– Что бы ни случилось, я не хочу заводить детей. Как это можно предотвратить?
– Почему бы не использовать презик? Правда, они не нравятся мужчинам. Или, может, у вас его не будет под рукой, а вам приспичит. Все будет в порядке, если вы занимаетесь сексом меньше чем через неделю после окончания месячных. Только на этой неделе ты в безопасности. Это как раз то, чем мы занимаемся с Норбертом. И, конечно, у нас есть его старый драндулет. Мы ездим по выходным на парковку. Или отправляемся на заброшенный проселок. А с кем ты собираешься заняться сексом?
– Я просто хотела получить информацию на всякий случай, плана у меня нет.
– Твои подруги так не считают.
– Они такие противные.
– Ну, мне все равно. Похоже, ты могла бы попробовать с любым парнем. Единственное, что нужно сделать, так это избавиться от него после, если тебе не понравится.
Патрис выглядела совершенно озадаченной.
– Я знаю. Предполагается, что вы делаете это лишь в том случае, если планируете вечно жить вместе. Пожениться. Но моя тетя сказала, что, если я всерьез настроена на свадьбу, лучше попробовать до нее. Нет никакого смысла заниматься любовью с одним человеком всю жизнь, если не находишь в этом никакого удовольствия. Вот что сказала моя тетя. Зачем связываться с никчемным человеком?
– Твоя правда!
Бетти произвела на Патрис большое впечатление. Она спросила, не хочет ли та пирожного, и Бетти согласилась. Они обе взяли по эклеру с глазурью из кленового сиропа. Когда Бетти обхватила его губами, чтобы откусить кусочек, она встретилась взглядом с Патрис и начала смеяться так сильно, что чуть не поперхнулась. Она отложила эклер.
– О боже, это кое-что мне напомнило!
– Что именно? Ох…
Бетти принялась слизывать глазурь с пирожного. Ее язык был толстым и бледно-розовым.
Патрис встревоженно огляделась вокруг. То, на что, казалось, намекала Бетти, никогда не приходило ей в голову.
– И мужчины могут делать с женщинами то же самое. Это все равно как вылизывать крем из берлинера, прямое попадание в киску.
– Откуда ты все это знаешь? Тебе это рассказала тетя?
– Нет, – скромно ответила Бетти. – Опыт.
Патрис испытала легкое отвращение, а затем полный благоговейный трепет.
– А теперь пообещай никому не говорить, что я тебе сказала.
– Ни за что не расскажу.
Бетти подняла глаза и улыбнулась кому-то, стоящему позади Патрис.
– Привет, Стог Сена. Ой, извините, я хотела сказать, мистер Барнс.
– Привет, Бетти. Здравствуй, Патрис.
Патрис повернулась на стуле. То, как Барнс с ней поздоровался, заставило ее почувствовать себя неловко, как будто на нее давил столб воздуха. Она была смущена. Что, если он слышал их разговор? Что, если бы она попробовала заняться с ним любовью, а он оказался никчемным? Это было бы еще хуже.
– Здравствуйте, мистер Барнс, – произнесла она безразличным голосом.
Он сделал шаг назад, слабо улыбнулся и отвернулся.
После того как он ушел, они выпили еще по чашке кофе и чая.
– Дело вот еще в чем, – едва шевеля губами, измазанными глазурью, прошептала Бетти, наклонясь поближе к Патрис, и странно уставилась на нее. – Мужчины хотят этого так сильно, что готовы платить. Понимаешь, о чем я говорю?
– Не совсем…
– Всякие проходимцы являются сюда и говорят женщинам, что женятся на них в Городах. А уже там бросают женщину и продают ее кому-то, кто отправляет их заниматься сексом.
– Отправляет?..
– На улицу, они там зарабатывают, мужчины платят им за секс. Но потом они отдают деньги сутенеру.
– А это кто?
– Ты ничего не знаешь! Сутенер – это тот, кто владеет женщиной. Берет деньги, которые ей заплатили за секс, понимаешь?
– Нет, не понимаю, – решительно заявила Патрис.
Но на самом деле она поняла. Джек мог слегка навредить ей, ровно настолько, чтобы, когда появится кто-то другой, она совершила постыдную вещь, потом еще более постыдную и так далее, еще и еще, пока не позабыла бы стыд и не перестала быть собой.
– Ладно, – сказала Бетти, чувствуя себя неловко. – Я это выдумала.
– Понятно, – отозвалась Патрис и отодвинулась от Бетти, не желая, чтобы ее чересчур волновали. Дело зашло слишком далеко. Она захотела вернуться к началу разговора, к тому месту, когда речь шла о том, чтобы попробовать заниматься сексом и при необходимости избавиться от мужчины.
– Ты разыгрывала меня, говоря насчет киски и сама-знаешь-чего?
– Нет. Я это не выдумала.
– Хорошо, – сказала Патрис.
Она разломала эклер на куски и не смогла доесть. Заварной крем вытек на тарелку. Ей пришлось прикрыть его салфеткой для того, чтобы допить чай.
