– Великан понял, что его обманули. Р-р-р-р! – продолжила она. – Но пока он отдирал смолу с глаз, дети успели спрятаться в горах и закричали: «Лови-хватай! Лови-хватай!»
«Горами» служили холмики, которые покрывали всё пространство перед домом Виндзоров. Холмы эти высотой доходили Молли до колена, а в длину были метра по два и чем‐то напоминали перевёрнутые каноэ. Казалось, они созданы специально для игры в прятки. За ними можно было не только укрыться, но и быстро переползти так, чтобы не попасться на глаза великану-людоеду.
– Всех схвачу! Всех проглочу! – басом завывала Молли, топая по траве, как самый настоящий великан.
Заметив что-то за одним из холмиков, Молли гигантскими прыжками устремилась туда. Это Кип оставил кепку на костыле, но самого его там не было.
– Р-р-р-р! Снова хитренькие детишки меня надули! Молли откинула кепку и двинулась дальше.
– Но великан не терял надежды. Потому что детишки по‐особенному сладко пахли. Он потянул носом воздух и запел: «Эге-гей! Эге-гей! Чую-чую английских детей!»
Кто‐то захихикал прямо у Молли за спиной. Она обернулась: из‐за соседнего холмика торчала пара туфелек с ленточками. Крадущейся походкой она приблизилась к холмику и снова запела:
– Эге-гей! Эге-гей! Чую-чую…
Прыгнула за холм и схватила Пенни.
– Английскую девчонку!
Пенни заверещала от ужаса и восторга, когда Молли повалила её на землю и стала щекотать. Поимка Пенни означала конец игры, так что остальные прячущиеся начали вылезать из укрытий.
– Так нечестно! – заявил Алистер, поднимаясь из‐за внушительного холма возле самой конюшни. – Только я нашёл идеальное место, как она взяла и попалась! Она специально! Точно!
– Я не специально! Правда! Это всё потому, что я сладко пахну.
– Не задирай её! – отозвался Кип из‐за колодца. – Не такое уж у тебя идеальное место!
– Да кто бы говорил, – огрызнулся Алистер.
Но даже на фоне перепалки Молли заметила движение у входной двери. Мистер Виндзор в плаще для верховой езды и в шляпе приготовил экипаж и сам вывел коня из конюшни. Под мышкой он держал кожаный мешок, довольно увесистый на вид. Хозяйка дома стояла в дверях, скрестив руки на груди. Молли замерла и наблюдала, что происходит. Расслышать разговор было нельзя, но судя по всему, супруги ссорились.
С визита Штыба и Шиша прошло четыре дня, и за это время поведение хозяев заметно изменилось. Бертран перестал травить свои незамысловатые шутки и улыбаться. Констанция же делала вид, что мужа у неё вовсе нет. Если они входили в комнату, там сразу же повисало напряжение, и Молли казалось, что рядом бочка с порохом, которая вот-вот рванёт.
Как же Виндзоры отличались от её родителей! У мамы с папой бывали размолвки, но они всегда открыто высказывали, чем недовольны, могли шутить друг над другом, будто актёры на сцене. И Молли гораздо больше нравились такие открытые ссоры, ведь в них никто из родителей не скажет ничего, что детям не под силу вынести. Они значили, что родители ничего не хранят в тайне.
Пенни поднялась с земли.
– Чем ты занята? Ты меня ещё не проглотила! – недовольно заявила она.
Совсем непросто оторваться от ссоры, которая разворачивается у всех на глазах, – всё равно что смолчать, когда у кого‐то расстегнулась пуговица на самом видном месте. Молли понимала, что ей бы лучше переключить внимание детей, но сама не прекращала пялиться на хозяев. Вскоре Пенни, Алистер и Кип тоже во все глаза стали смотреть на происходящее.
– Хозяин с хозяйкой уезжают? – спросил Кип. – Я бы и сам запряг им лошадь.
Кип не особо любил, когда кто‐то делал его работу.
– Папа один поедет в город. У него встреча с «деловыми партнёрами», – хмыкнул Алистер. – В ломбарде. Я сам видел, как он обнёс столовую сегодня утром: набрал целый мешок подсвечников и посуды. Даже мой серебряный перочинный ножик с перламутровой рукояткой взял, который мне на Рождество подарили. Хорошо хоть я конфеты спрятал, а то бы он их тоже утянул. – На этих словах Алистер достал из кармана брюк помятый кулёк с карамелью.
Молли не понимала, зачем нести посуду и подсвечники в ломбард, если наверху целая комната денег.
– Он продаёт твои вещи? – спросила она Алистера.
– Что от них осталось, если честно, – ответил мальчик, засовывая за щеку очередную конфету. – Он ещё в городе начал, до переезда, чтобы расплатиться с кредиторами. А когда мы сюда приехали, он сказал, что с этим покончено. Теперь ясно, сколько стоит его слово.
Пенни стукнула брата по руке:
– Алистер! Нельзя плохо говорить о папе.
– Почему? Если это правда.
Молли посмотрела на Алистера и впервые посочувствовала ему: нелегко, наверное, видеть отца в таком отчаянном положении. Её отец никогда не был богат, но она всегда могла гордиться им.
Алистер качнулся на пятках:
– Смотрите! Вот теперь он говорит ей, что это самый последний раз. А потом будет ещё один последний. И ещё.
