– Да ведь на нашей земле живут военные, – напомнила я.
Конечно же, меня никто не услышал, но мои слова каким-то образом пробились сквозь взрослое сознание Сины, потому что она сказала:
– Ты не поверишь, но на нашей земле располагаются казармы для солдат. Они запросто ходят повсюду.
– Пойду соберу сумки, – тут же переменила решение Глэдис. Она развернулась, прошла сквозь занавешенную дверь и вверх по лестнице за своими вещами. Через минуту она появилась на высоченных каблуках, которые на ферме продержались бы примерно две секунды, а сзади на икрах у неё были нарисованы линии, изображающие шов – такие рисовали девушки, которые не могли позволить себе нейлоновые чулки. Только у Глэдис они были вихлястые и плохо прорисованные, так что казалось, что её чулки сползли и ей нужно их подтянуть. Мне предстояло узнать, что это было полностью в характере Глэдис и проявлялось во всём, от внешности до стряпни: всё делалось абы как, словно она могла бы и получше, да поленилась. Она волокла тяжёлый чемодан.
– Надеюсь, мне не нужно будет вам повторять, что мои обязанности не могут быть слишком утомительными, – заявила она Сине по пути к машине, снова разыгрывая из себя важную фифу. – Мне требуется время на настройку моих вибраций.
Глэдис влезла в кабину грузовика и водрузилась на перевернутый бидон из-под молока, который служил у нас пассажирским сиденьем, а Винифред, Вилфред, Зебедия и я забрались в кузов.
– Настройку чего? – переспросила Сина.
– Моих мистических вибраций! Я же медиум! – воскликнула она.
Глэдис отбросила свой покровительственный тон, но теперь каждая её фраза заканчивалась на высокой протяжной ноте. Я невольно расставляла восклицательные знаки – очень хотелось дать ей урок декламации, – и, уверена, Сина боролась с тем же желанием. Но, конечно, совершить подобную бестактность мы не могли.
– Я хочу сделать это делом своей жизни! Ну, знаете, там, предсказания, кофейная гуща, чтение ауры! Сейчас я изучаю магические кристаллы. С магическими кристаллами у меня ловко получается.
– Неужели? – процедила Сина. – Вера во что-то очень поддерживает, верно? У Старого Тома была тётка, она верила в лепреконов. А в Исландии люди верят в эльфов. Должно быть, они находят отраду в этой туфте. На повороте держись за ручку двери, этот бидон не особо устойчив.
Сина завела грузовик.
– А мою судьбу ты можешь прочитать? – крикнул Зебедия.
– Да, конечно, – кивнула Глэдис. – У тебя очень сильная аура. Четвертак у тебя есть?
– У меня нет денег, – сказал Зебедия.
– Чувствую, силы мои иссякают, – отчеканила Глэдис.
Мы уже отъезжали, как вдруг выбежала миссис Брукман:
– Милочка, я чуть не забыла вашу почту! – Она метнулась к водительскому окну, протянула Сине стопку писем, и мы поехали домой.
По приезде на ферму Сина помогла Глэдис обустроить хижину, а затем попыталась уговорить её приготовить печенье к чаю, но Глэдис ответила, что её дар предвидения говорит ей, что сегодня неблагоприятный день для выпечки.
– Полная чепуха! – возмутилась Сина. – Делай что велено.
– Ладненько, – пробурчала Глэдис, вставая с кровати, на которую она повалилась в обнимку с модным журналом из числа тех, что взяла с собой. – Но я снимаю с себя всякую ответственность за то, что получится в результате.
– Можно нам посмотреть твои журналы, пока ты печёшь? – попросили мы с Винифред, но Глэдис зыркнула на нас и заперла дверь хижины ключом, который дала ей Сина.
– Не очень-то она дружелюбная, – шепнула Винифред.
Сина провела Глэдис на кухню. Вилфред опять ушёл: помогать Старому Тому сажать зелёный горошек, салат латук, морковь, свеклу и турецкие бобы. Винифред и я без дела крутились возле Сины, так как не хотели пропустить прихода человека из Космического института. Сина обосновалась в гостиной и разбирала письма, и вдруг она подняла голову и выдохнула «Ох». Миссис Брукман отдала ей почту миссис Мэдден до её возвращения. Сина взяла письмо из мэдденовской стопки и протянула Зебедии.
– Это тебе, – сказала она. – А теперь кыш! Мне нужно заплатить по счетам, и, если вы будете мешаться, я суну чеки не в те конверты. Я так уже делала, и чтобы всё распутать, уходит целая вечность.
– Но ты нас позовешь, когда придёт человек из космоса? – спросил Зебедия.
– Конечно. Ну а теперь кыш! – отозвалась Сина, но вместо того, чтобы заняться чеками, стала нервно прибираться и приводить в порядок гостиную.
Мы вышли и сели на ступеньках веранды.
– Эй, от кого это? – Винифред попыталась выхватить письмо из рук Зебедии, чтобы посмотреть, но тот прижал письмо к груди.
– Пусти, это моё! – закричал он.
– Ну так открой его, – велела Винифред.
– Нет, – отказался Зебедия.
– Ты что же, не хочешь узнать, от кого оно? – удивилась Винифред.
– Я и так знаю. Но это секрет. Я дал клятву хранить молчание.