Эдит, собака с экстрасенсорными способностями
Рассвело всего какой-нибудь час назад. Гарри Рой, армейский медик в отставке, участник Второй мировой и Корейской войн, увидел человека, спящего у шоссе, и нажал на тормоза. Его старый «Студебеккер» с грохотом остановился. Спящий лежал на краю неглубокой канавы, в покрытом инеем бурьяне. Гарри подошел к скрюченному телу, наклонился и поправил шерстяную морскую шапочку на голове. Индеец с обветренными щеками и острым женственным подбородком. Когда он взял человека за руку, то сразу понял, что это женщина. Тонкие кости, сломанные ногти, кусочки красного лака. Пульс был слабым и учащенным. Он подумал, не отезти ли ее в больницу. Но он слишком хорошо знал эти больницы. Там станут обращаться с ней как с пьяницей, а после того, как она согреется, просто вышвырнут на улицу. Он осторожно приподнял женщине голову, просунул руку ей под колени и поднял. Одни кости, как перышко легкие. Она дышала нормально, и от нее не пахло спиртным. Гарри отнес ее к машине, ухитрившись поддержать одной рукой, когда открывал заднюю дверь. Он попытался запихнуть ее внутрь. Он обошелся с ней не слишком-то деликатно: пришлось тянуть и толкать. Потом она обмякла, и он забеспокоился. Но пульс казался даже ровнее, чем раньше, и она все еще дышала. Он решил отвезти ее к себе домой.
Гарри жил с невзрачной, но очень умной собакой коричневого окраса по кличке Эдит. Как бывает, когда одинокий человек живет вдвоем с собакой, та со временем приобретает способности экстрасенса. К тому времени, как Гарри остановил машину, Эдит уже знала, что он кого-то подобрал на дороге. Она молча ждала, насторожившись, на подъездной дорожке. Подошла совсем близко и встала рядом с ним, когда он наклонился над задним сиденьем. Он вытащил женщину, немного пошатнулся, когда брал ее на руки, выпрямился и пошел. По тому, как Гарри держал свою ношу, Эдит поняла, что ее нужно охранять, и уткнулась носом в ногу незнакомки. Та носила одежду мужчины, который готовил жирную пищу, спала в снегу посреди зарослей дикой мяты, рядом с тушкой скунса, недавно побывала в городе, а до того жила на воде. В ней не было ничего дурного, но она была в замешательстве, в отчаянии и могла заснуть навсегда. Эдит приняла все это. Когда Гарри понес женщину в дом, Эдит последовала за ним. Собака сделала стойку, навострив уши, когда хозяин укладывал женщину на диван, на который Эдит частенько сама укладывалась после того, как Гарри засыпал. Этот диван был мягкий и длинный, а женщина была невысокой. Эдит не возражала против того, чтобы потесниться.
Еще до того как открыть глаза, Вера определила, что рядом с ней мужчина. Она держала глаза закрытыми, стараясь, чтобы сердце не вырвалось из груди. До нее доносился запах еды. Она повернула голову в направлении запаха.
– Открой рот.
Мужской голос заставил ее задрожать, но голос был добрым.
– Я медик. Может, съешь немного супа?
Она не должна была открывать глаза, но не смогла удержаться от того, чтобы открыть рот. Ее накормили чудесным супом с кусочками нежного мяса, морковью, луком и ячменем. Мужчина влил ей в рот немного воды и вложил кусок хлеба в руку. Она держала глаза закрытыми, но принялась медленно есть хлеб. Постепенно, по мере того как еда проникала в ее тело, она все сильней чувствовала странность своего пребывания по другую сторону вещей. Как будто она пролетела сквозь чрево торнадо. Она все еще была потрясена до мозга костей. После еды ее тело жаждало сна, поэтому она спала и спала. Каждый раз, просыпаясь, она оставляла глаза закрытыми. Она не хотела знать, что там снаружи.
Гарри повел ее в ванную комнату, потому что она все еще не открывала глаза.
– Вот, – сказал он, когда они пришли. – Это раковина. – Он положил ее руку на фаянсовый край. – Рядом с ней находится унитаз. А за ним – ванна.
Он опустил в воду кончики ее пальцев.
– А вот и запор, – продолжил он, подведя гостью обратно к двери, и положил ее руку на маленькую металлическую задвижку.
Он закрыл за собой дверь. Вера заперлась и ощупью добралась до унитаза. Она писала целую минуту, затем сняла одежду, ощупью добралась до ванны и скользнула в горячую воду. Красота ощущения была настолько сильной, что страх отступил. Это было похоже на второе рождение. Она открыла глаза. Солнечные лучи проникали сквозь запотевшее окно. Горшок с каким-то зеленым растением стоял на полке. Тусклый восхитительный осенний свет. Она была новорожденным ребенком – кожа тонкая, как бумага, руки слабые, мозг учится формировать мысли.
На следующее утро она услышала, как мужчина смеется:
– Эдит, ты знаешь свое дело. Она позволила тебе согреть ее ноги.
Эдит знала свое дело прекрасно. Она повсюду следовала за женщиной. Устраивалась полежать рядом с ней. По запаху понимала, что с ней случились ужасные вещи и могут произойти снова. Страх этой женщины не имел ничего общего с Эдит, но относился непосредственно к Гарри. Гостью начинало трясти, когда он входил в комнату, и она пыталась скрыть дрожь, засовывая руки под одеяло.
Это было плохо, но Гарри не усматривал в ее состоянии ничего такого, чего не видел бы раньше. Нервозность, дрожь, дергающиеся глаза, дурные сны, внезапные, хотя без рыданий, слезы, попытки скрыть страх. Он сидел с ней в комнате, читал детективные романы из своей библиотеки, проигрывал пластинки. Она не говорила, какие песни ей нравятся. Ему нравилась ковбойская музыка, но он подумал, что лучше придерживаться музыки без слов. Спокойной музыки. Никакой Китти Уэллс. Никакого Хэнка. И никаких жизнерадостных сестер Эндрюс