– Черт побери!
Рокхерст едва сдержал улыбку. Еще один признак того, что она не обучалась в пансионах Бата.
И слава Богу. Подобное воспитание погубило бы живость ее характера и способность к оригинальным высказываниям.
– И эти дерга хуже Милафора? – уточнила она. Граф покачал головой:
– Не хуже. Просто другие. Они живут для того, чтобы убивать и разрушать. Милафор хочет и этого, и власти. Власти править миром.
– Кто бы мог подумать, что такое возможно? – с дрожью в голосе спросила Гермиона, но уже через несколько минут захотела узнать, что было дальше.
– И Томас…
– Как порядочный человек и герой…
– Кто здесь рассказчик?!
– Вы, – пропищала она, неловко заерзав.
– Вот именно!
Граф слегка улыбнулся. Проклятая девчонка! Она каким-то образом проникла в его сердце. Нахмурившись, он вернулся к рассказу.
– Итак, Томас, как порядочный человек и герой, – повторил он ее слова, – понял, что должен победить злодея. Поэтому он послал вызов и отправился к месту поединка.
– Что было ужасно глупо с его стороны. Рокхерст покачал головой в полной уверенности, что не так расслышал.
– Глупо? Если вы не забыли, чудовище терроризировало всю страну. Томасу пришлось выйти на бой.
– Да. Но разве Томас не боялся за жену и детей?
– Не думаю, что в то время у него были жена и дети.
– Неудивительно, что здравый смысл не подсказал ему правильного решения. Мама утверждает, что у мужчин совершенно отсутствует рассудок. И только жена способна наставить его на путь истинный.
Впредь необходимо любыми способами избегать этой матушки. Она мыслит и высказывается точно так же, как тетушка Ратледж.
Рокхерст невольно передернулся.
– Так о чем мы?
– Рокхерст совершил необдуманный поступок.
– Да, и, к счастью, его некому было наставить на путь истинный.
– Поэтому вы так и не женились?
На этот раз граф вырвал руку и повернулся к Гермионе лицом. Конечно, не совсем приятно говорить с невидимкой, но вся его жизнь была цепью неприятных событий, так что он не слишком расстроился.
– Вы хотите дослушать историю или нет?
– Конечно, – заверила она. – Но еще хочу знать, почему вы так и не женились. Не хотите стать разумным и рассудительным? Или есть другие причины, как те, что упомянул Милафор? «Ты еще не женился… А мне доставит величайшее удовольствие убить ее только ради того, чтобы увидеть, как ты корчишься от боли, потому что отказал мне в том, чего я хотел больше всего на свете».
Рокхерст уставился в огонь, пытаясь найти достойный ответ.
– Начхать мне на то, что говорит Милафор. Я женюсь, когда пожелаю, и никто меня не остановит.
Но в угрозах коварного, злобного создания было слишком много правды, чтобы просто их проигнорировать. Потому что страх преследовал его с той минуты, когда он впервые взял женщину и понял степень риска, которой ее подверг.
Сколько его предков погибли таким образом от рук Милафора или дерги? И последнее, что они слышали – вопли обреченных жен и детей.
Нет, все богатства, земли и власть, принадлежавшие Рокхерстам по праву, достались слишком высокой ценой.
– Боитесь, что, если женитесь, Милафор может… – прошептала Гермиона.
– Никогда! – крикнул Рокхерст. – Никогда!
– Конечно, нет! – выдохнула она. – Я не хотела предполагать…
Они долго сидели в напряженном молчании. Милафор никогда пальцем не тронет жену или ребенка Паратуса, потому что Рокхерст не собирался жениться. А если бы и собирался, осуществить это не так просто. Паратус не приходит на бал и не выбирает невесту из самых красивых и богатых наследниц. Он принимает решение медленно, расчетливо и ищет женщину из древнего рода, старинных семейств, ныне почти вымерших, членов которых становится все меньше. Но при этом они должны были отчетливо понимать, что такое долг и обязательства перед страной и монархом. Долг, ради которого нельзя жалеть собственную жизнь.
На протяжении многих поколений в жилах графинь Рокхерст текла неистовая кровь воинов, которая давала им силу при необходимости драться наравне с мужчинами. Безжалостно и без колебаний.
Воспоминание об арбалетном болте, прилетевшем из ниоткуда, вернуло Рокхерста к действительности.
Удачный выстрел!
Но он все же с некоторым уважением взглянул в сторону оттоманки.
– Где вы научились стрелять из арбалета?
– Я? Я не умею стрелять из арбалета.
– Почему же схватила мой в ту ночь?
– Н-не знаю, – пролепетала Гермиона. – Я так испугалась! Подумала, что это ничем не отличается от стрельбы излука?
– Вы стреляете из лука?
– Немного, – поскромничала Гермиона, как в тот раз, когда описывала свою внешность. Ясно, что ни в том, ни в другом случае она не говорила всей правды.
Граф развалился на стуле:
– Мисс Берк известна своим искусством лучницы.
– Она жульничает! – негодующе фыркнула невидимка.
– Вы состязались с ней?
Гермиона ничего не ответила, и он слегка улыбнулся. Еще одна улика. Еще один шанс на удачу. Ничего, он все узнает в тот момент, когда над горизонтом поднимется солнце.