– Ерунда, – махнула рукой Винифред. – Ты просто напускаешь на себя важность. Лучше дай мне, я прочитаю. Там могут быть сложные слова.
– Он обещал, что не будет, – сказал Зебедия.
– Кто обещал? Это от папы?! – возмутилась Винифред. – Он пишет тебе, а не нам?!
– Не твоё дело, – отрезал Зебедия и, прежде чем Винифред успела встать и попытаться отнять письмо, вскочил и учесал в лес.
– Ну и пусть бежит, – вздохнула Винифред.
Глядя, как он убегает, я поняла, что у нас нет выбора. Вроде шпингалет с коротенькими ножками, а бегает как ветер, и прежде чем мы успели опомниться, он был уже на краю поля и исчез в лесу.
– А ты уверена, что он не заблудится? – спросила я. – Может, он и хорошо ориентируется, но лес-то большой.
– Да фиолетово. Мне иногда кажется, что у него компас в голове, – отмахнулась Винифред. – И бесполезно пытаться отобрать у него что-то, если он сам не отдаёт. Он жутко упрямый. Мать говорит, это у него от папы. Ему без толку говорить, что делать, а чего не делать. И вообще, я как-нибудь ночью прокрадусь к нему в спальню и прочитаю письмо. Папка, наверное, прислал ему рисунки самолётов или ещё что. Они оба с ума сходят по самолётам. Они оба с ума сходят! – И она захихикала своей собственной шутке, но осеклась, увидев, что к дому на всех парах подлетел автомобиль. Когда он затормозил, мы разглядели за рулем невысокого импозантного мужчину; на голове у него была фетровая шляпа, а из карманов торчали карандаши и разные инструменты.
– Это, наверное… – проговорила Винифред.
Я смотрела на него затаив дыхание:
– …человек из Космического института.
Человек из Космического института
– Сина! – завопила я, вбегая в дом, – Это человек из Космического института, он здесь!
– Он приехал на два часа раньше, – сварливо сказала Сина, появляясь на пороге гостиной.
Мы пошли на кухню посмотреть, как там печенье, но Глэдис сидела на кухонном столе, напевая обрывки бибопа[6], и стучала по ноге деревянной ложкой в такт воображаемой музыке. Мука была повсюду, а в воздухе летал пепел из печи.
– Печенье? – спросила Сина.
– Рим не вдруг построился, – ответила Глэдис загадочно и продолжила отбивать ритм.
Сина вздохнула, и мы пошли встречать учёного.
– Ну что поделаешь – да и не может же он рассчитывать на печенье, явившись на два часа раньше. Наверное, он физик. Они отрицают время. Где он?
Я указала на веранду, куда он поднялся и теперь разговаривал с Винифред.
– Здравствуйте, – сказала Сина, выходя из дома и протягивая руку. – Прошу вас, входите.
– Не близок свет. Извилист путь, – сказал учёный, схватив её руку и энергично пожимая её, а затем смахнул пот со лба, будто только что сошел с Орегонской тропы[7]. Разуваясь на крыльце, он так изгибал запястья и размахивал руками, словно желал показать, что соблюдает не просто требования приличия, а строгий институтский протокол, и вся процедура была исполнена той же церемонной значимости, с которой хирург моет руки перед операцией. Сина не была адептом разувания на пороге дома, и все мы были в уличной обуви, однако упоминать об этом мы не стали. Мы не сомневались, что человек из Космического института знает что делает. Мы, дети, смотрели на него с восторгом, словно никогда раньше не видели, как снимают обувь, а затем все прошли в дом.
– Что ж, – утешила Сина, – крепитесь. В один прекрасный момент появится печенье.
Из кухни вырывались клубы дыма и слышно было, как Глэдис кричит: «Будь она неладна! Ненавижу эту дровяную печь!».
– Или нет, – поправилась Сина. – Пожалуйста, проходите в гостиную.
– Вообще-то, – заявил мужчина, – я хотел бы взглянуть на то окно, из которого вы видели метеор.
– Зачем?! – воскликнула Сина в панике, и я поняла, что её тревожит. Она успела разобрать завал и вытереть пыль в гостиной. Но в спальне у Сины царили разор и запустение.
– Я хотел бы сделать замеры, – сказал мужчина. – Если вы не возражаете…
У Сины прямо на лице было написано, что она возражает, но не знает, под каким предлогом отказать.
– Можно мы тоже посмотрим? – спросила Винифред.
– Да-да, то есть я так думаю, – пробормотала Сина растерянно, несомненно, пытаясь сообразить, так ли всё ужасно у неё наверху и можно ли детям смотреть на подобный бардак. – Где Зебедия? Он ведь тоже хотел встретиться с представителем Космического института.
– Мистер Гастингс, – представился мужчина, приподняв шляпу.
– Он сбежал, – проговорила Винифред. – И мы не знаем куда.
– Ну, надеюсь, он не играет со свиньями, – отмахнулась Сина. – Мальчишек просто тянет туда, где они наверняка перепачкаются до ушей или же заварят кашу.
Мистер Гастингс учтиво рассмеялся, и Сина вздрогнула от неожиданности, так как она и не думала шутить.
– А что Вилфред? – спохватилась Сина.
– Он со Старым Томом, – сказала я.
Сина высунулась из окна и прокричала:
– Вилфред! Человек из Космического института приехал!