Бертран по‐прежнему держал в руках мешок, открытый мешок. Он шагнул к жене. Молли сначала показалось, что он хочет поцеловать её в щеку. Но хозяин расстегнул у неё на шее ожерелье. Затем снял с руки браслет. Затем серьги… Украшения одно за другим отправлялись в мешок. Вот Бертран потянулся к кольцу на левой руке Констанции. Та отпрянула. Затрясла головой, прижав руку к груди.
Это кольцо было особенным. Молли и раньше обращала на него внимание. На ободке тёмного металла мерцал голубой камень. Хозяева ещё какое‐то время переругивались, а затем Констанция уступила. Она стащила кольцо с пальца и бросила им в Бертрана, который тут же упал на колени, чтобы подобрать драгоценность с гравийной дорожки.
Пенни дёрнула Молли за передник:
– Давай играть дальше. Моя очередь быть великаном.
– Ты не можешь быть великаном! – возмутился Алистер. – Великан – тот, кто выиграл. А это был я.
– Не ты, – вмешался Кип.
– Кип выиграл! Его вообще ни разу не нашли, – сказала Пенни.
– Ну я почти выиграл! – не сдавался Алистер. – И какой из тебя великан? Ты вообще не страшная.
– Давай дадим мисс Пенни шанс, – решила Молли и, присев на корточки перед малышкой, спросила: – Уверена, что справишься?
Пенни зарычала и оскалилась.
– Я вырву вам глаза и съем их, как орехи! – устрашающе завопила она.
Молли согласно кивнула.
– Хорошо. Считай до тридцати.
Пенни расплылась в улыбке, закрыла глаза ладошками и начала считать вслух. Алистер и Кип тут же укрылись за холмиками. Молли не шелохнулась. В окне второго этажа, за толстыми ветвями дерева, она уловила какое‐то движение. Приставив руку к лицу, как козырёк, Молли всмотрелась в фигуру по ту сторону окна.
Когда Пенни досчитала до тридцати, Молли уже была возле дома. Она зашла внутрь и тихо-тихо, чтобы не выдать своего присутствия, прикрыла за собой дверь. Затем настолько бесшумно, насколько позволяли ботинки, поднялась по лестнице. Но стоило Молли оказаться на последней ступеньке, как зелёная дверь открылась, и из комнаты вышла Констанция Виндзор.
– Молли! – вскрикнула она, явно не ожидая кого-нибудь встретить. – Я думала, ты на улице…
Молли учтиво поклонилась, не поднимая на хозяйку взгляда.
– Мы играли в прятки, мэм. И я решила, что кто‐то мог спрятаться в доме и… – Молли вскинула глаза и неожиданно замолчала: на левой руке Констанции Виндзор красовалось изящное колечко тёмного металла с голубым камнем.
– И?
Молли смотрела на кольцо и не могла выдавить ни слова.
– Очень красивое кольцо, мэм, – наконец произнесла она.
– Согласна. – Констанция поднесла ладонь к глазам – драгоценный камень блеснул в приглушённом свете. – Берти подарил мне его много лет назад…
Молли смотрела на хозяйку, пока та любовалась игрой света на гранях кольца. Кольца, которое она пару минут назад швырнула на дорожку.
– Простите, мэм, но мне показалось, что капитан Виндзор взял у вас кольцо, очень похожее на это.
Взгляд Констанции вновь стал холодным.
– Ты ошибаешься. – Она достала из кармана ключ и заперла зелёную дверь, подёргав для надёжности замок.
– Кажется, дети играют у конюшни. Приведи их домой. – Констанция натянуто улыбнулась. – Мы же не хотим, чтобы они попали в лапы каких-то грубиянов-евангелистов?
Молли залилась краской и не посмела взглянуть на хозяйку.
– Да, мэм, – ответила она и поспешила вниз.
Выйдя наружу, она заметила, что мир вокруг изменился, пусть и едва уловимо. Голубое небо стало не таким голубым. Тёплый ветерок – не таким тёплым. Даже солнце светило не так ярко. А когда настала очередь Молли зажмуриться и изображать великана, перед глазами у неё была только одна картинка: кольцо, мерцающее на бледном пальце хозяйки.
15Кое-что ещё
Ямская Пустошь пылала: повсюду были красно-оранжевые отблески заходящего солнца. Кип любовался ею со своего наблюдательного пункта, который устроил на одном из дальних от дома каменных столбов моста. Забраться на скользкий отполированный временем камень было не так‐то просто, но намотанные на него старые верёвки служили сносной лестницей. Столб вверху заканчивался гладкой площадкой, где и устроился Кип. Он сидел, не сводя глаз с дороги, ведущей в близлежащую деревню. И ждал – ждал того же, что и каждый вечер: письма от мамы с папой.
Молли предупредила, когда они отправляли письмо, что оно будет добираться до адресата очень долго – несколько недель, а то и месяцев. Кип знал: глупо так рано ждать ответа. Но он переживал, что почтальон просто-напросто побоится подходить близко к дому Виндзоров и тем более дёргать колокольчик у двери. Поэтому каждый вечер, переделав все дела и поужинав, Кип занимал свой пост и ждал.
Мальчик озяб. Небо пылало жаркими отблесками, а воздух всё равно был холодным. Кип засунул руки в карманы и сжал их в кулаки, чтобы немного согреться. В правом кармане, на своём постоянном месте, лежала волшебная пуговица. Кип понимал, что на самом деле пуговица обычная, но притворяться было так приятно. Он зажмурился и загадал – увидеть, что же прямо в этот момент делают родители. Кип знал только, что мама с папой с обратн