис. – Радио – вот что нам поможет. Я могу слушать его передней частью мозга, это её немного отвлечёт, и тогда задняя часть заработает.
– Нет, – отрезала Сина.
– Вы что же – даже не попробуете? – удивилась Глэдис.
– Нет, – повторила Сина. – В моём доме не будет этих агрегатов.
– Вы же слушали радио в магазине, – настаивала Глэдис.
– Это другое дело, – заметила Сина.
– Это опасная стезя, – присовокупил Старый Том. Он наконец отодвинул обгорелые остатки картофеля и принялся за кукурузные хлопья, как и остальные. – Сначала радио, потом туалет со сливом – а там и электричество. И вот вы уже живёте не сами, а через вторые руки. Вы больше не говорите с людьми лицом к лицу – ведь люди из радиоприемника намного интереснее. И вы не играете на пианино и не поёте вместе по вечерам – потому что радио делает это за вас. А затем вам вдруг начинает казаться, что если вы не возьмёте стул и не сядете перед радио в шесть часов вечера каждого дня, вы пропустите что-то важное. А когда кто-то заговорит с вами, вы скажете: «Тсс, я слушаю радио». И вскоре вам кажется, что нужно следить за всем, что передают по радио: новостями, музыкой, комедийными передачами, диспутами. Вам кажется, что все поголовно за ними следят. И знаете что? Таки да! Они прислушиваются к неживому предмету, но не к друг другу. И ни в общинах, ни в деревнях никто уже не живёт совместной жизнью с родными и близкими, друзьями и недругами. И всё же им кажется, что чего-то недостает. И таки да. Потому что радио не знает, что они существуют.
– Словоблудие, – буркнула Глэдис.
– Не словоблудие, хотя загнуто круто, – вступилась Сина.
– Вовсе нет, – возмутился Старый Том.
– Но, – перебила его Сина и продолжила свое, – я тебе скажу, что не словоблудие: радиоволны. И очень сомневаюсь, что они тебе полезны. Подумать только, ведь есть такие, у кого есть и электричество, и радио – и все эти волны бомбардируют их, рассекают их бренные тела и днём и ночью. Ударяются о стены дома, путаются с мозговыми волнами, корёжат…
– Что корёжат? – доискивалась Глэдис.
– А мы и не знаем, что именно, – ответил Старый Том. – Наука ещё настолько незрелая. Может, в следующем поколении люди станут рождаться с тремя глазами. Тебе это понравится? Родить трехглазого ребёнка? – Старый Том сложил руки на груди, чувствуя, что вопрос закрыт. Он и Сина согласно кивнули друг другу через стол.
– Ладно, – сдалась Глэдис. – Дело ваше. Я сделаю что в моих силах, но кое-кому не стоит рассчитывать, что ихняя пища не подгорит или ещё как не перепортится – потому что мой задний мозг был лишен своего шанса.
– Не говори «ихняя» за моим столом, – проворчала Сина. – Тем более в присутствии детей.
– Вы не очень-то приятные работодатели, – заявила Глэдис. – Вы не очень-то приятные люди. И я хочу и говорю «ихняя».
– Мы очень даже приятные люди, – возразила Сина. – Просто мы не любим радио. И неграмотную речь.
А затем, хотя весь день стояла хорошая погода, вдруг загромыхало, небо за окнами почернело, а с океана пришёл воющий ветер. Старый Том и Сина вскочили и выбежали из дома, чтобы загнать в хлева животных.
Вилфред встал:
– Пойду посмотрю, не нужна ли помощь Старому Тому, – и тоже выбежал прочь. А когда Зебедия увидел, как они словно угорелые бегают под дождём, он тоже вылетел на двор самолётом, загудел и стал носиться по грязи, расставив руки в стороны. Мимо него в одну сторону проскакали Таг и Молли, которых загонял в стойло Старый Том, а в другую просеменили коровы, подгоняемые Синой, а я всё смотрела как заворожённая, словно ожидая, что вот-вот случится что-то дурное. Мизансцена развертывалась в хаосе, но дурные предчувствия могли объясняться просто падением ртутного столба – оно всегда создавало волнующую и гнетущую атмосферу.
Винифред вскочила на ноги:
– Вот мой шанс: я – искать папино письмо!
Я слышала, как она перескакивает через ступеньки, спеша наверх в комнату Зебедии. Я стала собирать тарелки, чтобы отнести их в кухню, где Глэдис уже набрала воды и взбила пену себе по локти, когда через гостиную протянуло холодным воздухом. Я замерла и поставила тарелки обратно на стол. Поначалу я подумала, что сквозит через камин, но затем поняла, что это маловероятно, ведь камином мы не пользовались: и действительно, когда я проверила, заслонка была плотно закрыта. Затем я решила, что кто-то оставил открытой входную дверь, и выглянула в холл, но дверь была закрыта. Воздух стал странно промозглым. Мертвецкий холод, подумается мне впоследствии, но это будет уже потом. Такого холода я раньше не испытывала. А пока я стояла, гадая, откуда взялся сквозняк, вдруг сами собой задернулись шторы. Окно, на котором они висели, было закрыто, и ветер снаружи внутрь не просачивался – да и каким ветром могло сдвинуть две портьеры? Я не заорала. Как оказалось, ты просто не успеваешь закричать – мозг слишком медленно анализирует то, что видит. А затем – о ужас – я почувствовала словно ледяные пальцы коснулись моего плеча, и через мгновение увидела, как белесая марь скользнула через комнату. Внезапно все стало ясно. Что ещё это могло быть? И, прежде чем мысль оформилась, я метнулась к входной двери с криком «Привидение! Привидение!».
