Шедший впереди, указывая ей путь, волк вдруг ни с того ни с сего остановился и замер на месте, подняв переднюю правую лапу и навострив уши. Затем он повернул голову влево и стал внимательно всматриваться вдаль и принюхиваться, словно заметил что-то. А в следующую секунду он бросился к недоумённо наблюдавшей за его поведением Ольге и начал быстро оттеснять её к ближайшей группе плотно растущих, развесистых деревьев, за которыми можно было скрыться. И пусть девушка не поняла причины такого поведения, ей передалось беспокойство животного, и она безропотно отступила к деревьям.
Спряталась Ольга ровно в тот момент, когда среди кустов метрах в ста от неё и волка промелькнули тёмные силуэты каких-то людей. Двигались эти люди совершенно безмолвно и очень тихо, поэтому Ольга и не замечала их до тех пор, пока они не оказались совсем близко. Кто они такие и сколько их понять не представлялось возможным из-за то и дело скрывавших их деревьев. Однако один вид этих неожиданно встреченных людей отчего-то вызвал у девушки сильное нежелание выяснять о них подробности. И волк, вжавшийся в кусты рядом с ней, очевидно, разделял это чувство, словно видел в них какую-то одному ему понятную угрозу.
Неизвестные путники постепенно приближались к затаившимся среди деревьев Ольге и Дэвиду, вызывая у девушки всё большее беспокойство. Когда же незнакомцы оказались уже меньше, чем в тридцати метрах от скрывавших девушку и волка зарослей, Ольга поняла, что их всего двое. Они шли по лесу на небольшом расстоянии друг от друга, опустив глаза к земле, будто что-то искали. Временами кто-то из них вдруг приседал и напряжённо всматривался в лесной ковёр из травы и опавшей листвы или даже прикасался к нему рукой. Действия эти, на первый взгляд непонятные, наконец, натолкнули Ольгу на мысль о том, кто эти люди такие – судя по всему, они были следопытами или охотниками. А отсюда возникал вопрос: кого они выслеживали или на кого охотились? И пусть Ольга почти ничего не понимала в происходившем, но едва она задалась этим вопросом, как отчётливо поняла, что не желает знать на него ответ. Однако могло так случиться, что ей всё равно пришлось бы поговорить с ними, так как следопыты шли прямо на неё и волка. Вот уже до кипы деревьев, за которыми они прятались, оставалось не больше десятка шагов, и Ольга в страхе вжалась в прятавшую её старую берёзу и затаила дыхание, как вдруг направление движения незнакомцев резко изменилось. Один из охотников что-то увидел на своём пути и сделал знак спутнику, призвав его свернуть немного правее, чтобы продолжать поиски. Возможно, он нашёл какую-то зацепку или наоборот потерял след, но, так или иначе, они свернули, так и не дойдя до Ольги и Дэвида.
Минут десять выждав, чтобы следопыты наверняка успели уйти подальше, Ольга и Дэвид вышли из своего укрытия и продолжили путь. Но, несмотря на то, что охотники не заметили их, тревога не оставляла спутников, поэтому они невольно ускорили шаг, чтобы, как можно скорее выбраться из леса. К счастью, дорога была уже совсем близко и меньше чем через полчаса девушка и волк увидели впереди среди деревьев долгожданное серое полотно. Добравшись до обочины, они двинулись вдоль дороги, разыскивая в близлежащих кустах оставленную ими где-то здесь машину. Благодаря своему животному чутью Дэвид в облике зверя за пару минут нашёл автомобиль, спрятанный в кустах так надёжно, что сама Ольга искала бы его намного дольше. Транспорт оказался не тронут и, очевидно, за прошедшие сутки никем не обнаружен. Девушка и волк поспешно забрались в него и, выехав на дорогу, помчались восвояси – подальше от этого леса, внушавшего им обоим непреодолимую тревогу из-за встреченных в нём охотников.