Теплые пальцы сжали его руку.
– Не стоит рассказывать, почему вы не женаты, – неожиданно сказала она. – Кажется, я все понимаю.
И помоги ему, Боже, так оно и было. По спине прошла дрожь, словно это пробуждалось что-то давно дремлющее в его сердце. Разве не отец советовал ему найти женщину, которая все поймет? Женщину, чистую сердцем, с огнем страсти в глазах.
И ему вовсе не нужно заглядывать в глаза этой женщины, чтобы видеть, как они горят желанием.
– Итак, на чем я остановился, прежде чем вы меня перебили? – поспешно спросил он.
– Я не…
Рокхерст снова изогнул бровь.
– То есть, может, и перебили. Да-да наверняка. Итак, где мы… ах да. Томас отправился навстречу неминуемой смерти.
Он почти услышал, как она добавила: «потому что у него не было жены».
– Да, бедный Томас, – согласился он. – Прибыл к лондонским воротам и разбил лагерь у ручья.
– У ручья? – переспросила она. – Какого ручья? Рокхерст покачал головой. Именно такого рода вопрос задала бы кузина Мэри, питавшая страсть к уточнению деталей. Как всякий «синий чулок».
– Разве это так важно?
– Думаю, что очень, – выдохнула Гермиона.
– Вы точно не «синий чулок»?
– Я думала, мы уже договорились…
– Но я не понимаю, почему название ручья имеет какое-то значение, – упорствовал граф.
– Для меня – еще какое!
Неразумная девчонка! Но он тем не менее соизволил ответить, чтобы избежать дальнейших споров:
– Уолбрук. Поединок должен был состояться около Уолбрука.
Гермиона ничего не ответила, поэтому граф, приняв ее молчание как дар, поспешно продолжил:
– Слухи о готовящейся стычке привлекли так много зрителей. Поле выглядело чем-то вроде летней ярмарки, а не местом кровопролития, которое должно было определить судьбу Англии.
– Неужели они не боялись, что в случае проигрыша Томаса их убьют или съедят?
Наверное, она никогда не бывала на петушиных боях или на травле медведей.
– Думаю, что жажда зрелищ перевесила здравый смысл.
– Пфф! Ни за что бы не пошла! – заявила Гермиона.
– Но вы последовали за мной в ночь, – напомнил граф.
– Просто не знала, чего ожидать.
– Полагаю, то же самое относится к людям, которые пришли посмотреть поединок. Кроме того, вера в Томаса оказалась сильнее страха.
– Об этом я не подумала. Впрочем, я твердо знала, что прошлой ночью вы выйдете победителем, – заверила она.
– Вы знали? – удивился Рокхерст.
– Разумеется!
– Но откуда вам знать подобные вещи?
– Этого я объяснить не могу. Знала, и все! Гермиона подтолкнула его локтем.
– Продолжайте. Похоже, самое интересное впереди.
Она просто знала. Но этого не могло быть, разве что… Он проигнорировал охвативший его озноб и стал рассказывать дальше:
– В вечер накануне битвы Томас встал на колени, чтобы помолиться, хотя уже видел противника и в глубине души понимал, что обречен. Но вместо того чтобы бежать, как умоляли его вассалы, он поклялся драться до конца. И молился, чтобы Карпио остался ему верен.
– Карпио?
– Его меч, меч, который с тех пор носит с собой каждый Паратус.
Рокхерст помолчал, ожидая реплики, но ничего не услышал.
– Помолившись, он мгновенно заснул, и во сне к нему пришла леди в белом. Встала на колени у его постели и разгладила нахмуренный лоб.
– Это хорошая часть, – прошептала Гермиона.
– По крайней мере вы так считаете, – сухо бросил Рокхерст.
– Вот тут и начинается романтика! – заявила она так уверенно, что ему захотелось смеяться.
– Нет, тут начинается повествование о том, как мужчина снова попал в сети коварной женщины.
– Весьма циничная точка зрения.
– Это мой рассказ, – напомнил Рокхерст.
– Но романтика – это так приятно, – вздохнула Гермиона. – Впрочем, продолжайте, и посмотрим, чем кончилось дело.
Рокхерст открыл рот, чтобы указать, что это не французский роман и не роман-фельетон[5] в каком-то дамском журнале, а история его семьи.
Тоже еще романтика!
Глубоко вздохнув, он припомнил, что было дальше:
– Дама в белом заклинала Томаса помочь ей. «Мой добрый господин, – говорила она, – вы должны уничтожить гнусного убийцу. Если не остановить его сейчас, вскоре он появится и в моем королевстве».
– Бедная женщина! – воскликнула невидимая гостья.
– Коварная особа. Вот кем она была! – возразил граф. – Как это?!
– Если позволите закончить рассказ…
– В таком случае заканчивайте, – фыркнула Гермиона. – По-моему, я вам не мешаю!
Рокхерст закрыл глаза и сосчитал до трех, прежде чем снова начать:
– Томас только и мог, что склонить голову и признаться в своих страхах. «Вряд ли я сумею остановить его, – сказал он. – Разве вы сами не видели, каков он? Это создание наделено силами иного мира…»