От ужаса мне показалось, что призрак не выпускает меня. У нас на двери щеколда, и я раз за разом безуспешно пыталась её сдвинуть. Почему привидение не позволяет мне уйти? Что оно от меня хочет? Я кричала, не смолкая: «Привидение! Привидение!», и как раз когда в коридор выскочила Глэдис, поняла, что никак не могу сдвинуть засов, потому что он уже сдвинут, и дверь не заперта. Я схватила ручку, распахнула дверь настежь и рванула наперерез Зебедии, который все ещё притворялся самолётом, с воплем: «Привидение! Привидение! Привидение!»
А затем – как ушат холодной воды – я прибежала в амбар, где Сина спокойно наполняла зерном ведра, кормушки для лошадей, а Старый Том и Вилфред скидывали вилами сено с сеновала, и никто не обращал на меня внимания.
– Привидение! – заголосила я снова, думая, что, может, меня никто не слышал. Как ещё объяснить спокойствие, с которым они встретили столь небывалый феномен? Как плохо я помнила собственную реакцию на крики Сины «НЛО!».
И в самом деле, Сина повернулась ко мне, полная скептицизма, и сказала:
– Да полно, Франни, нечего обезьянничать. Давай уже закроем эту тему.
– Что? – переспросила я, думая, что, наверное, ослышалась. Или у неё сдали нервы от тягот гостеприимства.
– Я увидела НЛО – значит, тебе нужно увидеть привидение?
– Ты хочешь сказать, что это было не привидение, а твой НЛО?
– Нет, я говорю, что ты пытаешься переиграть меня. Не ожидала от тебя такого.
И тут я поняла. Она решила, что я хочу обратить на себя внимание этим призраком. Мой испуг вдруг сменился раздражением.
– Ты хочешь сказать, что я не видела привидение?
– Я просто считала тебя более изобретательной. Привидения, ну, как феномен мало чем отличаются от НЛО, – пояснила Сина, продолжая наполнять водой лошадиные и коровьи поилки.
– Вовсе нет! – воскликнула я.
– А ты что думаешь, Том? – спросила Сина.
– Я думаю, что Франни показалось, что она видит привидение, и я думаю, что тебе показалось, что ты видишь НЛО, и я думаю, что у вас белая горячка. Вы все чокнутые. Кроме Вилфреда, – прибавил он и ласково потрепал мальчика за плечо, и они продолжили перекидывать сено c сеновала. Похоже, Старый Том прилепился сердцем к Вилфреду, проработав с ним бок о бок весь день, и во мне вдруг вскипела ревность, и я едва сдерживалась, чтобы не пихнуть Вилфреда в навозную кучу. Нарушит ли это его флегматичное спокойствие, подумала я, но затем, конечно, прогнала эту соблазнительную мысль.
– Имитаторов никто не любит, – сообщила Сина.
– Ну, знаешь, – возмутилась я, – уж если мы поверили в твой НЛО, то и ты могла бы допустить реальность привидения.
– Вы мне не поверили! – вскричала Сина. – Вы только перешучивались.
– Справедливости ради, – заметила я, – шутил только Старый Том.
– Да, но вы все явно решили, что я чокнулась.
Я промолчала. Это было правдой. И очевидно, теперь нас мало интересовало, были ли феномены реальны – мы взяли их на вооружение, чтобы свести стародавние счеты.
Заканчивали поить и кормить животных мы в угрюмой тишине, а затем Сина и я бегом вернулись домой под проливным дождем. Вилфред, догнав жужжащего Зебедию, схватил его и затащил в дом, а Старый Том оправился проверить, все ли подсобные строения заперты. Внутри было слышно, как Винифред возится наверху. Затем она спустилась – с подозрительно безмятежным выражением на лице.
– Нашла? – прошептала я.
– Нет, вот гадство! – прошипела она в ответ. – Давай ты потом отвлечёшь Зебедию, а я прокрадусь обратно. Я вижу, что оно у него уже не в кармане штанов, где лежало, когда он вернулся домой, а значит, я почти уверена, оно уже спрятано где-то в спальне. Я проверила все ящики и постель, но он дока в прятании. Мне нужно время.
Мы с Синой пошли на кухню, чтобы помочь Глэдис, а остальные потянулись за нами посмотреть и закапали весь пол. Я начала подробно расписывать, что я видела. Приятно отметить, что, услышав полную версию, Сина немного встревожилась. Понимание того, что я не выдумала привидение, чтобы утереть ей нос с НЛО, похоже, наконец уложилось в её голове. Но Глэдис лишь пожала плечами.
– Ну да, привидения, – протянула она, словно у неё в родном городе их как грязи. – Я слышала, как ты вопила «Привидение!», но, пока я дочапала, оно уже, должно быть, слиняло. Вот что я вам скажу: от привидений можно избавиться только одним способом – выкурить их!
– Я слышала, что корица действенное средство, – сообщила Сина обтекаемо. У Сины в голове кружили обрывки всевозможных сведений – результат длинной и разносторонней жизни. Очевидно, придя к выводу, что привидение все же было, она была готова извлечь что-то полезное из чертогов памяти.