Обратная дорога в долину показалась Ольге ещё более длинной, чем аналогичная поездка, проделанная накануне. Причиной тому были не только медленно сменявшие друг друга монотонные жёлто-зелёные пейзажи лесов и полей – каждый из которых был по-своему, неповторимо красив, но, сливаясь со множеством других, неизбежно обезличивался в памяти девушки – но и тревога, засевшая в её подсознании с того момента, как они с Дэвидом встретили в лесу пару следопытов. Первое время пути Ольга ещё пребывала в состоянии нервного возбуждения от недавно пережитого испуга и толком ни о чём не могла думать. Но постепенно концентрация адреналина в её крови снижалась, уступая место разрозненным соображениям о том, кем могли быть те люди и что они искали. Учитывая то, как отреагировал на их появление Дэвид, можно было предположить, что он знает их, и, что, вероятно, поиски их были как-то связаны с ним. Но, с другой стороны, волк мог почувствовать в них какую-то другую угрозу или же просто не желал лишний раз сталкиваться с людьми. Последний вариант нравился Ольге больше всего, поскольку давал надежду на то, что причин для беспокойства у неё нет. В конце концов, устав ломать голову над вопросами, на которые она не могла себе ответить, девушка решила вообще не думать об этом до вечера. Вечером, когда волк снова станет человеком, она просто спросит у него, почему он испугался охотников.
Вечер застал Ольгу и Дэвида в пути, хотя и на подъезде к дому. Когда внедорожник Ольги преодолел последний холм, за которым начинался спуск в долину, на небе уже вовсю сверкали звёзды, и кругом, где дорога не была освещена фарами автомобиля, лежала густая темнота. Въехав в долину, машина продолжила путь по узенькой лысой колее, почти всё время шедшей под уклон – то вниз, то вверх – в сторону невысокого холмика, где стоял маленький одноэтажный домик. Минут через пять машина добралась до места и остановилась в паре метров от гаража. Ольга выбралась из автомобиля и пошла открывать ворота.
Минут через двадцать после приезда Ольга с Дэвидом, превратившимся в человека, уже обсуждали своё путешествие, сидя на диване в кабинете. Рядом с ними крутилась Маруся, успевшая за прошедшие сутки соскучиться по хозяйке.
– Скажи, кто были те люди в лесу, от которых ты захотел спрятаться? – спросила Ольга Дэвида.
Ответил он не сразу. Конечно, Дэвид знал, что Ольга задаст ему этот вопрос, но, видимо, ответить на него просто он не мог. Около минуты парень, нахмурившись, словно решал сложную задачу, сосредоточенно смотрел в пространство перед собой, пока, наконец, не заговорил, тщательно подбирая слова:
– Чтобы объяснить, кто они такие, мне вначале нужно рассказать кое-что, ещё тебе не известное, о событиях, приведших к нашему знакомству. А также о том, как я провёл прошлую ночь. – Дэвид ненадолго задумался, видимо, решая, как лучше продолжить, а потом заговорил вновь. – Я уже говорил тебе, что мои родители познакомились в доме одного богатого англичанина, обожающего всяческую мистику. Почему там жила моя мать, ты знаешь, про отца я сказал, что он был кем-то вроде личного провидца для того человека. Отец мой обладал сильной способностью предвидеть и предчувствовать события, однако и он – как это показали события его жизни – не мог предугадать всё. Тем не менее, этот врождённый, как он сам говорил, талант обратил на него внимание известного нам любителя сверхъестественного, поскольку, кроме всего прочего, мог быть использован в процессе, например, игры на бирже, то есть чтобы зарабатывать деньги. Но интерес англичанина заключался не столько в деньгах, сколько в самом даре отце, делавшем его носителя одним из множества образцов сверхъестественной коллекции. Отца никто не заставлял поступать на службу англичанину, но он сделал это из-за денег, а потом продолжал оставаться там из-за мамы. Кстати, кое-какая сумма из тех денег, что за свою жизнь заработал отец, хранится на счёте одного из английских банков и может быть получена любым человеком, который представит специальный банковский документ. Именно его я дал тебе вчера в запечатанном конверте, так что сохрани его.
Дэвид кивнул на стоявший в кабинете шкаф, в одном из отделений которого Ольга хранила все документы и куда положила маленький белый конверт, а затем продолжил:
– Однако деньги к моему рассказу имеют мало отношения, значительно большее имеет способность моего отца к прорицанию грядущего. Сам отец никогда не считал её чем-то по-настоящему необычным или, тем более, сверхъестественным. Он был человеком весьма практического склада ума и никогда не питал склонности к метафизике, а к мистике так и вообще относился с презрением. Что же до предвидения событий, то он считал, что этой способностью в действительности обладают всё живые существа, а среди людей она считается необычной лишь потому, что те не часто обращают на неё внимание. И вот этот талант передался или, скорее, проявился и во мне, хотя, возможно, и не в такой степени, как у отца. Так или иначе, незадолго до того, как ты нашла меня раненного на той лесной опушке, меня стало преследовать предчувствие, будто на меня что-то надвигается. Помню, как-то на закате я возвращался домой после похода в лес – я исследовал пути, ведущие к городу – и вдруг, выйдя на освещённую красноватым светом заходящего солнца поляну, как наяву увидел идущего мне навстречу англичанина. Лицо его было точно как на портрете, который нарисовала мама, только постаревшее. Он появился из ниоткуда и пошёл на меня, протянув ко мне правую руку, словно хотел схватить, а потом вдруг исчез. Тогда я понял, что это было всего лишь видение, но оно всё равно встревожило меня, хотя весь смысл его в тот момент и не был мне известен. Всю следующую ночь я думал о нём, а на утро решил уйти из дома и отправиться в город, ближе к людям. До сих пор не представляю, как я всё-таки решился это сделать. Должно быть, меня гнало вперёд то же предчувствие приближения каких-то перемен в моей жизни.
Шёл я несколько дней, и при свете солнца, и ночью оставаясь в волчьем обличии, пока, наконец, не встретил их. Наверное, они сумели заметить меня раньше, чем я их, потому что, когда я вышел на поляну, где разбили лагерь уже знакомые тебе охотники, там не было никого из них. Как оказалось, они спрятались неподалёку и только ждали, когда я подойду поближе. Тогда они бросили на меня сеть, но мне удалось увернуться, и сеть упала на траву, а охотники повыпрыгивали из-за деревьев. Когда поймать меня из засады не удалось, они решили сразу применить транквилизаторы – я понял это по брошенному одним из них слову на английском. Но и в этот раз волчья реакция оказалась быстрее человеческой, однако им удалось обмануть меня. В какой-то момент я понял, что оказался почти на самом краю крутого обрыва, на дне которого текла глубокая быстрая река. Выбора у меня не осталось, и я бросился напролом – тогда-то меня и ранили. Один из охотников испугался моих клыков и схватился за пистолет раньше, чем второй сумел окриком остановить его. В тот момент, когда пуля оцарапала меня, я почти ничего не почувствовал, так как был слишком занят побегом, но стрелявший в меня охотник, несомненно, убил бы меня, если бы не оказавшийся за его спиной ствол поваленного дерева, о который он споткнулся и упал, вскину руку с револьвером. Я перепрыгнул через дерево и охотника и побежал обратно в лес с кровоточившей раной. Бежал я долго, до тех пор, пока силы не оставили меня на той самой поляне, и, если бы ты не помогла мне в ту ночь, охотники точно нашли бы меня. Твоё появление стало спасеньем для меня, потому что ты не только вылечила меня, но и дала возможность спрятаться в твоём доме… Когда ты увезла меня, у охотников уже не было шансов найти меня, во всяком случае, быстро. Но они не оставили поисков, всё это время они продолжали искать мои следы в лесу, так как понимали, что у меня где-то должно быть убежище. Я догадыва